Корректор

Как ночной полет над необитаемой частью земли с редкими вкраплениями тлеющих огней погибающей цивилизации, так и мозг, лишенный активности — всего лишь череда мертвых зон, связанных активаторами физических действий. Разрушить эту связь ничего не стоило. Кристофу дана была сила легким дуновением отключить лобную долю от остальных — всего лишь! — и перед ним застыли бы овощи. Ему дана была сила.

Но не власть. Привычно шепнул тот, кто имел право утверждать.

Да, не власть. Не власть. И если раньше эта аксиома воспринималась как очевидность, то теперь, после последних событий, это утверждение вдруг превратилось в теорему, которую еще нужно потрудиться доказать.

Заброшенная вселенная чужого разума, не нужная собственному хозяину. Бездна нано-мира. Бесконечный космос, где в абсолютной темноте плавают миллионы планет под названием Нейромедиаторы, где в туманностях Нервной системы теряются астероиды-Нейтрофилы, где расстояние измеряется в референсных интервалах. Где взрываются сверхновые и мощный выброс допамина провоцирует движение целой Галактики Абсолютного Счастья. И весь этот бесхозный, неприкаянный мир, застыл в ожидании того, кто придет, чтобы запустить на полную мощь совершенный механизм.

Выбор. А как же выбор? Спросил тот, кто умел задавать вопросы.

Никто его не отнимает, этот выбор. Но выбор сделан априори — активность разума, ограниченная тремя П. Поспать, пожрать, потрахаться. И если твой выбор — животное существование, так что же? Лети, мотылек. Живи. В соответствии со своим выбором. А все остальное вправе использовать тот, у кого есть для этого желание. И возможности.

Ты — корректор. Напомнил тот, в чьей ведомости было следить за порядком.

Да, корректор.

Пока еще.

Кристоф улыбнулся. Глубоко вздохнул, возвращаясь в бренную оболочку, раскинул руки в стороны, словно принимая нападавших в радушные объятия. Вольф, стоявший ближе остальных невольно отшатнулся.

В тот же миг Кристоф ощутил движение воздуха сзади. И одновременно ударил битой бритоголовый.

Кристоф принял скользящий удар биты на предплечье, одновременно с разворота, ногой отбросив того, кого выплюнула тьма. Туда, еще дальше, в непроглядную темноту подворотни, широко взмахнув руками в полете, упало тело. Но непроглядной тьма оставалась лишь для людей. Кристоф видел, с какой силой ударился нападавший спиной о мусорный бак.

Раздался глухой стук, к которому тотчас прицепилось эхо. Удар оказался слишком сильным для того, чтобы выдержали пластиковые бока контейнера. Огромный бак дрогнул, качнулся и стал тяжело валиться набок. Секундно задержавшись на ребре, рухнул, погребая под завалами неудачника.

Звонко всхлипнуло стекло, покатились жестяные банки. Падая, пластиковый монстр зацепил контейнер для мелких отходов, тот следующий. Звон, треск, шум, стук.

Под этот перестук-перезвон, почти психодел, почти жесткий технарь с яркими вкраплениями повторяющейся темы — стеклянного звона битого стекла, многократно усиленный и повторенный эхом, началась и закончилась разборка.

Бритоголовый отбросил шутки в сторону. Тяжело качнувшись на полусогнутых ногах, как моряк на яхте в шторм, он бросился на неприятеля. Торпедой, опережая хозяина, метнулось вверх пластиковое тело биты.

Металлический стук банок, с характерным призвуком бьющегося стекла, четкий ритм, почти созвучный движениям Кристофа, захватил его. Готовясь отразить очередной удар, он в тот же миг уловил движение внизу.

Вольф не дремал. Он решил действовать наверняка — согнувшись, с низкого старта как следует дать подножку. Расчет был верным: уходя от удара, Кристоф наверняка отшатнется и тут его настигнет неизбежное. Как только он упадет навзничь, не надо много ума, чтобы навалиться скопом. Победно запинать, растерзать павшего льва, схватить за горло, сжать уже беззащитную, не склонную к сопротивлению плоть, и дать понять, наконец, кто тут в силах диктовать условия будущей игры.

Возможно, задумка имела бы право на успех, будь действия нападавших более слаженными, особенно, учитывая тот факт, что слева от Кристофа маячила кирпичная стена, весьма суживая пространство для маневра. Но бритоголовый слишком размахнулся, очевидно, вознамериваясь вложить в удар всю свою силу, а Вольф по широкой дуге только начинал замах.

Не дожидаясь, пока парни осознают свою ошибку, Кристоф согнул ноги в коленях, взмахнул руками и с силой оттолкнулся от земли. Артистично откинув голову, словно любуясь собой со стороны, сделал сальто назад.

Когда Кристоф приземлился на носки и стал выпрямляться, бита, не найдя цели, еще свистела в воздухе, Вольф издал возглас, полный разочарования. Только самый молодой из нападавших, которого Кристоф не брал в расчет, оказался проворнее всех.

Белобрысый, с глазами наркомана парень, обладал отменной реакцией.