Добавить в моё избранное
83 мин, 1 сек 19714
Ради чего?
Потому что теперь я был ее чудовищно не достоин.
Итерация VI.Sehnsucht
— Черт же тебя дери, Хейвуд. Черт же тебя дери…
Гамильтон стоял в коридоре подвала, не решаясь войти внутрь сумрачной комнаты. Дрожащий свет лампы выхватывал страшные краски побоища внутри, а гнилостная, тошнотворная вонь сбивала с ног. Склизкие ошметки устилали каменные плиты; стены были забрызганы кровью, у дальней стены свалены мертвые тела, до которых я не успел добраться разделочным топором, и в довершении картины — посередине стояли три раскрытых ящика, доверху забитых рублеными частями тел.
Пару часов спустя после чудесного спасения мое сознание прояснилось. Не то чтобы я пребывал в полном здравии, меня по-прежнему мутило, а в голове гудело так, будто кто-то бил внутри отбойным молотом по наковальне. И, несмотря на горячую ванну, принятую ранее, выглядел я свежее, но не менее помято.
Гамильтон вновь тихо выругался. Коснувшись переносицы, он покачал головой, будто в неверии, и неожиданно усмехнулся. Кажется, у моего друга должен случиться срыв.
Я наблюдал за ним молча. Мне совершенно не хотелось предаваться радости повествования о случившемся. Я не был готов произнести это вслух. Сильный удар в челюсть настиг меня так же внезапно, как разъяренное лицо моего друга возникло перед моим. Гамильтон зло схватил меня за грудки и с силой встряхнул, ударив о стену спиной:
— Ну как же так, Юст? Откуда здесь все это дерьмо? Ты уважаемый адвокат, твой отец так гордился тобой! — он вновь замахнулся, и на этот раз удар пришелся в живот, заставив меня согнуться пополам, — скажи, ты что-то принимаешь? Что? Все это невозможно совершить в здравии…
— Сильнее… — вдруг я захохотал.
— Что?
Во рту ощущался солоноватый привкус крови. Содранная кожа на скуле болезненно саднила, но я продолжал хохотать, будто безумный:
— Давай же, ударь сильнее!
— Прекратите! — крик Аделайн донесся до нас сверху, и быстрые шаги стуком каблуков зазвучали на каменной лестнице. — Пожалуйста, не трогай его…
Она подбежала к нам и попыталась оттолкнуть прочь Гамильтона, но торопливо втиснулась между нами, когда поняла, что ей не справиться с Греем в одиночку. Ощутив ее трепетное дыхание и теплые руки сначала на своей груди, а потом на плече, я лишь запрокинул голову и паскудно ухмыльнулся, с удовольствием наблюдая за бессильной яростью, охватившей моего бедного друга.
— Ты понимаешь, что натворил? — указав рукой в проем, ведущий в сумрачную комнату, громко обратился ко мне Гамильтон.
Я не ответил. Заметив мою ухмылку, он вновь бессильно дернулся в мою сторону. И я уже приготовился к очередной порции отрезвляющей боли, зажмурившись, но кулак Гамильтона замер в паре дюймов от моего лица.
— Как ты оказалась здесь? — неожиданно обратился к девушке Гамильтон, и меня в тот же миг будто поразило молнией озарения.
И верно! Мне самому следовало бы задаться подобным вопросом еще несколько часов назад. Благоразумие Грея казалось возмутительным! А я лишний раз убедился в том, что в последние дни едва мог похвастаться здравостью собственного рассудка, если появление в подвале Аделайн не породило во мне сомнений.
— Что привело тебя сюда в столь поздний час? Ведь именно ты отправила за мной мальчишку-посыльного.
Но Аделайн молча стояла между нами. Приличествующий тон был неуместен. Я отчетливо различил смятение, в секунды промелькнувшее в милых чертах ее бледного лица, и когда Гамильтон в молчаливом требовании заставил ее посмотреть на себя, Аделайн испуганно отпрянула прочь. И вправду, будто маленькая птичка.
— Я беспокоилась… — наконец заговорила Аделайн, виновато понурив голову, — до меня доходило много грязных слухов, а позавчера к дяде приходил инспектор полиции… Я не хотела верить этому! — с укором воскликнула девушка, — и решила убедиться сама, что все совсем не так… Что Юстас не может… Не может…
— Юстас? — Гамильтон Грей зло выдохнул и, выдержав паузу, отошел в тень арки, подальше от нас. — Я должен был догадаться еще в госпитале. Я просто слепец… Боже, вы знакомы всего пару недель, как это могло произойти… — неразборчиво бормотал он, будто ни к кому конкретно не обращаясь, — это очень печально…
— Послушай, — решив прервать поток его маловразумительного самобичевания, обратился я к другу и вышел вперед, тем самым, не позволив Аделайн боле вмешиваться в разговор, — я пойму, если ты все расскажешь полиции. В конце концов, именно так тебе велит поступить долг… Но не вмешивай в это Аделайн. Слышишь? Ей не было известно…
— Заткнись, наконец, Хейвуд. — Вспылил Гамильтон и, в секунду преодолев отделявшее нас расстояние, вновь возник передо мной, свирепо вперившись в мое лицо, — просто заткнись… — он медленно и нарочито грубо пригрозил мне пальцем, часто дыша, — ни черта не меняется!
