Такой же

Чего это, а?

— Да я как-то с одиннадцати лет не простужалась, — отмахнулась Настя, качественно поливая огурцы.

— Понятно… А я вот чего спросить хотела, да чего-то забывала. Ты куда на целых семь лет запропастилась? К бабушке не ездит, писем не пишет…

Настя молчала, наверное, целую минуту, прежде чем ответить. В этот момент она могла бы по спокойствию и равнодушию переплюнуть даже самого Велора.

— Болела.

— Серьёзно, наверно?— озаботилась подруга.

— Да, серьёзно, — холодно ответила девушка.

— А чем? И почему бабушка твоя не знала об этом?

— Не надо ей это было знать. У неё и так со здоровьем проблемы, мы не хотели навешивать на неё ещё и наши.

— Справились, значит?— осторожно спросила Вика, явно обеспокоенная этим прискорбным фактом.

— А ты как думаешь?— вяло улыбнулась Настя, отставляя лейку и глядя на подругу.

— По твоему цветущему лицу вижу, что беды все позади, — радостно закивала девушка. — И всё-таки… Ты так и не ответила, чем болела.

— Какая разница? Главное, что всё хорошо закончилось.

— Ну, да.

— Может быть, в дом пойдём, ведь разболеешься окончательно. Я тебя чаем напою… Ну, или конфетой угощу.

— Но только ради конфет… — хмыкнула Вика, направляясь следом за подругой.

В доме поставили чайник. Бабушка всё равно в это время убежала к подружке за каким-то супер-дупер важным рецептом или что-то вроде того, поэтому в распоряжении девчонок были ближайшие полтора-два часа. Чайник разогрелся на удивление быстро, а благодарная подруга расплылась по стулу и поглощала этот напиток с конфетами, совершенно не обращая внимания на жару. Собственно, её периодически знобило, поэтому ей чай казался спасением. Настя же за компанию потребляла тот же чай, но в холодном виде, и без того упарившаяся, пока бегала с вёдрами и лейками.

— Ты мне лучше расскажи, чего хорошего в мире творится — я ж на улице несколько дней не была… — запросила девушка и потянулась за конфетой, когда Вика вдруг соизволила заметить:

— А откуда это у тебя синяк такой на руке?

Синяк, и вправду, был катастрофически синими и огромным, напоминая уродливый браслет, застрявший на слишком толстой руке. Конечно, за последние несколько дней, он стал не таким ярким, как был в самом начале, но менее заметным он от этого не был, периодически напоминая девушке о некоем Велоре, которого она давно не видела… и отчего-то жутко скучала по этому красивейшему лицу и глубокому голосу.

— Ударилась, — ответила Настя и подумала, что за этот день она уже смогла таким образом отмазаться от настырной подруги не однажды.

— Да ладно… — фыркнула Вика. — А чего это тогда тут пальчики чьи-то так хорошо видны? Ты мне прямо скажи — приставал кто? Обижал? Домогался? Я ж сразу даже с больной физиономией пойду мстить за подругу.

Девушка почему-то не стала отпираться и сразу сдалась, возможно, из-за того, что очень хотела поподробнее узнать об этом старом доме, делах, которые там творятся и о Велоре, в частности.

— Это мне Велор поставил, — негромко ответила она.

— Кто???

— Тот парень из старого дома.

— Уродец?

— Не говори так, он нормальный, — попыталась возразить Настя, но Вика разразилась ещё более энергичной речью:

— Нормальный? Настька, ты разве совсем ничего не замечаешь?