Корректор

И если за этим не следовала череда извинений, то в морду, в морду.

Он знал. Такие девушки есть. И то, что пока все давали, стоило глазом моргнуть, так это судьба. Чтобы острее ощутить желание, когда на горизонте возникнет Она.

Берта лежала на кровати, призывно раскинув руки. Домой она не собиралась, а это могло означать только одно — ее следовало поторопить. К счастью ожил мобильник. Это позволило молодому человеку отвлечься. Он поднялся и, играя мышцами, направился к столику.

— Вас слушают, — лениво бросил Влад в трубку. И от первой же фразы, бережно доставленной радиоволнами в стены его тихой квартиры, молодого человека бросило в пот.

— Привет, Додик, — мягко прошелестело в трубке. — Узнал меня?

Скорее всего, вкрадчивый голос давно был стерт памятью, но детская кличка «Додик», конечно, по фамилии Додонов, явилась тем детонатором, который взорвал спящее в глубине прошлое. И пока летели осколки, яркими вспышками озаряя воспоминания о школьных годах, Влад молчал. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы вбить эти осколки в бетон, прочную броню, наработанную неустанным десятилетним трудом.

— Я узнал тебя, Сергеша, — Влад тоже назвал собеседника прозвищем из детства.

Конечно по фамилии. Сергунин. Голос Влада прозвучал твердо, но, судя по всему, некоторые осколки пробили броню и добрались до мягкого тела. Иначе откуда еще в мозгу возникла вся эта какофония подсказок? «Вы не туда попали», «вы ошиблись», «я плохо вас слышу». И, наконец, от слов к делу — просто бросить трубку.

— Это хорошо. Что узнал, — усмехнулись в трубке. — Есть разговор. Когда встретимся?

— Пятница. После шести вечера, бар «Ресет», — после секундной паузы сказал Влад.

— Хорошо, друг. Я буду ждать.

Мобильник оглушительно замолчал. Влад сжал его в руке до боли. Был бы мобильник живым существом, непременно бы издох, не успев пикнуть. Весь разговор занял двадцать пять секунд. Считанные секунды, после которых от спокойствия и планов на неделю не осталось ничего. Теперь на ровном поле «понедельник-пятница», обнесенном колючей проволокой, вознеслось к небесам здание тренажерки. Мысленным взором окинув фронт работ, Влад улыбнулся. К своему счастью, школьный «приятель» и не представлял, что бывшему ботанику есть что противопоставить кроме силы. И это «что» уж наверняка будет посерьезнее любого оружия.

— Любого известного оружия, — сам себя поправил Влад минут через десять. Он пошел в комнату, мельком отметив, что правильная девочка Берта, как всегда правильно закрыла после ухода входную дверь.

В спальне молодой человек первым делом избавился от использованной простыни, единым взмахом постелил новую, накрыв чистым полотном необъятное пространство кровати. Потом лег в это благоухание, распластавшись звездой, широко разведя в стороны руки и ноги. Влад закрыл глаза. Он старался оттянуть погружение в сон.

Скромный мальчик Владимир Додонов рос в неблагополучном районе. Точнее было бы сказать, что с определенного времени скромного мальчика стал воспитывать именно неблагополучный район. До пятого класса все было организовано по высшему разряду. Элитная квартира, элитная прислуга, элитное воспитание. Все со знаком плюс ровно до того времени, как умер отец.

Когда рухнула каменная стена, отделявшая мать от обычной жизни, оказалось, что мир скрывает массу подводных камней. Причем, выяснилось это вскоре после неудачной попытки матери вновь обрести стену. Стена оказалась вовсе не каменной. Так, гипсокартон, оклеенный вполне правдоподобными обоями «под кирпич». Короче, все, что осталось матери после развода — крохотная двушка в районе с удручающим своей правдивостью прозвищем «Зона». А все потому, что самым красивым зданием в районе было «Зональное представительство общества защиты детей и юношества». Здание, обнесенное крутым забором, таким нехитрым способом отделяло себя от района. Там, за стеной, наверняка царили мир и порядок.

В отличие от остальной Зоны.

Конечно, Сергеша был основным. Тем, кто держал в страхе не только учеников, но и учителей. Ему прочили уголовное будущее, и никто не сомневался, что во всех около криминальных и криминально однозначных происшествиях так или иначе замешан Сергунин. Хулиган, матершинник, по ком навзрыд плачет тюрьма и так далее, бла, бла, бла…

Влад ясно помнил тот день, когда слухи о Сергеше обрели реальное воплощение.

Морозным декабрьским вечерком, Додика задержала в школе учительница английского. Неисповедимы пути-дорожки, по которым симпатия находит отклик в женском сердце. Марго — двадцатитрехлетняя училка, девушка приятная по всех отношениях, испытывала приязнь к пятнадцатилетнему хлюпику, коим, естественно, Додик тогда себя не считал.

Оторванный от жизни почище родной мамочки, Додик был занят поиском тех механизмов, что управляют обычной жизнью.