Жестокий

Её колючая тёмная крона была густа, и надёжно скрывала его он посторонних глаз. Вскоре появился и источник запаха — невысокий мужчина в камуфлированной куртке и штанах, резиновых сапогах и шляпе с накомарником. За спиной — нечто длинное чёрное, металлическое с деревянным, знакомое бывшему бойцу по ночным видениям. Резкая, разбавляющая аромат свежей плоти примесь исходила именно от него. В голову ударила горячая волна, нутро наполнила жгучая желчь. Добыча принадлежала к тому же виду, что и изверги в белом… Даже бородка под сеткой накомарника такая же, как у одного из них… Он тихо злобно зарычал. Хотя, возможно, и не очень тихо — человек в накомарнике замер, испуганно озираясь, крепче сжал приделанный к ноше ремень. Беглец затаил дыхание, прикрыл глаза, опасаясь, что их блеск может выдать его. Но добыча лишь пожала плечами, поправила на плече гремящую палку, как окрестил её охотник, спокойно зашагала по тропе.

Он дал дичи удалиться на десяток шагов, муравейник под елью заглушил звук приземления. Насекомые брызнули врассыпную, загоношились, выискивая агрессора, но тот уже неслышно скользил вслед за удаляющейся дичью. Близость плоти сводила с ума, но угрожающе покачивающаяся гремящая палка охлаждала пыл. Здесь, на дороге, он беззащитен. Стоит дичи обернуться — и шансов нет…

Молния озарения испепелила страхи. Ведь он унёс из дома боли железный клык с деревянным корнем! Его верный железный клык, каким он с упоением кромсал белых извергов, преграждавших ему дорогу! Сейчас он настигнет добычу!

Он перешёл на бег, на ходу выдёргивая из-за пояса на грязных камуфляжных штанах оружие, привычным движением бросил тело вперёд, разжимая пальцы… Да! Клык настиг жертву, вспоров сетку и вонзившись в шею почти по самый корень. Человек замер, хрипя, и в тот же миг охотник сорвал у него с плеча гремящую палку, с размаху опустил её на голову противнику. Хрустнуло, шляпа смялась, тёмно-багровое пятно медленно поползло по ней, ноги жертвы подкосились, тело мешком рухнуло на тропу…

Безумный взгляд зашарил по безлюдной тропе, щёлки ноздрей сузились, втягивая воздух. Всё спокойно. Убийца вырвал железный клык из шеи добычи, мешком взвалил её на плечо. Стремительная тень замелькала по густой тайге. Всё больше удалялась тропа, всё плотней вставали грозные старые ели.

Хищник и жертва достигли неглубокого оврага, потоки палой хвои громко прошуршали на дно вслед за могучим охотником, сбросившим, наконец, не подающую признаков жизни ношу. Он инстинктивно приставил палец к шее добычи — сонная артерия недвижна. На камуфляжную куртку упали крупные капли слюны, хищник остервенело, помогая себе железным клыком принялся раздевать кусок вожделенной плоти. Покончив с этим, он, ощупал довольно богатое жиром тело, дрожа от нетерпения, и в замешательстве сканируя его, словно не зная с чего начать. Тайгу огласил жуткий вой, взлетел багровый от засохшей крови железный клык. Минут двадцать он врезался в безвольно дрыгающееся тело, пока оно не превратилось в груду плавающих в крови «запчастей».

Клыки остервенело вонзились в оторванную руку. Желудок блаженно расправился, язык прильнул к куску мяса всеми рецепторами — солоноватый привкус обильно сбегающей по подбородку крови опьянял, голова пошла кругом.

По заалевшей в лучах закатного солнца тайге медленно поползла сумеречная тень. Из оврага вылетела обглоданная бедренная кость, медные солнечные лучи оставили поляну, словно брезгливые свидетели ужасной трапезы. Изо рта беглеца, словно покрытого густой красной бородой вырвались хриплые булькающие звуки, похожие на смех. Чуть пошатываясь, он отполз от «стола» — вспоротого туловища, окружённого костями и кусками выплюнутой волосатой кожи. «Брак» улёгся у склона, наблюдая, как древесные тени змеями ползут по укрытию. Переполненный желудок не давал продохнуть. Шальные глаза заволокла пелена эйфории. Из подсознания, как ил со дна взбалмученного озера, всплыло воспоминание — далёкое, блеклое, словно о ком-то постороннем: он, коротко стриженный, угрюмый поджарый пятиклассник, сидит в пропахшей хлебом и варёным мясом столовой пионерлагеря, с жаром терзая вилкой зажаренную до хрустящей корочки котлету, венчающую горку картофельного пюре и обильно политую здорово похожим на кровь кетчупом.

— Ну, ты плотоядный, блин! — ржёт сидящий напротив конопатый дылда.

— А то! — исподлобья самодовольно ухмыляется он.

Охотник в блаженстве закрыл глаза. Да! Он такой…

… Спазм пронзил желудок, заставив скорчиться, опершись на старое, рассохшееся дерево. Верхние фаланги пальцев ноют, кровь пульсирует в них, словно под огромными нарывами. Голодный взгляд тщетно шарит по тропе, безлюдной, как давно заброшенная железная дорога. Стрелочник судьбы, не испытывай терпение! Зачем послал ту дичь с гремящей палкой? Не в насмешку ли? Сколь быстро закончилась сладкая плоть! Зачем томишь сейчас? Он доберётся до тебя, железный клык пронзит твоё податливое тело, солёная кровь вскружит голову, он сам переведёт стрелки, САМ!