Добавить в моё избранное
95 мин, 36 сек 16425
Нет! Ему не вырвать дичь из его когтей! Шея добычи вдруг каменеет, худеет — что за… В руках у него — потемневшая обгрызанная кость…
Водоворот ускорялся, увлекая охотника всё ниже, становясь каким-то… шершавым и колючим, впиваясь в тело невидимыми иглами. В глаза брызнул голубовато-белый свет. Ещё рывок — в ноздри ворвалась знакомая гамма — подгнивающее мясо, лес, сырость недалёкого болота. Он лежал на влажной земле, щёки покалывала сырая жёлтая хвоя, некая букашка щекотала шею.
Он заозирался в поисках высокопоставленной дичи, но тут же осознав, что та осталась в видениях, зло отшвырнул сжимаемую до сих пор кость предыдущей жертвы.
Хотя, спокойно! Разбудивший его запах всё близился. Мстительные духи белых извергов не сломили его. И впечатлённый стрелочник не замедлил с наградой — охотник тщеславно поиграл длинными, чуть загнутыми, твёрдыми как бетон когтями. Но это мелочь в сравнении с главным — он обнаружил целое сообщество дичи! Осторожность не позволила напасть сразу. Целые сутки он посвятил оценке позиций. К самим обиталищам пройти незамеченным было практически нереально, зато вплотную к самому большому из них прилегал обширный участок леса. На том щедрость стрелочника иссякла — у обиталища, взымавшего над убогими деревянными берлогами как «Камаз» над детскими колясками, окружённого кучей непонятных строений, лес просматривался как на ладони, а деревья были слишком высокими, чтобы спрятаться на них, однако в глубине его, ближе к болоту, буераков было предостаточно.
К жестокому разочарованию, в лесу никто не появлялся, и в рационе пришлось снова опуститься до мелкого зверья, за что он и поплатился — всё следующее утро валялся как труп, извергая изнутри всё пожранное, чуть ли не вместе с собственными кишками, в то время как у водоёма резвились, поднимая страшный шум две соблазнительные особи…
Вечером, когда немного полегчало, стрелочник проявил снисхождение — удалось подкараулить у того же водоёма довольно крупного сложения молодого самца. Голова была сразу отвергнута — слишком уж плохая на ней была кожа. Зато остальное оказалось достойной наградой за голодные сутки.
Теперь он был умнее — не стал пожирать всю добычу сразу. При грамотном подходе можно растянусь поглощение на несколько суток. Неведомый инстинкт подсказывал, что если вырыть рядом с лежбищем глубокую яму, то можно спокойно хранить мясо там. Инстинкт не обманул, к тому же резко похолодало, что также способствовало лучшему сохранению плоти. Вопрос с пропитанием был решён на несколько суток вперёд, и хищник, движимый охотничьим азартом, пошёл на приступ крупного обиталища.
Ещё за день до того, рыская по лесу, он вдруг явственно услышал резкий запах обгоревшей плоти. Нос-компас привёл его к той самой исполинской берлоге. Схоронившись за густо разросшимися у ограды лопухами, хищник наблюдал занятную картину: из стоящего посреди аккуратно подстриженной поляны ослепительно сияющего на солнце металлического ящика на ножках валил густой сизоватый дым. Над чуть потемневшими краями конструкции то и дело возникали мелкие язычки пламени, жадно облизывающие сочащиеся жиром кусочки плоти, нанизанные на длинные стальные пики, лежащие поперёк ящика. Почва под лопухами обильно увлажнилась слюной. Поджаренная плоть, правда, не особо впечатлила охотника. Куда более аппетитно смотрелся копошащийся рядом здоровый самец. Тот с самодовольным видом бегал вокруг ящика, вертел пики, куда-то исчезал, возвращался то один, то сопровождаемый ещё парой самцов или самок (смотревшихся не менее аппетитно). Время от времени в поле зрения попадали мелкие шумные особи, очевидно детёныши — их можно оставить на десерт… Несколько самцов поменьше принесли скамьи, и стая — здоровый самец, пышная самка, ещё одна — пониже ростом и двое детёнышей с жадным чавканьем набросились на пронзённые куски. Охотник чуть не взвыл, желудок, казалось, подкатил к горлу, рот наполнился кислотой. Как можно тише он отполз обратно в лес.
Увиденное не давало ему покоя все эти дни, вставая перед глазами во время трапезы, преследуя в ночных видениях… Неужели он встретил хищника — пусть не равного, но всё же подобного ему?! Вопрос этот был бензином, подливаемым в костёр охотничьего интереса, отодвинувшего на второй план проблему увеличения продовольственных запасов.
И вот он курсирует вдоль ограды, прикидывая, как добраться до жирного самца. Цель крутится где-то рядом — её явственный запах, доносимый холодным ветром, охотник не спутал бы ни чем. Терпение на исходе. Как же до него добраться? Последнее время самец не вылезает из своей гигантской берлоги даже днём, так что его неожиданная прогулка — просто подарок. Был бы он только один! Но около обиталища снуют какие-то остолопы, видимо приживалки стаи. Они поднимут ненужный шум, может даже нападут всем скопом. Не исключено, что у кого-то из них есть гремящие палки…
Разгуливающий недалеко от берлоги жилистый самец вдруг обернулся, их глаза встретились, в дождливое небо выстрелил гневный окрик.
