Жестокий

Деревья поредели, проглянул густой кустарник, скрывающий спасительный обрыв…

Каменистый склон ободрал голые пятки, нелюдь заметался по кромке сонного болота, в поисках найденного недавно брода. Шальной взгляд упал на неприметные сложенные крест-накрест веточки — сколь часто его выручает друг-инстинкт!

Под проваливающимися то по щиколотку то по колено ногами зачмокало, глухо плескались чёрные воды. Позади громко зашуршало — его настигали. Людоед рванулся к берегу, выдирая конечности из топкой грязи… Почва под ногами обретала плотность, ступни почувствовали мох, камень, дёрн.

Мимо замелькали замшелые трухлявые стволы, потемнело. Через пару десятков шагов тайга ухала в неглубокий котлован. Тело, выстрелило в воздух, словно у тренированного пловца, и хищник приземлился, точно в чан с кислотой, в густые заросли крапивы. Не обращая внимания на охватившее всё тело жжение, он попёр напролом. Крапива кончилась, и беглец нырнул под громадный, расписанный белесым и тёмно-зелёным мхом валун. Сырая земля приятно защипала обожженную спину. Запах преследователей ещё слышался, но едва уловимо. А вскоре и вовсе начал таять.

Над чащей зависла тишина, лишь неширокий ручей в двух шагах нашёптывал мшистым дебрям колыбельные. Мутант закрыл глаза. Напряжение отпускало мышцу за мышцей. Надо просто выждать, проследить за охотниками, тогда…

… Укол в желудке вернул его в реальность. Рядом всё шептался ручей, под кронами начинал сгущаться сумрак. Назойливые мелкие кусачие твари нагло зудели под ухом, тыкались хоботками в грязную огрубевшую кожу. Каннибал резко поднялся, ноздри шумно втянули воздух. Охотниками не пахнет. Стоит ли возвращаться к лежбищу? Там его наверняка ждут…

В желудке снова кольнуло — надо решать вопрос с пропитанием. Убив вожака стаи, он явно переоценил объём своего желудка. Теперь у него слишком много мяса. И большая часть пропадёт. За сутки достаточно подгнило и сто раз обсижено противными жужжащими тварями. Противно даже в рот брать. Ему живо припомнились последствия съедения больного зайца. Кстати, идея с пожиранием мяса с пик, позаимствованная у вожака — на любителя. Объедать конечности целиком ему милее… Желудок заныл, побуждая к действию.

Ручей вывел к водоёму. Над холодной вечерней гладью зависли стрекозы. Голосили лягушки, монотонно стрекотала ночная птица. Он захлюпал по камышам, ежесекундно принюхиваясь. Нос улавливал лишь сырость. Охотники далеко, также как и дичь. Он добрался до места, где оставил голову одной из первых жертв. Она так и висела, надетая на сук, правда уже изрядно подгнившая, окружённая жужжащими тварями. Желудок ворчал, торопя. Незаметная, известная ему одному тропа вьётся, с каждой минутой сильнее утопая в подкрадывающейся ночи. Дорога идёт на подъём. Всё чаще попадаются сосны…

Когда он добрался до лежбища, тьма полностью поглотила сосняк. Правда, каннибала это не смущало — зрение тоже претерпело изменения и теперь всё казалось залитым призрачным бело-голубоватым сиянием. Он отрыл «холодильник» и с жадностью набросился на остатки «стратегического запаса». «Горизонт» был чист — смертельный порох не витал в воздухе. Охотники остались с носом. Правда, это навевало лёгкую грусть. Не с кем даже померяться силами. Приходили бы они в одиночку!

Грузная тень выпрыгнула из ямы, взгляд зверя грустно скользнул по груде костей на дне — запасу конец. Завтра снова на охоту.

Он критически осмотрел вырытую в прилегающей к кровавой поляне балке берлогу — слишком заметно… Но это поправимо — за несколько минут у черного зева берлоги, словно подношение тёмному божеству выросла кучка дёрна и сухих веток. Логово поглотило людоеда, и когтистые руки, торчащие из норы, будто жвалы из пасти чудища, принялись активно загребать кучки, маскируя схрон. Изнутри также пришлось подгрести земли к выходу — хочется надеяться, что охотники не будут сильно приглядываться к убежищу…

Ночь прошла спокойно, даже ночные видения, против обыкновения, не посетили его. Правда, пришлось попотеть, извлекаясь из чрева берлоги. Ноздри уже привычно дрогнули — всё чисто. Желудок молчит, но это ненадолго. О мясе вожака разговора нет — колья из кустарника почернели от клубящихся на сгнившей плоти роёв жужжащих тварей, а трупная вонь стала нестерпимой даже для него. Брезгливо выдохнув, он двинулся прочь от насиженного лежбища — теперь уже насовсем.

Стрелочник судьбы сегодня благосклонен. Ещё на подходах к водоёму пахнуло дичью. Желудок мгновенно проснулся, рот заполнила слюна. Он осторожно выглянул из густого кустарника, плотно обступавшего глинистый бережок, желудок довольно заворчал — добыча крупна телом, плечиста. Если на запас — хватит надолго. Массивная зловещая фигура на четвереньках неслышно заскользила к берегу в матовом утреннем сумраке.

Самец, высматривающий что-то в траве у водоёма, выпрямился, повернулся лицом… В сердце нелюдя словно впился раскалённый шприц, накачивая сердце неведомой лютой ненавистью.