Добавить в моё избранное
83 мин, 1 сек 19712
Даже если кто-то вознамерится превратить меня в цветочную клумбу.
В один из вечеров он осмелел, и я узнал, что его зовут Август Крейдл. Он был владельцем антикварного магазина на Шафтсберри-роуд, но не слишком известного, чтобы спешить к открытию утром. И на четвертый его визит я позволил ему прикоснуться к себе, пока был занят снятием пробы с нового тела.
И очень скоро я понял свою ошибку.
Я кончил быстрее, чем ожидал. Его руки настойчиво блуждали по моему телу, оставляя красные следы на бледной коже. Я едва следил за действиями Августа, перед глазами все расплывалось, но когда его губы сомкнулись на моем члене, я невольно застонал. Скорее инстинктивно, я сжал его волосы в кулаке, задавая нужный темп. И Крейдл принял навязанные ему правила. Или позволил мне думать, что он безропотно подчинился своему идолу.
Я откинулся назад, спиной чувствуя холод мертвого тела позади. Ледяные губы женщины касались моего позвоночника. Но чертов рот антиквара безжалостно выпотрошил мой мозг, будто он оттачивал свои умения столетиями. И как только я растерял остатки бдительности, Крейдл грубо развернул меня к себе спиной и ткнул лицом между ног женщины, лежавшей на столе. В любой другой ситуации я был бы рад подобному повороту событий. Но пока я пытался сообразить, как выйти из затруднительного положения, я ощутил его огромный член между своих ягодиц.
— Тебе все равно это нравится… — рыкнул он, до боли кусая мою шею.
Ситуация переменилась так стремительно, что я едва успел осознать собственные действия. И когда картинка перед моими глазами стала более ясной, я увидел на полу Августа Крейдла, и в его горло был воткнут огромный разделочный нож. Крейдл стоял на коленях и пытался что-то сказать, но издавал лишь невразумительные булькающие звуки.
— И это мне тоже нравится, — паскудно ухмыльнувшись, сообщил я, медленно, со смачным чавкающим звуком вынимая из горла мужчины нож, — я узнал об этом совсем недавно…
В углу подвала проснулась парочка голубков, прикорнувших пьяным сном после шумной вакханалии борделя. И как только молодой паренек, перемазанный помадой, попытался выскочить за дверь, я с силой метнул ему в спину нож. Он так и рухнул на пороге подвала. Проститутка, а это была именно она, завизжала в углу. И чтобы она, наконец, заткнулась, я в несколько ударов размозжил ей череп.
Воздух пропитался кровью, перебив упоительный мускусный запах моего Аида. Моя сокровищница была осквернена грязью убийства. Я стоял обнаженным посреди подвала в окружении мертвых тел и чувствовал, как остывала кровь на моих руках. Тишина звенела в ушах, а на виске нервно билась жилка. Кап-кап. В углу, из разбитой головы проститутки стекала кровь. Кап-кап…
Вдох. Мое сердце билось ровно, как никогда прежде. Я не испытывал чувства вины за отнятые жизни. В конце концов, эти жизни стоили не так много, чтобы мир скорбел о вопиющей утрате. Наркоман, гомосексуалист и проститутка. Звучит совсем дешево, верно?
Мой ледяной Коцит погрузился в кровавое безмолвие.
Я был спокоен. Я знал, от тел нужно избавиться как можно скорее, даже замыть следы на случай, если кто-то направит констеблей в мой дом по следу исчезнувших людей. Или раскопанных могил.
Еще двое — привратник на кладбище и возница экипажа.
Кажется, пришел тот день, когда я буду вынужден прибегнуть к собственной неприглядной практике. Я все еще оставался собой, и мой мозг четко работал, пункт за пунктом продумывая тактику спасения моей собственной жизни.
Но для начала следовало одеться.
Я потерял счет времени. В подвале не было окон, но я предполагал, что на улице давно рассвело, и утро встречало зимний Бридлингтон привычным ненастьем и сыростью. Я не спал всю ночь. Отыскав среди кухонной утвари топор для рубки мяса — даже не думал, что подобное можно найти в моем доме, — я занимался тем, что старательно расчленял мертвые тела и сваливал многочисленные руки-ноги-головы-и-прочее-и-прочее в большие ящики.
Звук металла, рассекавшего плоть, эхом затихал где-то в глубине сумрачных коридоров. Никто не зажигал ламп, а тяжелые антрацитовые шторы были плотно закрыты и не пропускали дневной свет. Я уволил домоправительницу, и теперь мог не утруждать себя закрывать двери между комнатами и лестничными пролетами. Дверь, ведущая в подвал, также осталась открытой со вчерашнего вечера, когда я вернулся домой в компании Крейдла и двоих горе-гуляк.
Тело болело. Я чувствовал, что в скором времени свалюсь с ног от усталости. К тому же, несколько дней я почти ничего не ел, зато алкоголя в моей крови должно хватить на целую фабрику. Моя одежда была забрызгана кровью. Лицо, руки, грудь, я весь оказался перемазан в этой темной густой жидкости. Но когда дело дошло до более старых трупов, которые я привез с кладбища, оказалось, что мои неприятности только начинались. Теперь к запаху крови добавилась тошнотворная гнилостная вонь.
