Добавить в моё избранное
81 мин, 52 сек 8096
Она опять тебя полюбит. И ты не будешь видеть старь грядущих дней».
Очистив рукава куртки от липкой крови, он подумал: -«ну хоть на что-то эта дрянь годится». Выкинув в яму бутылку «путинки», которую он покупал каждый раз, когда шёл на очередное дело. Она неплохо очищала одежду и придавала аромат заплесневелой обыденности, чему Он был безумно рад. После того, как зарыл расчленённый труп и накрыл листьями, Его сознание ушло во тьму. Голос разума погружался в бездну мрака, невыносимо больно было понимать, что убивая неразумных человечешек, он убивал и сам себя. Ведь основная масса трупов -белокожие, но грязные создания. Их образ жизни, образ мысли, действия позорящие Расу. Они предали суть свою. И нет дороги тем обратно, кто оступиться смог хоть раз. В его объятиях немых уснут безумцы навсегда, земля накроет их тела, а дождь кислотный, городской, разъест всю грязь, очистив душу. И крик безумия вырвется наружу, свобода — вот её цена!
Разинув беззубую пасть, старая собака поглотила очередной кусок безжизненного мяса. Блоха, сидевшая на голове и рвавшая собачью плоть, указывала нервным окончаниям, путь направления, где мясо изрыгнуть ей предстоит, переварив в себе ту гниль, что в мыслях своих нёс бекон.
Он вышел из маршрутки. В ней успел загримироваться и сменить верхнюю одежду, обувь. Теперь Ему на вид все сорок лет. Идёт домой уверенной походкой, а на руке кольцо, а на кольце слова. А дома ждёт жена, уставившись в очко телеэкрана. В нём речь толкает президент этой страны. А за окном бредёт холодный дождь. Он кислотою прожигает вонь бомжей, там у подъезда собралась бухая стая. А мыши разбрелись по конурам. И ни одна овца не выйдет разбираться с стаей дохлых вшей. -Таким он представлял свое возможное развитие судьбы. Все в смутно-розовых тонах, ыконы сгнившие повисли на стенах, и вонь говна витает в ветхой хате: — «маэстро! Вспомни о сожжённой вате»! Собака грязная скулит и просит жрать. А все что тебе хочется — поспать. Возможно, все бы так и стало, если бы не…
Придя домой, Он принял душ. Холодная вода была приятна телу, оставив мысли отданные скомканному делу, он лёг в постель и вверг себя в владения сна. И снился ему дьявол, сатана. И там он был, и рвал он чью то плоть. В безумие впадал, не приходя в сознание, хоть. Но слыла среди демонов молва, что пьет Он кровь, что утоляет жажду Он сперва, что конунг Он и легионы тьмы ему верны, что удостоен был Он власти сатаны. На том кончался Его сон и волчий вой, который слышать приходилось не впервой. И просыпался Он и начинался старый новый день. А возвращаться к прежней скучной жизни было лень. И появлялась тьма среди света лучей. И снова слышал крови зов — «убей, убей!»
Часть 2
Утолив голод, Он посмотрел на график событий, которые предвещали дальнейшие его поступки. Заканчивались деньги, эти раскрашенные прямоугольные бумажки, которыми и подтереться было бы опасно. Пропитаны они не столько слоем грязного свинца, но сколько ядами от трупов предыдущих их владельцев. Кои их лапали, как похотливую шалаву-малолетку, садящуюся в ржавый пыльный гроб, колёсами срывающий асфальт, и мчащийся по дряблым улицам проёбаной страны. В которой довелось судьбой немилой, нам находиться вместе, друг на друга скаля пасть и заставляя слабого в пропасть упасть.
Он шёл по блёклому пейзажу, смотря сквозь него. Ему неинтересны были эти черви. Которые, чрез силы, зацеплялись за гниющие куски издохшей в пыль овцы, пытаясь до дна набить свои пропитые гнилые чрева. Он проходил мимо просящих милостыню попрошаек. Ведь отдать последнее не входило в его планы. Он рад бы остановиться на минуту, порыскав в своих карманах и, ничего путного на откуп не найдя, пронзить ослабшее немое тело, не в силах звать на помощь, ибо нечем уж. И некому придти — никто не слышит. А если и услышит, то негромко дышит и пятится отсюдова к тому ж. Он подарил б не деньги, а мечту. В последний миг взглянуть туда, где небо. В надежде, что там примут жертвы тело. И душу никому не продадут.
Увидел он стоящих вдоль шалав. Они угрюмо продавали свою душу. Ведь тело то уж, никому не было нужно. Никто больше не вожделел их нрав. Таков удел макдаковских шалав. Вот подкатила медленно семёрка и старый хрыщ приопустил окно. К нему на каблуках подошла тётка и с омерзением села в то дерьмо. А остальные шлюхи пахли «ягуаром», убив в себе надежду на рождение детей. Хотя какие могут быть к таким предъявы? Родили бы на свет очередных мёртвых блядей. В сторонке от событий, сутенёр тёр по мобиле. Заказ на шлюх хрюстианских превышает план. Расейские быдланы не нажрутся гнили. От этого цветёт путанский клан.
Он подошёл неряшливой походкой. Из под очков виднелся ушлый глаз. Холодное, как лёд, железо прикоснулось к глотке. И сутенёр почувствовал большой экстаз. Он потерял сезонную всю прибыль, взамен, ему оставили какой-то жизни срок. Хоть он и отложил чужую гибель. Каков от жизни той то будет прок?
