Холлоуин

— Ты…?

Не успел он закончить фразу, как резким и звонким движением андроид вспорол себе пальцами грудь, вскрыл живот, выпустив наружу, словно самоубийца — душу-цветок, десятилепестковый экран, а затем встал на мостик, подогнул члены, подвернул голову, весь сложился, скомпоновался, став подобием платформы, на которую во вспышке синего неживого света шагнул сам господин Альды.

На нем был халат — точно такой же, как и смотрителе, только серый. Альдийцу халат был в самый раз — смотрителю при его долговязости несколько маловат.

— Приветствую, — голос советника заполнил спальню. Его мощь — сдержанная, укрощенная — противоречила небрежности тона и легковесности слов. — Вечер добрый. Как поживает мой небесный дом?

Смотритель скрестил руки на груди. Что толку разговаривать с записью?

— На этот год мы не приедем — миледи хандрит. Так что дом по-прежнему полностью в твоем распоряжении. Надеюсь, ты уже успел с ним толком познакомиться. — Сейчас господин Альды выглядел не более, чем обычным человеком — всклокоченные волосы, мятый шлафрок, в углах глаз и губ прорезались морщины. Но ощущение обыденности исчезло, когда советник скупо улыбнулся и добавил: — И оценить здешний уровень комфорта.

— Итак, что же я звоню… — Он сложил руки на груди, будто повторяя жест смотрителя, и несколько нарочито задумался. — Миледи не советовала связываться с тобой. Она считает, что звонок отвлечет тебя от благочестивых раздумий и медитаций и напомнит о суетном. Женщина! «Оставь его в покое, ради Христа», — сказала она. К слову, должен признаться, я был удивлен — немногие бы отваживались избрать полное одиночество. В этот суетный век люди чересчур ценят общение и мнимую общность интересов, чтобы стремиться оставаться наедине с самими собой и пестовать свою личность, не оглядываясь на чужое одобрение или осуждение.

«Общность»?

Смотритель поневоле ловил каждое слово — подобно нищему, готовому броситься в сточную канаву за любой подачкой в надежде, что это окажется съедобный кусок или монетка. Привычка, помноженная на подозрение, что альфа-прим ни слова не скажет в простоте.

— Однако при всей общности, как доходит до деталей… — Но тут советник умолк — резко, будто прижал палец к губам. — Впрочем, что я болтаю! Да, скрытый смысл — от Господина-то Загадок. Да, это путь, он долог и тяжел, как горная тропа, бла-бла-бла, а главное — совершенно бессмыслен. Впрочем, как и все пути у ищущих цели и смысла. Отшельникам, что добровольно заточали себя в темные пещеры, являлись страшные и тягостные образы из прошлого и терзали их. Пустые ожидания и сомнения… Вот. Я нашел вам книгу.

Он быстро, словно со смущением извлек из кармана томик, заключенный в футляр из синего сафьяна, и швырнул его вперед. Томик упал на белый ковер в спальне Кен Синга, к ногам смотрителя, и тот, конечно же, наклонился — поднять. Не иллюзия… Книга была настоящей, реальной — с тиснением на обложке, с позолоченными застежками. Перенос. Хозяин Кен Синга смотрел на свою жертву и своего кровного должника — чуть сверху вниз, стоя совсем рядом и одновременно в бесконечном — даже визуально — отдалении. Смотритель ощутил желание подойти и провести рукой сквозь голограмму — или хотя бы швырнуть в нее пухлым томиком, но вместо того открыл застежки…

Шрифт оказался непривычным, старомодным и читался с трудом.

«Граф Монте… Кристо?»

Будто позабыв о госте, смотритель пролистал первый десяток страниц — бумажных и хрупких, покрытых пятнами. Стиль текста был крайне архаичен, смысл при попытке беглого чтения терялся. Альдиец любит антиквариат? Сомнительно. Скорей, вещица от его драгоценной супруги. Смотритель криво, наискось выдрал один листок и поднес его к носу… и только потом сообразил, что древняя книга вряд ли регенерируется, — и запихал обрывок обратно. Взглянув на альфу (с вызовом, как человек, по-прежнему страшащийся показаться невежей), сторож обнаружил, что тот на него не глядит: взгляд мертвенно застыл. Похоже, запись встала на паузу. Но стоило человеку поднять глаза и пошевелиться, как голограмма опять отмерла.

— Там ключ, — негромко сообщил хозяин Альды. — Вложен между страниц. Сегодня праздник, и я хотел бы, — в голове звучал уверенный приказ, — чтобы вы спустились вниз и отметили этот день. Ключ однократный, он от лифта и от транспорта. Закодирован на эти сутки, до наступления полночи, так что не тяните. Не ошибитесь. И не забудьте вовремя уйти… даэн. Мир вам.

Смотритель слушал — и не слышал. Он торопливо перелистывал страницы и наконец нашел, наткнулся на металлическую полоску, приклеенную между страницами 231 и 232. Отрывая ее, он ощущал себя, как заключенный, которому подсунули в буханку хлеба ножовку, — он может вскрыть проклятую темницу, может вырваться отсюда! Книга полетела на пол…

— Эо! — Смотритель поднял глаза.

И невольно похолодел. Альдиец — совершенно точно, ошибки быть не могло!