Потому что теперь я был ее чудовищно не достоин.
Итерация VI.Sehnsucht
— Черт же тебя дери, Хейвуд. Черт же тебя дери…
Гамильтон стоял в коридоре подвала, не решаясь войти внутрь сумрачной комнаты. Дрожащий свет лампы выхватывал страшные краски побоища внутри, а гнилостная, тошнотворная вонь сбивала с ног. Склизкие ошметки устилали каменные плиты; стены были забрызганы кровью, у дальней стены свалены мертвые тела, до которых я не успел добраться разделочным топором, и в довершении картины — посередине стояли три раскрытых ящика, доверху забитых рублеными частями тел.
Пару часов спустя после чудесного спасения мое сознание прояснилось. Не то чтобы я пребывал в полном здравии, меня по-прежнему мутило, а в голове гудело так, будто кто-то бил внутри отбойным молотом по наковальне. И, несмотря на горячую ванну, принятую ранее, выглядел я свежее, но не менее помято.
Гамильтон вновь тихо выругался. Коснувшись переносицы, он покачал головой, будто в неверии, и неожиданно усмехнулся. Кажется, у моего друга должен случиться срыв.
Я наблюдал за ним молча. Мне совершенно не хотелось предаваться радости повествования о случившемся. Я не был готов произнести это вслух. Сильный удар в челюсть настиг меня так же внезапно, как разъяренное лицо моего друга возникло перед моим. Гамильтон зло схватил меня за грудки и с силой встряхнул, ударив о стену спиной:
— Ну как же так, Юст? Откуда здесь все это дерьмо? Ты уважаемый адвокат, твой отец так гордился тобой! — он вновь замахнулся, и на этот раз удар пришелся в живот, заставив меня согнуться пополам, — скажи, ты что-то принимаешь? Что? Все это невозможно совершить в здравии…
— Сильнее… — вдруг я захохотал.
— Что?
Во рту ощущался солоноватый привкус крови. Содранная кожа на скуле болезненно саднила, но я продолжал хохотать, будто безумный:
— Давай же, ударь сильнее!
— Прекратите! — крик Аделайн донесся до нас сверху, и быстрые шаги стуком каблуков зазвучали на каменной лестнице. — Пожалуйста, не трогай его…
Она подбежала к нам и попыталась оттолкнуть прочь Гамильтона, но торопливо втиснулась между нами, когда поняла, что ей не справиться с Греем в одиночку. Ощутив ее трепетное дыхание и теплые руки сначала на своей груди, а потом на плече, я лишь запрокинул голову и паскудно ухмыльнулся, с удовольствием наблюдая за бессильной яростью, охватившей моего бедного друга.
— Ты понимаешь, что натворил? — указав рукой в проем, ведущий в сумрачную комнату, громко обратился ко мне Гамильтон.
Я не ответил. Заметив мою ухмылку, он вновь бессильно дернулся в мою сторону. И я уже приготовился к очередной порции отрезвляющей боли, зажмурившись, но кулак Гамильтона замер в паре дюймов от моего лица.
— Как ты оказалась здесь? — неожиданно обратился к девушке Гамильтон, и меня в тот же миг будто поразило молнией озарения.
И верно! Мне самому следовало бы задаться подобным вопросом еще несколько часов назад. Благоразумие Грея казалось возмутительным! А я лишний раз убедился в том, что в последние дни едва мог похвастаться здравостью собственного рассудка, если появление в подвале Аделайн не породило во мне сомнений.
— Что привело тебя сюда в столь поздний час? Ведь именно ты отправила за мной мальчишку-посыльного.
Но Аделайн молча стояла между нами. Приличествующий тон был неуместен. Я отчетливо различил смятение, в секунды промелькнувшее в милых чертах ее бледного лица, и когда Гамильтон в молчаливом требовании заставил ее посмотреть на себя, Аделайн испуганно отпрянула прочь. И вправду, будто маленькая птичка.
— Я беспокоилась… — наконец заговорила Аделайн, виновато понурив голову, — до меня доходило много грязных слухов, а позавчера к дяде приходил инспектор полиции… Я не хотела верить этому! — с укором воскликнула девушка, — и решила убедиться сама, что все совсем не так… Что Юстас не может… Не может…
— Юстас? — Гамильтон Грей зло выдохнул и, выдержав паузу, отошел в тень арки, подальше от нас. — Я должен был догадаться еще в госпитале. Я просто слепец… Боже, вы знакомы всего пару недель, как это могло произойти… — неразборчиво бормотал он, будто ни к кому конкретно не обращаясь, — это очень печально…
— Послушай, — решив прервать поток его маловразумительного самобичевания, обратился я к другу и вышел вперед, тем самым, не позволив Аделайн боле вмешиваться в разговор, — я пойму, если ты все расскажешь полиции. В конце концов, именно так тебе велит поступить долг… Но не вмешивай в это Аделайн. Слышишь? Ей не было известно…
— Заткнись, наконец, Хейвуд. — Вспылил Гамильтон и, в секунду преодолев отделявшее нас расстояние, вновь возник передо мной, свирепо вперившись в мое лицо, — просто заткнись… — он медленно и нарочито грубо пригрозил мне пальцем, часто дыша, — ни черта не меняется!
Страница
20 из 24
20 из 24
