Добавить в моё избранное
87 мин, 31 сек 13114
Впрочем, святые учения бургмистр знал и без того довольно неплохо.
До сих пор не ушедший секретарь вымученно улыбался — Валентино пригласил бы беднягу на ужин, если бы догадался вовремя распорядится насчет него. Но его новая обслуга самостоятельно накрыть стол не догадалась, поэтому Валентино был лишен обязанности поддерживать светскую беседу с майстером Вальде.
К счастью, секретарь догадался отставить часть давно занесенной документации — «возможно это будет вам интересно, как новому бургмистру, сеньо Валентино» — и откланяться.
Правда, на прощание не забыв уточнить, не собирается ли сеньо бургмистр представляться губернатору Сантьяго на предстоящем осеннем балу.
Валентино обещался чуть позже, когда ему, наконец, будут переданы все дела, и окончательно остался в одиночестве. За окном медленно и печально садилось незнакомое оранжевое солнце.
Валентино подошел чуть ближе и высунулся наружу, опираясь на подоконник. Пахло плодами айхо и морем. Странный, непривычный и будоражащий аромат хамсина, переменчивого и капризного южного ветра.
Валентино захватило какое-то томительное ожидание — хотелось сразу же включиться в дела, начать что-то делать. Лишь бы не думать и тем более не вспоминать. Удерживало только осознания того, что уже вечер, и для визита к предшественнику несколько поздновато.
Оставалось перелистывать оставленные секретарем документы и сверять с тем, что ему предоставили в Управлении по делам колоний. В принципе, больших расхождений не было да и те, что были, легко объяснялись временем и расстоянием.
Нанятая служанка, дородная и дружелюбная донно Флавья, принесла чашку местного кофе — куда более терпкого и крепкого, чем дома.
Спать он так и не лег — как оказалось правильно. Потому что утром его посетил встревоженный майстер Вальде в сопровождении белокурого здоровяка — как выяснилось, помощника местного магистрата. За спинами ранних визитером маячили городские стражники, неуверенно хватающиеся за шпаги.
Валентино первым делом предположил, что неуловимый Скульптор убил кого-то еще. И кого-то позначимей, чем бродяжки, раз уж сеньо так забеспокоились. А потом решил, что не стоит гадать — все равно и так скажут.
Распорядившись принести посетителям кофе — в отличие от него, половина из пришедших, явно провела ночь на ногах и весьма бурно, он не преминул поинтересоваться целью визита.
Оказалось, убили вчерашнего сатто. Сам магистрат уже был на месте убийства.
Валентино, конечно, мельком посочувствовал бедолаге — каким бы ханжой не выглядел на первый взгляд сатто Франческо, смерти он не заслуживал. Правда, оставалось непонятным зачем сеньо понадобился он сам.
Будет очень забавно, если в смерти усопшего попытаются обвинить его.
Но, как оказалось, Валентино беспокоился зря — позвать нового бургмистра была идея чересчур инициативного секретаря.
— Вы вчера весьма интересовались делом Скульптора, ваша светлость, — невозмутимо пояснил он, — возможно, и это… прискорбное событие вас заинтересует. Господин магистрат оправил своего достойного помощника за майстером Викольдо, с которым мы как раз завтракали.
Судя по набухшим синякам под глазами занимались достопочтенные сеньо отнюдь не завтраками, а скорее предавались пороку пьянства. И, Валентино предполагал, еще с вечера.
— Майстер доктор пока собирает свои инструменты, а я решил, что необходимо поставить в известность вас, сеньо бургмистр.
— Хорошо, идемте, — по крайней мере, он будет в курсе событий. Да и от бумаг уже тошнило — и так всю дорогу вчитывался в отчетность. Благо хоть к качке Валентино оказался невосприимчив, спасибо фьятто за крепкий желудок.
Священника, высокого и серокожего полукровку, Валентино видел живым и здоровым еще вчера. Даже несколько удивился — церковь не то чтобы запрещала межвидовые союзы, но находилось довольно мало желающих завести общие семьи с полу-животными. Ему перед отъездом пару раз с приторным сочувствием говорили, что в «колониях, конечно, грязь и разврат», зато — как изящно выразилась одна отказавшая ему сенья — для некоторых это единственный шанс на хоть какую-то близость. Валентино, впрочем, не оскорбился — языки у столичных сенья были весьма остры, так же как и шпаги сеньо. Другое дело, что, несмотря на все рассуждения о колониях, заполонившие салоны Лидевьядо, он им не на грош не доверял. Зря.
Секретарь высказанному желанию бургмистра удивился — хотя зачем в таком случае приходил, непонятно — но возражать не стал. Зато здоровяк посмотрел весьма одобрительно — привычка нового бургмистра лезть во все дыры явно пришлась ему по душе. Оставалось надеяться, что проклятое любопытство, так подставившее Валентино в Лидевьядо, на сей раз не послужит причиной неприятностей.
