Рейс через Атлантику

— прервал его Джим и заставил улечься. — Проспись лучше!

Силы покинули Грега, он поворочался в кровати, пробубнил под нос какие-то ругательства. Джеймс был уже у выхода, когда Боцман вдруг отчётливо произнёс: «Ха! Труп Брукмана исчез… Три!» И тут же раздался громоподобный храп.

Глава 7

Джеймс спал плохо. Он ворочался с боку на бок, всё никак не мог устроиться удобнее. Сон то захватывал его, то вдруг отступал, как прибрежные воды во время отлива. И Джеймс никак не мог уловить призрачный переход от сна к бодрствованию и обратно. Его всё время окружала непроглядная тьма. Тьма давила, сжимала в своих объятиях, тьма жила какой-то своей особенной жизнью. В её липкой материи трепыхались звуки, будто мухи, запутавшиеся в паутине. Тут и там — трещало и щёлкало; звуки появлялись и поспешно исчезали. И трудно было угадать их источник. Лишь где-то в глубине, там, где тьма сгущалась настолько, что, казалось, её можно потрогать, слышался едва уловимый шорох. Что-то жило там, оно наблюдало и выжидало, приближаясь медленно и неотвратимо. Чтобы как хищный паук наброситься на свою жертву.

Джим проснулся. Голова раскалывалась, боль стучала в висках вместе с пульсом. Джим привёл себя в порядок: умылся, гладко выбрился. На секунду задержался у зеркала, рассматривая своё отражение. Лицо осунулось, под глазами наметились синяки. Будто он не отдыхал всё последнее время, а выгружал тяжёлые бочки из огромного грузового трюма. Скорее бы на берег! Как же он чертовски устал от всего: и от постоянной качки, и от непогоды, и от всего, что творилось вокруг. Джим одёрнулся и направился на палубу. У самого выхода он едва не налетел на Боцмана. Выглядел тот ужасно: заплывшие воспалённые глаза, блуждающий взгляд, лицо, пепельно-серого цвета. Руки его дрожали. Грегори посмотрел сквозь Джеймса. Пробубнил что-то неразборчиво под нос и побрёл вдоль борта, слегка раскачиваясь и прихрамывая.

Джим догнал его.

— Ты в порядке, Грег? Что с тобой?

Боцман опустил голову и вдруг хрипло запел.

Коль в гости ты ко мне пришёл,

Садись со мной скорей за стол.

Но яства прежде чем вкусить,

Лишь об одном хочу спросить.

Реши, иначе быть беде:

Ты у плиты иль на плите.

Он поднял голову и закончил:

Реши сейчас и навсегда:

Повар ты? Или еда?

— Что за бред ты несёшь?! — воскликнул Джеймс. — Ты рехнулся совсем!

— Оставь меня! — рыкнул Боцман, глянув исподлобья. — Уйди!

Грег побрёл дальше, продолжая негромко напевать. Джим проводил его недоумённым взглядом и решил оставить несчастного в покое. Наверняка, к обеду ему полегчает и он сам заявится с предложением партии в покер. Джеймс направился в кают-компанию. Там было немноголюдно. Бармен уныло протирал стаканы, худосочный денди за барной стойкой читал газету. Джим заказал овсянку и, против обыкновения, забрался в самый укромный угол. Настроение было прескверным; Джим уселся нога на ногу и уставился в потолок. Он боится. Чертовски боится, и самое ужасное, что он никак не может понять — чего именно. Это был какой-то непонятный, неподдающийся объяснению страх, голодной кошкой царапающий изнутри. Джим крепко зажмурился. Как было бы прекрасно, если бы сейчас — сию секунду — он открыл бы глаза и оказался в комнате рядом с Элис и Фрэнки. Больше всего на свете он хотел сейчас обнять своих родных, забыть об этом плавании как о страшном сне.

«Феррис» вдруг резко дёрнулся и застопорил ход. Джеймс едва не упал со стула, таким резким и неожиданным был удар. С палубы послышались чьи-то крики. Что происходит?! Джим поторопился на палубу. На корме у бортов уже собирались люди, они испуганно переглядывались и показывали на что-то в воде. Джим присоединился к зевакам. За бортом у самой кормы он увидел на поверхности большое бурое пятно, вытянутое по кильватерному следу «Ферриса». Повсюду вдоль борта и чуть дальше, покачиваясь на волнах, плавали какие-то ошмётки. Джеймс обомлел. Это были куски мяса и клочья одежды. Их уже начали склёвывать рыбы. «Какой-то пьянчужка выпал за борт!» — пробормотал стоявший слева от Джима. «Боже мой, его затянуло под днище и размололо винтами!» — причитал позади высокий женский голос.

— Мистер Джеймс! — окликнули его. Джим обернулся. Перед ним стоял капитан. — Это ты, приятель? Слушай, матросы сказали мне, что ты был последним, кто разговаривал с этим бедолагой. — Капитан хмуро глянул за борт. — Он говорил что-нибудь?

— Грегори?! — воскликнул Джим. Ужас сковал каждую мышцу, мешал говорить. Во рту пересохло. — Чёрт! Нет, он ничего не говорил… По крайней мере, ничего о том, что хочет отправиться на тот Свет. — Джим судорожно сглотнул, припоминая недавний разговор. — Он выглядел неважно и пел какой-то вздор. Я решил, что это с похмелья. Но я и представить не мог…

Джим умолк, он всё ещё не мог поверить в то, что произошло.

— Ну и рейс выдался!