82 мин, 54 сек 18360
Скоро выяснилось, что подарки не вмещаются на столике: тут были и галстуки, и письменные приборы с перьями из серебра и титана, и огромные флаконы с одеколоном, и собрания сочинений, и картины в тяжёлых рамах… Грегор Мирандер преподнёс отцу «диплом» лауреата Факеровской премии «за выдающуюся жизнь», и отец изрядно посмеялся, рассматривая этот подарок.
— Я вижу, к тебе приходила нешуточных размеров муза! — весело сказал отец, и гости захохотали.
— Нет, вся её заслуга в том, что она больше не показывается мне на глаза! — парировал Грегор. Хохот усилился: все знали про недавнюю любовницу Мирандера на полторы головы выше его.
— Это необходимо зачитать вслух! — заявила моя мать, пробежав глазами по тексту диплома.
— Да! Точно! Прочитайте! — загудели все.
— О'кей, — отец откашлялся, помолчал и сказал:
— Пусть сам Грегор прочитает! Так emotionally, как он, не прочитает никто! Валяй, Грег.
Мирандер окинул всех торжественным взглядом, одним краем рта улыбнулся мне и начал читать:
— «Керрен Минджер награждается Факеровской премией «За выдающуюся жизнь», так как соответствует всем требованиям, выдвинутым членами комитета во главе с Г. Мирандером. Эти требования:
— хотя бы раз в сутки употреблять непереводимые эмоциональные выражения;
— регулярно смывать в туалете за собой;
— лояльно относиться к сексуальным меньшинствам;
— принимать активное участие в корпоративных вечеринках (участвовать во всех идиотских конкурсах);
— никому больше не говорить о том, что было на вышеупомянутых корпоративных вечеринках;
— ежедневно выслушивать бред коллег по работе;
— подкладывать пукающую подушку Аннелизе Клемер»… — при этих словах Аннелиза рассмеялась так, что подавилась, и мне пришлось похлопать её по спине. Грегор же продолжал чтение:
— «Вышеперечисленное К. Минджер выполняет в соответствии с требованиями. Предполагается, что он повести этот диплом в санузле; проверено экспертами, что изучение этого диплома во время очищения кишечника благотворно влияет на его перистальтику». Всё!
Все смеялись, я — тоже.
— Чего только стоило оформление текста! — корчился от смеха Грегор — он явно был доволен, что доставил всем столько веселья.
— Не находишь, что столько смеха сразу утомляет? — наклонился ко мне Мартин, причём мы стукнулись лбами.
— Это точно, — согласилась я. — Но у меня такое чувство, что всё испортится. Очень скоро. Если в начале смеются, в конце, как правило, плачут.
— Вряд ли здесь это будет, — лениво сказал Мартин и оглянулся по сторонам. — Просто напьются, и всё. Уж я-то знаю…
— Не веришь?! — взвилась я. — Давай поспорим! — в тот момент мне показалось, что я хоть на какое-то время отгоню скуку от нашей с Мартином жизни.
— Ну давай. А на что?
— Мне всё равно, — я начала сердиться.
— Всё равно?! — обрадовался Мартин. — Тогда… — и он шепнул мне на ухо пару фраз, которые я не буду здесь цитировать. Это не имеет абсолютно никакого значения в моих грустных записях. В общем, мы с Мартином поспорили. А тем временем гости расселись за столом (естественно, я и Мартин сидели рядом) и начали трапезу, перемежая её громкими тостами и плеском вина в бокалах. Мирандер возомнил себя тамадой и спорил с Денизой о том, кто из них больше выпил за здравие именинника. В конце этого конфликта Дениза схватила Грегора за волосы и ткнула в торт, доказывая, что она более трезвая. Все веселились. Я же сидела как на углях; я ждала большого коллапса; мне думалось, что стол проломится и из-под него вылезет Великая Серая Ложь. Я опять её боялась.
— Ничего, Глория, — утешал меня Мартин. — Всё пройдёт хорошо, врать никто не станет — все назюзюкаются… Не бойся лжи, её не будет здесь. И плохого не будет, ты проиграешь спор, и тогда…
Я со стыдом признаюсь, что была не против этого «тогда», но спор не хотела проигрывать. Предсказание Мартина сбывалось: ничего не происходило; и тут…
— Гло-ри-я! Гло-о-ория! — заорал на весь зал пьяный Грегор Мирандер. — Тебе пить нельзя! Слы-ышишь?!
— Почему? — спросила я (Честно говоря, я немного выпила и теперь боялась, что не смогу встать из-за стола). — Почему это я не могу выпить за своего папу?!
— Синдром! — заявил Грегор, и все гости вдруг замолкли.
«Откуда он знает про синдром?» — с ужасом подумала я. Мартин дремал на моём плече. Теперь он проснулся.
— У неё синдром! — ещё громче крикнул Мирандер. — Она… не приемлет ложь!
— Да?… Что вы говорите?… — послышались голоса.
— Да! И мы можем это проверить! — объявил Грегор.
