Добавить в моё избранное
82 мин, 22 сек 6348
»
Обладатель шикарных усов, примятого поварского колпака и сероватого с потёками передника, стоял рядом. Шеф-повар улыбнулся. Это была странная улыбка обречённого, вымученная, вынужденная, словно жест вежливости перед тем, как взойти на эшафот. Однако никто не обращал на это внимания, кажется, собравшиеся пребывали в лёгкой эйфории. Джеймс вздрогнул. Этот блеск в глазах он уже видел. Итальянец заметил взгляд Джима, нахмурился и поспешно скрылся за дверью камбуза.
До полудня Джим спал как убитый. Поднявшись к обеду в кают-компанию, он получил обещанную бутылку от капитана, и хотя зверский аппетит не могли унять пара сэндвичей, тревоги и дурные мысли, наконец, стали покидать его. Он вальяжно развалился на стуле и прикрыл глаза. Чертовски хорошо!
— Вижу, ты один? — раздался знакомый бархатистый голос, принадлежавший без сомнения Милен. — Я присяду.
Джеймс выпрямился, насторожился. Перед ним снова предстала та самая, прятавшаяся за ширмой, хотя теперь Милен выглядела не так шикарно.
— У тебя в списке кончились достойные джентльмены, которые могут угостить тебя какой-нибудь изысканной ерундой?
— Ах, ты про вчерашнюю встречу, — Милен пожала плечами, — это была всего лишь приятная беседа. Он сам пригласил меня, с моей стороны было бы невежливо отказывать. Между нами ничего не было, уверяю тебя.
Она оправдывалась! Джим не мог поверить своим ушам.
— Очень рад, — буркнул он, не найдя, что ответить.
— Продолжим беседу у меня? Не могу, когда на меня пялятся.
Ха! Джеймс с трудом подавил смешок, изобразив подобие учтивой улыбки. Интересно, что будет дальше? Осторожность уступило место любопытству.
— Пойдём, — он коротко кивнул, поднимаясь.
Обстановка в её каюте изменилась: стол был пуст, отсутствовало трюмо, и кровать располагалась теперь у противоположной стенки. Они уселись на стулья возле окна.
— Зеркало разбилось во время шторма, — пояснила Милен, — а после того случая с мистером Брукманом я уже не могла спокойно спать на этом месте. Вот, пришлось немного сменить обстановку. Так даже лучше. Просторнее.
— Легко отделались. Было страшно?
— Немного, — Милен едва заметно улыбнулась, — если честно, я такая трусиха! Всем говорю, мол, ерунда. А на самом деле — всю ночь глаз сомкнуть не могла. Думала, что мы непременно утонем… Зато утром, когда погода наладилась, я, наверное, первый раз за свою жизнь поблагодарила Бога.
— Трусиха? Ну-ну, — недоверчиво протянул Джеймс. — Ты отправилась в плавание на край света! Я едва ли знаю хотя бы одну молодую леди, кто согласился бы на такое!
Милен покрутила локон на пальце.
— Это всё моя вспыльчивость. Иной раз я сама не знаю, чего хочу, но только не сейчас… Там, в Америке меня ждёт новая жизнь, и я иду к ней в полном одиночестве. Я не так уверена в себе, как кажется, — она усмехнулась, — впечатление обманчиво! Мне нужен кто-то, кто был бы рядом, кто-то сильный, смелый и… и красивый. Как ты.
Ожидал ли он чего-то подобного? Скорее нет, чем да — самому себе врать не имело смысла: Джеймс был сбит с толку, он снова лихорадочно пытался найти подходящие слова.
— Извини, Милен. Я… я не думаю, что подхожу на эту роль. Мы… мы разные. Видишь ли, я всего лишь портовый грузчик, и главное — у меня есть семья. И я люблю их, ради них я отправился в это путешествие. Так что… извини.
Пора было заканчивать разговор. Джим испытывал ужасную неловкость, ему хотелось поскорее убраться из каюты, где всё вдруг стало ему противным: и сладковатый запах, и ухоженность, и эти сатиновые занавеси… И Милен. К тому же, каждую секунду Джим невольно ждал: вот-вот снова раздастся тот самый предсмертный крик, исполненный страха и отчаяния. И становилось ещё противней.
Джеймс простился наспех, ещё раз извинился. Уже через минуту он сбегал по лестнице на нижнюю палубу. Было пусто в голове, а на душе скребли кошки: правильно ли он поступает? Может быть, зря он торопится, и надо всё обдумать? Джим остановился. На полу перед дверью в каюту лежал Грегори, от него разило спиртным — судя по всему, Грег был мертвецки пьян. Джеймс потормошил его за плечо.
— Ты что тут разлёгся? Давай-ка я тебе помогу!
Грегори очнулся, глянул на Джима осоловевшими глазами.
— Я же говорил, якорь… мне…
Слова давались бедолаге с трудом. Джим помог Боцману подняться, отпер его каюту.
— Заходи, да осторожнее!
— Я говорил! — мямлил Грег, выдыхая перегаром. — Это Он играет с нами! Забавляется…
— Кто Он?! О чём ты?!
— Дейви Джонс! Это всё его происки! В задницу мне якорь! Ха! — Грег шумно опустился на кровать, упёрся руками в колени и продолжил свои пьяные бормотания: — Я подслушал… один моряк говорил, что мы сбились с курса. Мы в ловушке, приятель! Ха! Жратвы нет — раз, до берега далеко — два…
— Заткнись ты!