А шлюхи поставлялись прямиком из храма.
Очистив рукава куртки от липкой крови, он подумал: -«ну хоть на что-то эта дрянь годится». Выкинув в яму бутылку «путинки», которую он покупал каждый раз, когда шёл на очередное дело. Она неплохо очищала одежду и придавала аромат заплесневелой обыденности, чему Он был безумно рад. После того, как зарыл расчленённый труп и накрыл листьями, Его сознание ушло во тьму. Голос разума погружался в бездну мрака, невыносимо больно было понимать, что убивая неразумных человечешек, он убивал и сам себя. Ведь основная масса трупов -белокожие, но грязные создания. Их образ жизни, образ мысли, действия позорящие Расу. Они предали суть свою. И нет дороги тем обратно, кто оступиться смог хоть раз. В его объятиях немых уснут безумцы навсегда, земля накроет их тела, а дождь кислотный, городской, разъест всю грязь, очистив душу. И крик безумия вырвется наружу, свобода — вот её цена!
Разинув беззубую пасть, старая собака поглотила очередной кусок безжизненного мяса. Блоха, сидевшая на голове и рвавшая собачью плоть, указывала нервным окончаниям, путь направления, где мясо изрыгнуть ей предстоит, переварив в себе ту гниль, что в мыслях своих нёс бекон.
Он вышел из маршрутки. В ней успел загримироваться и сменить верхнюю одежду, обувь. Теперь Ему на вид все сорок лет. Идёт домой уверенной походкой, а на руке кольцо, а на кольце слова. А дома ждёт жена, уставившись в очко телеэкрана. В нём речь толкает президент этой страны. А за окном бредёт холодный дождь. Он кислотою прожигает вонь бомжей, там у подъезда собралась бухая стая. А мыши разбрелись по конурам. И ни одна овца не выйдет разбираться с стаей дохлых вшей. -Таким он представлял свое возможное развитие судьбы. Все в смутно-розовых тонах, ыконы сгнившие повисли на стенах, и вонь говна витает в ветхой хате: — «маэстро! Вспомни о сожжённой вате»! Собака грязная скулит и просит жрать. А все что тебе хочется — поспать. Возможно, все бы так и стало, если бы не…
Придя домой, Он принял душ. Холодная вода была приятна телу, оставив мысли отданные скомканному делу, он лёг в постель и вверг себя в владения сна. И снился ему дьявол, сатана. И там он был, и рвал он чью то плоть. В безумие впадал, не приходя в сознание, хоть. Но слыла среди демонов молва, что пьет Он кровь, что утоляет жажду Он сперва, что конунг Он и легионы тьмы ему верны, что удостоен был Он власти сатаны. На том кончался Его сон и волчий вой, который слышать приходилось не впервой. И просыпался Он и начинался старый новый день. А возвращаться к прежней скучной жизни было лень. И появлялась тьма среди света лучей. И снова слышал крови зов — «убей, убей!»
Часть 2
Утолив голод, Он посмотрел на график событий, которые предвещали дальнейшие его поступки. Заканчивались деньги, эти раскрашенные прямоугольные бумажки, которыми и подтереться было бы опасно. Пропитаны они не столько слоем грязного свинца, но сколько ядами от трупов предыдущих их владельцев. Кои их лапали, как похотливую шалаву-малолетку, садящуюся в ржавый пыльный гроб, колёсами срывающий асфальт, и мчащийся по дряблым улицам проёбаной страны. В которой довелось судьбой немилой, нам находиться вместе, друг на друга скаля пасть и заставляя слабого в пропасть упасть.
Он шёл по блёклому пейзажу, смотря сквозь него. Ему неинтересны были эти черви. Которые, чрез силы, зацеплялись за гниющие куски издохшей в пыль овцы, пытаясь до дна набить свои пропитые гнилые чрева. Он проходил мимо просящих милостыню попрошаек. Ведь отдать последнее не входило в его планы. Он рад бы остановиться на минуту, порыскав в своих карманах и, ничего путного на откуп не найдя, пронзить ослабшее немое тело, не в силах звать на помощь, ибо нечем уж. И некому придти — никто не слышит. А если и услышит, то негромко дышит и пятится отсюдова к тому ж. Он подарил б не деньги, а мечту. В последний миг взглянуть туда, где небо. В надежде, что там примут жертвы тело. И душу никому не продадут.
Увидел он стоящих вдоль шалав. Они угрюмо продавали свою душу. Ведь тело то уж, никому не было нужно. Никто больше не вожделел их нрав. Таков удел макдаковских шалав. Вот подкатила медленно семёрка и старый хрыщ приопустил окно. К нему на каблуках подошла тётка и с омерзением села в то дерьмо. А остальные шлюхи пахли «ягуаром», убив в себе надежду на рождение детей. Хотя какие могут быть к таким предъявы? Родили бы на свет очередных мёртвых блядей. В сторонке от событий, сутенёр тёр по мобиле. Заказ на шлюх хрюстианских превышает план. Расейские быдланы не нажрутся гнили. От этого цветёт путанский клан.
Он подошёл неряшливой походкой. Из под очков виднелся ушлый глаз. Холодное, как лёд, железо прикоснулось к глотке. И сутенёр почувствовал большой экстаз. Он потерял сезонную всю прибыль, взамен, ему оставили какой-то жизни срок. Хоть он и отложил чужую гибель. Каков от жизни той то будет прок?
А шлюхи поставлялись прямиком из храма.
Страница
5 из 25
5 из 25
