Южное крыло

История эта меня заинтересовала, и я отправил его в больницу (вчера как раз сняли запрет с посещения) с заданием уговорить мистера Шермана рассказать всю эту загадочную историю от начала до конца нашему человеку. К счастью, он согласился. Так что берите всё необходимое и немедленно выезжайте, адрес я вам напишу. Выслушайте его, сделайте заметки, и завтра утром принесите весь материал. И поторопитесь — пока об этом знает всего несколько человек, но всё равно риск того, что завтра эта история будет радовать глаз читателей «Столичной жизни» достаточно велик, а я не хочу, чтобы эти бездарные писаки обставили нас ещё раз.

Я послушно взял протянутую мне бумагу с адресом и вышел из кабинета.

Больница находилась на углу улицы Портовой, как раз там, где она выходила на Площадь Мучеников. Справившись у дежурной медсестры, в какой палате лежит мистер Говард Шерман, я прошёл двумя коридорами, пока, наконец, не остановился у нужной мне двери. Тихонько постучав, и услышав чуть слышное «Войдите», я взялся за ручку. Мистер Шерман лежал на кровати у самого окна, обе его руки и правая нога были обмотаны гипсом. Я удивился, ибо, несмотря на свой довольно молодой возраст, выглядел он так, как будто разом постарел лет на пятнадцать — всё лицо испещрено царапинами, которые ещё не успели окончательно затянуться, на непокрытых гипсовой повязкой предплечьях покрывшиеся коричневой коркой ссадины.

— Врачи говорят, что вы уже идёте на поправку. — сказал я, пытаясь хоть как-то начать разговор

Мистер Шерман окинул взглядом своё тело, и испустил нечто, похожее на смешок.

— Да я и так неплохо выгляжу.

Усмехнувшись, я поспешил представиться и изложить цель своего визита.

— Вы точно хотите услышать всю эту историю от начала и до конца?

— Непременно.

— … Хорошо — сказал он наконец после непродолжительного молчания. Я поспешил пододвинуть свободный стул к небольшому столику, стоящему прямо около кровати, достал блокнот, подготовил перо и, стараясь не отставать от рассказчика, принялся записывать.

I

— Что это было!? — встревожено воскликнула Шелли.

— Не знаю. — ответил ей Джеральд, поднимаясь с пола и отряхивая запачкавшиеся брюки. Экипаж, ещё несколько секунд назад ходивший ходуном, наконец — то остановился. Салон представлял собой не самое лучшее зрелище — раскиданные повсюду вещи, растянувшиеся на сидениях и на полу пассажиры. Шелли, пожалуй, ещё повезло — она как — то умудрилась удержаться на своём месте и даже не поранилась. Джеральд с Гарольдом растянулись на полу, и, похоже, тоже отделались лишь лёгкими ушибами. Что же касается меня, то пока нас швыряло из стороны в сторону, я сильно ударился об угол двери, так что теперь почти все мои движения сопровождались ужасной болью в правом предплечье.

— Надо спросить у кучера. Вдруг случилось что — то серьёзное? — сказала Сьюзан, осматривая моё плечо — Всё в порядке, дорогой, крови нет, лишь небольшой ушиб.

Я кивнул и высунулся из окна, чтобы позвать Джо, но тот, как оказалось, уже давно слез с козел и осматривал что — то внизу экипажа, опустившись на корточки.

— Что там такое, Джо? — окликнул я его

— Колесо слетело, сэр.

— Починить можно?

— Сомневаюсь. Поломка довольно серьёзная

— Проклятие! — выругался Гарольд, слышавший весь наш с ним разговор

— Что же нам теперь делать? — не без паники в голосе прошептала Шелли. Я открыл дверь, выпрыгнул на землю. Джеральд с Гарольдом вышли с другой стороны.

— Что с колесом? — спросил я, подойдя к Джо и присев рядом с ним.

— Крепления треснули, тут нужны инструменты и плотник, одному мне не справиться.

— В окрестностях есть какие нибудь селения?

— Не могу сказать, сэр, я плохо знаю эту местность. Но я помню, что видел поворот, уводящий куда — то вправо от основной дороги.

— Ты думаешь, там дальше есть деревня?

— Всё может быть — я, как и вы, впервые здесь.

— Давно ты его видел?

— Минут двадцать назад, сэр.

— Хорошо. Тогда, я полагаю, мы можем распрячь лошадей, чтобы избавить дам от необходимости идти пешком по пыльной дороге. Чем быстрее мы доберёмся до деревни, тем лучше.

Джо послушно отправился распрягать лошадей. Гарольд окинул взглядом местность. Дорога представляла собой затоптанный многолетним трудом ног путников и подков лошадей толстый слой щебёночного покрытия. По обеим его сторонам тянулась узкая полоса земли, перерастающая в скудный придорожный травяной покров, который, в свою очередь, почти сразу же обрывали кустарники и стволы деревьев — лес тянулся по обеим сторонам дороги, перекрывая пусть солнечным лучам, из — за чего на дороге стоял неприятный полумрак. Полоса щебня тянулась вперёд примерно на полверсты, резко обрываясь за поворотом.

— Что-то не так? — решил осведомиться я, заметив подозрительно прищурившиеся глаза друга.