Корректор

Вагончик вздрогнул на остановке и застыл, услужливо открыв стеклянные двери. Молодой человек поднялся и Ева прикусила губу.

— Думай, — напоследок сказал попутчик прямо в открытые двери и вышел на перрон.

«Какой еще срок? — облегченно подумала Ева, переводя дух и вытирая липкие пальцы о ткань куртки. — И почему до конца недели? А сегодня у нас что? Понедельник. Или… пятница?»

Всхлипнул порыв ветра. Двери бесшумно закрылись и вагончик тронулся.

— Ты обманул нас, мудак…

Тот, кто стоял ближе остальных, длинноволосый парень, шипел сквозь зубы. Вожак. За которым прятались остальные.

— Ты обманул нас-с-с, педик.

Кристоф сильно сомневался в том, что патлатый мог говорить нормально. Насколько вспоминалась их последняя встреча — парнишка лишился пары зубов. Но, видимо, решительности сей факт не убавил. Тупой, упрямый бычок. Отчего-то сделавший вывод, что проигрыш в предыдущей партии всего лишь перевес сил не в его пользу. И если сегодня ночью на его стороне будут играть такие же тупые, ублюдочные бычки, удача ему улыбнется. Безумец. До него никогда не дойдет, что из десятка черных пешек одним желанием ферзя не сделать. Особенно, если белыми играет гроссмейстер.

— Ты нас обманул…, — вожак добавил непечатное ругательство.

Парень выплевывал слова, словно они должны быть искрой, что включала зажигание. Группа поддержки бычилась поодаль. Все крепкие, накаченные, как на подбор. Тот, кто стоял левее остальных, бритоголовый, ухмылялся, игриво подбрасывая в руке тяжелую биту.

Единственный свидетель, одинокий фонарь, по старинке забранный металлическим кругом светоотражателя, качался в арочном своде подворотни. Белый круг катился к самым ногам Кристофа, мазал светом острые носки ботинок и медленно двигался назад. Цепь, за которую был подвешен фонарь, скрипела, вклиниваясь в разговор.

Двое слева, двое справа. И сзади никого. Любители. Кристоф растянул губы в улыбке. У нападавших отсутствовало серьезное оружие. Оно и понятно: убивать его не собирались. В конечном итоге здравый смысл возобладал и до ублюдков дошло, что мертвый он в сотню раз опасней, чем живой.

— Я сделал все, что обещал, — «сказал» Кристоф.

— Врешь… Сука, пора тебе ответить за свои слова, — промычал бритоголовый. Он подкидывал биту, подначивал себя словами. И весь пыл уходил в эту игру «верх-низ». Но, сколько ни верти ключ в замке зажигания, стартер не срабатывал — парень никак не мог решиться.

— Ты обещал нам настоящий рай! — сорвался длинноволосый. — А вместо этого что мы получили?

Рай. Ад. И ничего кроме. Жалкое представление о жизни вне тела. Где самое прекрасное — сидеть в райских кущах, пустоглазо обозревая окрестности. И ужасное — служить сырьем для ужина извращенца. Иначе, откуда все эти угли-соковородки-кипящее масло? Такая вот убогая перспективка. И полное отсутствие фантазии. Хотя разумно и естественно всплывает простая как воздух подсказка: кто предупрежден, тот вооружен. Вот так — вооружен. Логично напрашивается вывод, а зачем же тому, кто все устроил, еще и вооружать тех, чей порог агрессивности давно зашкалил, для загробной жизни?

— Каждую ночь убирать чужое дерьмо? — все больше распалялся вожак. — Это твой обещанный рай? Ты говорил…

— Как же я могу говорить, Вольф? — скромно улыбнулся Кристоф. — Если у меня нет ни легких, ни горла. Ни рта.

Длинноволосый шумно выдохнул. Да и на остальных напоминание о том, что Кристоф не человек подействовало как холодный душ. Малость отрезвило.

— Все равно. — Узкое, бледное лицо Вольфа дрожало. — Ты ответишь. Ты должен ответить. Чтобы впредь…

Ах, вот оно в чем дело. Глупые мальчики решили примерить на себя роль праведных мстителей. Но костюмчик суперменов явно маловат и трещит по швам. От «праведного гнева». Чтобы впредь злому дяденьке неповадно было.

Неповадно что?

Самое интересное, что Кристоф знал ответ на этот вопрос, а вот парни нет.

Мгновенно словно порыв ветра взорвал его изнутри. Нет, оболочка осталась неповрежденной — хрен с ней, с жалкой оболочкой человеческого тела, веревками связавшей его сущность — иное, неопределенное известными словами, вырвалось наружу, раскрылось, выбросив по сторонам сотни незримых щупальцев.

И те, что искали, нашли цель. Пустопорожние головы, не обезображенные нейронными процессами. Почти гибернация, ждущий режим совершенного по своей сути механизма. Программы, которыми напичкал создатель всех и каждого, используемые куда там на десять! Едва на один процент. Совершенная машинка, каждодневно включаемая лишь за тем, чтобы собрать парочку карточных пасьянсов, вместо того, чтобы задействовать — что там Сеть? Ее нет и в помине. Хотя бы часть системы со встроенными по умолчанию настройками!

Жалкое зрелище.