Обладатель шикарных усов, примятого поварского колпака и сероватого с потёками передника, стоял рядом. Шеф-повар улыбнулся. Это была странная улыбка обречённого, вымученная, вынужденная, словно жест вежливости перед тем, как взойти на эшафот. Однако никто не обращал на это внимания, кажется, собравшиеся пребывали в лёгкой эйфории. Джеймс вздрогнул. Этот блеск в глазах он уже видел. Итальянец заметил взгляд Джима, нахмурился и поспешно скрылся за дверью камбуза.
До полудня Джим спал как убитый. Поднявшись к обеду в кают-компанию, он получил обещанную бутылку от капитана, и хотя зверский аппетит не могли унять пара сэндвичей, тревоги и дурные мысли, наконец, стали покидать его. Он вальяжно развалился на стуле и прикрыл глаза. Чертовски хорошо!
— Вижу, ты один? — раздался знакомый бархатистый голос, принадлежавший без сомнения Милен. — Я присяду.
Джеймс выпрямился, насторожился. Перед ним снова предстала та самая, прятавшаяся за ширмой, хотя теперь Милен выглядела не так шикарно.
— У тебя в списке кончились достойные джентльмены, которые могут угостить тебя какой-нибудь изысканной ерундой?
— Ах, ты про вчерашнюю встречу, — Милен пожала плечами, — это была всего лишь приятная беседа. Он сам пригласил меня, с моей стороны было бы невежливо отказывать. Между нами ничего не было, уверяю тебя.
Она оправдывалась! Джим не мог поверить своим ушам.
— Очень рад, — буркнул он, не найдя, что ответить.
— Продолжим беседу у меня? Не могу, когда на меня пялятся.
Ха! Джеймс с трудом подавил смешок, изобразив подобие учтивой улыбки. Интересно, что будет дальше? Осторожность уступило место любопытству.
— Пойдём, — он коротко кивнул, поднимаясь.
Обстановка в её каюте изменилась: стол был пуст, отсутствовало трюмо, и кровать располагалась теперь у противоположной стенки. Они уселись на стулья возле окна.
— Зеркало разбилось во время шторма, — пояснила Милен, — а после того случая с мистером Брукманом я уже не могла спокойно спать на этом месте. Вот, пришлось немного сменить обстановку. Так даже лучше. Просторнее.
— Легко отделались. Было страшно?
— Немного, — Милен едва заметно улыбнулась, — если честно, я такая трусиха! Всем говорю, мол, ерунда. А на самом деле — всю ночь глаз сомкнуть не могла. Думала, что мы непременно утонем… Зато утром, когда погода наладилась, я, наверное, первый раз за свою жизнь поблагодарила Бога.
— Трусиха? Ну-ну, — недоверчиво протянул Джеймс. — Ты отправилась в плавание на край света! Я едва ли знаю хотя бы одну молодую леди, кто согласился бы на такое!
Милен покрутила локон на пальце.
— Это всё моя вспыльчивость. Иной раз я сама не знаю, чего хочу, но только не сейчас… Там, в Америке меня ждёт новая жизнь, и я иду к ней в полном одиночестве. Я не так уверена в себе, как кажется, — она усмехнулась, — впечатление обманчиво! Мне нужен кто-то, кто был бы рядом, кто-то сильный, смелый и… и красивый. Как ты.
Ожидал ли он чего-то подобного? Скорее нет, чем да — самому себе врать не имело смысла: Джеймс был сбит с толку, он снова лихорадочно пытался найти подходящие слова.
— Извини, Милен. Я… я не думаю, что подхожу на эту роль. Мы… мы разные. Видишь ли, я всего лишь портовый грузчик, и главное — у меня есть семья. И я люблю их, ради них я отправился в это путешествие. Так что… извини.
Пора было заканчивать разговор. Джим испытывал ужасную неловкость, ему хотелось поскорее убраться из каюты, где всё вдруг стало ему противным: и сладковатый запах, и ухоженность, и эти сатиновые занавеси… И Милен. К тому же, каждую секунду Джим невольно ждал: вот-вот снова раздастся тот самый предсмертный крик, исполненный страха и отчаяния. И становилось ещё противней.
Джеймс простился наспех, ещё раз извинился. Уже через минуту он сбегал по лестнице на нижнюю палубу. Было пусто в голове, а на душе скребли кошки: правильно ли он поступает? Может быть, зря он торопится, и надо всё обдумать? Джим остановился. На полу перед дверью в каюту лежал Грегори, от него разило спиртным — судя по всему, Грег был мертвецки пьян. Джеймс потормошил его за плечо.
— Ты что тут разлёгся? Давай-ка я тебе помогу!
Грегори очнулся, глянул на Джима осоловевшими глазами.
— Я же говорил, якорь… мне…
Слова давались бедолаге с трудом. Джим помог Боцману подняться, отпер его каюту.
— Заходи, да осторожнее!
— Я говорил! — мямлил Грег, выдыхая перегаром. — Это Он играет с нами! Забавляется…
— Кто Он?! О чём ты?!
— Дейви Джонс! Это всё его происки! В задницу мне якорь! Ха! — Грег шумно опустился на кровать, упёрся руками в колени и продолжил свои пьяные бормотания: — Я подслушал… один моряк говорил, что мы сбились с курса. Мы в ловушке, приятель! Ха! Жратвы нет — раз, до берега далеко — два…
— Заткнись ты!
Страница
12 из 24
12 из 24