Водоворот ускорялся, увлекая охотника всё ниже, становясь каким-то… шершавым и колючим, впиваясь в тело невидимыми иглами. В глаза брызнул голубовато-белый свет. Ещё рывок — в ноздри ворвалась знакомая гамма — подгнивающее мясо, лес, сырость недалёкого болота. Он лежал на влажной земле, щёки покалывала сырая жёлтая хвоя, некая букашка щекотала шею.
Он заозирался в поисках высокопоставленной дичи, но тут же осознав, что та осталась в видениях, зло отшвырнул сжимаемую до сих пор кость предыдущей жертвы.
Хотя, спокойно! Разбудивший его запах всё близился. Мстительные духи белых извергов не сломили его. И впечатлённый стрелочник не замедлил с наградой — охотник тщеславно поиграл длинными, чуть загнутыми, твёрдыми как бетон когтями. Но это мелочь в сравнении с главным — он обнаружил целое сообщество дичи! Осторожность не позволила напасть сразу. Целые сутки он посвятил оценке позиций. К самим обиталищам пройти незамеченным было практически нереально, зато вплотную к самому большому из них прилегал обширный участок леса. На том щедрость стрелочника иссякла — у обиталища, взымавшего над убогими деревянными берлогами как «Камаз» над детскими колясками, окружённого кучей непонятных строений, лес просматривался как на ладони, а деревья были слишком высокими, чтобы спрятаться на них, однако в глубине его, ближе к болоту, буераков было предостаточно.
К жестокому разочарованию, в лесу никто не появлялся, и в рационе пришлось снова опуститься до мелкого зверья, за что он и поплатился — всё следующее утро валялся как труп, извергая изнутри всё пожранное, чуть ли не вместе с собственными кишками, в то время как у водоёма резвились, поднимая страшный шум две соблазнительные особи…
Вечером, когда немного полегчало, стрелочник проявил снисхождение — удалось подкараулить у того же водоёма довольно крупного сложения молодого самца. Голова была сразу отвергнута — слишком уж плохая на ней была кожа. Зато остальное оказалось достойной наградой за голодные сутки.
Теперь он был умнее — не стал пожирать всю добычу сразу. При грамотном подходе можно растянусь поглощение на несколько суток. Неведомый инстинкт подсказывал, что если вырыть рядом с лежбищем глубокую яму, то можно спокойно хранить мясо там. Инстинкт не обманул, к тому же резко похолодало, что также способствовало лучшему сохранению плоти. Вопрос с пропитанием был решён на несколько суток вперёд, и хищник, движимый охотничьим азартом, пошёл на приступ крупного обиталища.
Ещё за день до того, рыская по лесу, он вдруг явственно услышал резкий запах обгоревшей плоти. Нос-компас привёл его к той самой исполинской берлоге. Схоронившись за густо разросшимися у ограды лопухами, хищник наблюдал занятную картину: из стоящего посреди аккуратно подстриженной поляны ослепительно сияющего на солнце металлического ящика на ножках валил густой сизоватый дым. Над чуть потемневшими краями конструкции то и дело возникали мелкие язычки пламени, жадно облизывающие сочащиеся жиром кусочки плоти, нанизанные на длинные стальные пики, лежащие поперёк ящика. Почва под лопухами обильно увлажнилась слюной. Поджаренная плоть, правда, не особо впечатлила охотника. Куда более аппетитно смотрелся копошащийся рядом здоровый самец. Тот с самодовольным видом бегал вокруг ящика, вертел пики, куда-то исчезал, возвращался то один, то сопровождаемый ещё парой самцов или самок (смотревшихся не менее аппетитно). Время от времени в поле зрения попадали мелкие шумные особи, очевидно детёныши — их можно оставить на десерт… Несколько самцов поменьше принесли скамьи, и стая — здоровый самец, пышная самка, ещё одна — пониже ростом и двое детёнышей с жадным чавканьем набросились на пронзённые куски. Охотник чуть не взвыл, желудок, казалось, подкатил к горлу, рот наполнился кислотой. Как можно тише он отполз обратно в лес.
Увиденное не давало ему покоя все эти дни, вставая перед глазами во время трапезы, преследуя в ночных видениях… Неужели он встретил хищника — пусть не равного, но всё же подобного ему?! Вопрос этот был бензином, подливаемым в костёр охотничьего интереса, отодвинувшего на второй план проблему увеличения продовольственных запасов.
И вот он курсирует вдоль ограды, прикидывая, как добраться до жирного самца. Цель крутится где-то рядом — её явственный запах, доносимый холодным ветром, охотник не спутал бы ни чем. Терпение на исходе. Как же до него добраться? Последнее время самец не вылезает из своей гигантской берлоги даже днём, так что его неожиданная прогулка — просто подарок. Был бы он только один! Но около обиталища снуют какие-то остолопы, видимо приживалки стаи. Они поднимут ненужный шум, может даже нападут всем скопом. Не исключено, что у кого-то из них есть гремящие палки…
Разгуливающий недалеко от берлоги жилистый самец вдруг обернулся, их глаза встретились, в дождливое небо выстрелил гневный окрик.
Страница
24 из 29
24 из 29