Утро в Кроувэне было почти таким же душным, жарким и влажным как и вечер.
До сих пор не ушедший секретарь вымученно улыбался — Валентино пригласил бы беднягу на ужин, если бы догадался вовремя распорядится насчет него. Но его новая обслуга самостоятельно накрыть стол не догадалась, поэтому Валентино был лишен обязанности поддерживать светскую беседу с майстером Вальде.
К счастью, секретарь догадался отставить часть давно занесенной документации — «возможно это будет вам интересно, как новому бургмистру, сеньо Валентино» — и откланяться.
Правда, на прощание не забыв уточнить, не собирается ли сеньо бургмистр представляться губернатору Сантьяго на предстоящем осеннем балу.
Валентино обещался чуть позже, когда ему, наконец, будут переданы все дела, и окончательно остался в одиночестве. За окном медленно и печально садилось незнакомое оранжевое солнце.
Валентино подошел чуть ближе и высунулся наружу, опираясь на подоконник. Пахло плодами айхо и морем. Странный, непривычный и будоражащий аромат хамсина, переменчивого и капризного южного ветра.
Валентино захватило какое-то томительное ожидание — хотелось сразу же включиться в дела, начать что-то делать. Лишь бы не думать и тем более не вспоминать. Удерживало только осознания того, что уже вечер, и для визита к предшественнику несколько поздновато.
Оставалось перелистывать оставленные секретарем документы и сверять с тем, что ему предоставили в Управлении по делам колоний. В принципе, больших расхождений не было да и те, что были, легко объяснялись временем и расстоянием.
Нанятая служанка, дородная и дружелюбная донно Флавья, принесла чашку местного кофе — куда более терпкого и крепкого, чем дома.
Спать он так и не лег — как оказалось правильно. Потому что утром его посетил встревоженный майстер Вальде в сопровождении белокурого здоровяка — как выяснилось, помощника местного магистрата. За спинами ранних визитером маячили городские стражники, неуверенно хватающиеся за шпаги.
Валентино первым делом предположил, что неуловимый Скульптор убил кого-то еще. И кого-то позначимей, чем бродяжки, раз уж сеньо так забеспокоились. А потом решил, что не стоит гадать — все равно и так скажут.
Распорядившись принести посетителям кофе — в отличие от него, половина из пришедших, явно провела ночь на ногах и весьма бурно, он не преминул поинтересоваться целью визита.
Оказалось, убили вчерашнего сатто. Сам магистрат уже был на месте убийства.
Валентино, конечно, мельком посочувствовал бедолаге — каким бы ханжой не выглядел на первый взгляд сатто Франческо, смерти он не заслуживал. Правда, оставалось непонятным зачем сеньо понадобился он сам.
Будет очень забавно, если в смерти усопшего попытаются обвинить его.
Но, как оказалось, Валентино беспокоился зря — позвать нового бургмистра была идея чересчур инициативного секретаря.
— Вы вчера весьма интересовались делом Скульптора, ваша светлость, — невозмутимо пояснил он, — возможно, и это… прискорбное событие вас заинтересует. Господин магистрат оправил своего достойного помощника за майстером Викольдо, с которым мы как раз завтракали.
Судя по набухшим синякам под глазами занимались достопочтенные сеньо отнюдь не завтраками, а скорее предавались пороку пьянства. И, Валентино предполагал, еще с вечера.
— Майстер доктор пока собирает свои инструменты, а я решил, что необходимо поставить в известность вас, сеньо бургмистр.
— Хорошо, идемте, — по крайней мере, он будет в курсе событий. Да и от бумаг уже тошнило — и так всю дорогу вчитывался в отчетность. Благо хоть к качке Валентино оказался невосприимчив, спасибо фьятто за крепкий желудок.
Священника, высокого и серокожего полукровку, Валентино видел живым и здоровым еще вчера. Даже несколько удивился — церковь не то чтобы запрещала межвидовые союзы, но находилось довольно мало желающих завести общие семьи с полу-животными. Ему перед отъездом пару раз с приторным сочувствием говорили, что в «колониях, конечно, грязь и разврат», зато — как изящно выразилась одна отказавшая ему сенья — для некоторых это единственный шанс на хоть какую-то близость. Валентино, впрочем, не оскорбился — языки у столичных сенья были весьма остры, так же как и шпаги сеньо. Другое дело, что, несмотря на все рассуждения о колониях, заполонившие салоны Лидевьядо, он им не на грош не доверял. Зря.
Секретарь высказанному желанию бургмистра удивился — хотя зачем в таком случае приходил, непонятно — но возражать не стал. Зато здоровяк посмотрел весьма одобрительно — привычка нового бургмистра лезть во все дыры явно пришлась ему по душе. Оставалось надеяться, что проклятое любопытство, так подставившее Валентино в Лидевьядо, на сей раз не послужит причиной неприятностей.
Утро в Кроувэне было почти таким же душным, жарким и влажным как и вечер.
Страница
5 из 26
5 из 26