— Эй, Грег, ты здорово перебрал, хватит разводить демагогию, — попробовал было защитить меня отец, но Грегор и не думал умолкать. Он встал.
— Да почему вы это скрываете?! — закричал он отцу.
— Я вижу, к тебе приходила нешуточных размеров муза! — весело сказал отец, и гости захохотали.
— Нет, вся её заслуга в том, что она больше не показывается мне на глаза! — парировал Грегор. Хохот усилился: все знали про недавнюю любовницу Мирандера на полторы головы выше его.
— Это необходимо зачитать вслух! — заявила моя мать, пробежав глазами по тексту диплома.
— Да! Точно! Прочитайте! — загудели все.
— О'кей, — отец откашлялся, помолчал и сказал:
— Пусть сам Грегор прочитает! Так emotionally, как он, не прочитает никто! Валяй, Грег.
Мирандер окинул всех торжественным взглядом, одним краем рта улыбнулся мне и начал читать:
— «Керрен Минджер награждается Факеровской премией «За выдающуюся жизнь», так как соответствует всем требованиям, выдвинутым членами комитета во главе с Г. Мирандером. Эти требования:
— хотя бы раз в сутки употреблять непереводимые эмоциональные выражения;
— регулярно смывать в туалете за собой;
— лояльно относиться к сексуальным меньшинствам;
— принимать активное участие в корпоративных вечеринках (участвовать во всех идиотских конкурсах);
— никому больше не говорить о том, что было на вышеупомянутых корпоративных вечеринках;
— ежедневно выслушивать бред коллег по работе;
— подкладывать пукающую подушку Аннелизе Клемер»… — при этих словах Аннелиза рассмеялась так, что подавилась, и мне пришлось похлопать её по спине. Грегор же продолжал чтение:
— «Вышеперечисленное К. Минджер выполняет в соответствии с требованиями. Предполагается, что он повести этот диплом в санузле; проверено экспертами, что изучение этого диплома во время очищения кишечника благотворно влияет на его перистальтику». Всё!
Все смеялись, я — тоже.
— Чего только стоило оформление текста! — корчился от смеха Грегор — он явно был доволен, что доставил всем столько веселья.
— Не находишь, что столько смеха сразу утомляет? — наклонился ко мне Мартин, причём мы стукнулись лбами.
— Это точно, — согласилась я. — Но у меня такое чувство, что всё испортится. Очень скоро. Если в начале смеются, в конце, как правило, плачут.
— Вряд ли здесь это будет, — лениво сказал Мартин и оглянулся по сторонам. — Просто напьются, и всё. Уж я-то знаю…
— Не веришь?! — взвилась я. — Давай поспорим! — в тот момент мне показалось, что я хоть на какое-то время отгоню скуку от нашей с Мартином жизни.
— Ну давай. А на что?
— Мне всё равно, — я начала сердиться.
— Всё равно?! — обрадовался Мартин. — Тогда… — и он шепнул мне на ухо пару фраз, которые я не буду здесь цитировать. Это не имеет абсолютно никакого значения в моих грустных записях. В общем, мы с Мартином поспорили. А тем временем гости расселись за столом (естественно, я и Мартин сидели рядом) и начали трапезу, перемежая её громкими тостами и плеском вина в бокалах. Мирандер возомнил себя тамадой и спорил с Денизой о том, кто из них больше выпил за здравие именинника. В конце этого конфликта Дениза схватила Грегора за волосы и ткнула в торт, доказывая, что она более трезвая. Все веселились. Я же сидела как на углях; я ждала большого коллапса; мне думалось, что стол проломится и из-под него вылезет Великая Серая Ложь. Я опять её боялась.
— Ничего, Глория, — утешал меня Мартин. — Всё пройдёт хорошо, врать никто не станет — все назюзюкаются… Не бойся лжи, её не будет здесь. И плохого не будет, ты проиграешь спор, и тогда…
Я со стыдом признаюсь, что была не против этого «тогда», но спор не хотела проигрывать. Предсказание Мартина сбывалось: ничего не происходило; и тут…
— Гло-ри-я! Гло-о-ория! — заорал на весь зал пьяный Грегор Мирандер. — Тебе пить нельзя! Слы-ышишь?!
— Почему? — спросила я (Честно говоря, я немного выпила и теперь боялась, что не смогу встать из-за стола). — Почему это я не могу выпить за своего папу?!
— Синдром! — заявил Грегор, и все гости вдруг замолкли.
«Откуда он знает про синдром?» — с ужасом подумала я. Мартин дремал на моём плече. Теперь он проснулся.
— У неё синдром! — ещё громче крикнул Мирандер. — Она… не приемлет ложь!
— Да?… Что вы говорите?… — послышались голоса.
— Да! И мы можем это проверить! — объявил Грегор.
— Эй, Грег, ты здорово перебрал, хватит разводить демагогию, — попробовал было защитить меня отец, но Грегор и не думал умолкать. Он встал.
— Да почему вы это скрываете?! — закричал он отцу.
Страница
5 из 23
5 из 23