В один из вечеров он осмелел, и я узнал, что его зовут Август Крейдл. Он был владельцем антикварного магазина на Шафтсберри-роуд, но не слишком известного, чтобы спешить к открытию утром. И на четвертый его визит я позволил ему прикоснуться к себе, пока был занят снятием пробы с нового тела.
И очень скоро я понял свою ошибку.
Я кончил быстрее, чем ожидал. Его руки настойчиво блуждали по моему телу, оставляя красные следы на бледной коже. Я едва следил за действиями Августа, перед глазами все расплывалось, но когда его губы сомкнулись на моем члене, я невольно застонал. Скорее инстинктивно, я сжал его волосы в кулаке, задавая нужный темп. И Крейдл принял навязанные ему правила. Или позволил мне думать, что он безропотно подчинился своему идолу.
Я откинулся назад, спиной чувствуя холод мертвого тела позади. Ледяные губы женщины касались моего позвоночника. Но чертов рот антиквара безжалостно выпотрошил мой мозг, будто он оттачивал свои умения столетиями. И как только я растерял остатки бдительности, Крейдл грубо развернул меня к себе спиной и ткнул лицом между ног женщины, лежавшей на столе. В любой другой ситуации я был бы рад подобному повороту событий. Но пока я пытался сообразить, как выйти из затруднительного положения, я ощутил его огромный член между своих ягодиц.
— Тебе все равно это нравится… — рыкнул он, до боли кусая мою шею.
Ситуация переменилась так стремительно, что я едва успел осознать собственные действия. И когда картинка перед моими глазами стала более ясной, я увидел на полу Августа Крейдла, и в его горло был воткнут огромный разделочный нож. Крейдл стоял на коленях и пытался что-то сказать, но издавал лишь невразумительные булькающие звуки.
— И это мне тоже нравится, — паскудно ухмыльнувшись, сообщил я, медленно, со смачным чавкающим звуком вынимая из горла мужчины нож, — я узнал об этом совсем недавно…
В углу подвала проснулась парочка голубков, прикорнувших пьяным сном после шумной вакханалии борделя. И как только молодой паренек, перемазанный помадой, попытался выскочить за дверь, я с силой метнул ему в спину нож. Он так и рухнул на пороге подвала. Проститутка, а это была именно она, завизжала в углу. И чтобы она, наконец, заткнулась, я в несколько ударов размозжил ей череп.
Воздух пропитался кровью, перебив упоительный мускусный запах моего Аида. Моя сокровищница была осквернена грязью убийства. Я стоял обнаженным посреди подвала в окружении мертвых тел и чувствовал, как остывала кровь на моих руках. Тишина звенела в ушах, а на виске нервно билась жилка. Кап-кап. В углу, из разбитой головы проститутки стекала кровь. Кап-кап…
Вдох. Мое сердце билось ровно, как никогда прежде. Я не испытывал чувства вины за отнятые жизни. В конце концов, эти жизни стоили не так много, чтобы мир скорбел о вопиющей утрате. Наркоман, гомосексуалист и проститутка. Звучит совсем дешево, верно?
Мой ледяной Коцит погрузился в кровавое безмолвие.
Я был спокоен. Я знал, от тел нужно избавиться как можно скорее, даже замыть следы на случай, если кто-то направит констеблей в мой дом по следу исчезнувших людей. Или раскопанных могил.
Еще двое — привратник на кладбище и возница экипажа.
Кажется, пришел тот день, когда я буду вынужден прибегнуть к собственной неприглядной практике. Я все еще оставался собой, и мой мозг четко работал, пункт за пунктом продумывая тактику спасения моей собственной жизни.
Но для начала следовало одеться.
Я потерял счет времени. В подвале не было окон, но я предполагал, что на улице давно рассвело, и утро встречало зимний Бридлингтон привычным ненастьем и сыростью. Я не спал всю ночь. Отыскав среди кухонной утвари топор для рубки мяса — даже не думал, что подобное можно найти в моем доме, — я занимался тем, что старательно расчленял мертвые тела и сваливал многочисленные руки-ноги-головы-и-прочее-и-прочее в большие ящики.
Звук металла, рассекавшего плоть, эхом затихал где-то в глубине сумрачных коридоров. Никто не зажигал ламп, а тяжелые антрацитовые шторы были плотно закрыты и не пропускали дневной свет. Я уволил домоправительницу, и теперь мог не утруждать себя закрывать двери между комнатами и лестничными пролетами. Дверь, ведущая в подвал, также осталась открытой со вчерашнего вечера, когда я вернулся домой в компании Крейдла и двоих горе-гуляк.
Тело болело. Я чувствовал, что в скором времени свалюсь с ног от усталости. К тому же, несколько дней я почти ничего не ел, зато алкоголя в моей крови должно хватить на целую фабрику. Моя одежда была забрызгана кровью. Лицо, руки, грудь, я весь оказался перемазан в этой темной густой жидкости. Но когда дело дошло до более старых трупов, которые я привез с кладбища, оказалось, что мои неприятности только начинались. Теперь к запаху крови добавилась тошнотворная гнилостная вонь.
Страница
18 из 24
18 из 24
