Война бюрократа

Магистрат, краем глаза контролирующий держащих носилки с телом стражников, изрядно приложился к сорванной с пояса пузатой фляги — в ноздри ударил запах крепкого рома.

Полуденное солнце навевало мысли о послеобеденном отдыхе.

— Будете, сеньо бургмистр? — отдышавшись, предложил магистрат.

— Благодарю, — отрицательно покачал головой Валентино — пить по жаре он не любил.

Смотровая оказалась холодным, полутемным помещением — после беспощадного местного солнца даже холодный подвал воспринимался вполне доброжелательно.

По стенным полкам были расставлены банки с засушенными змеями и пауками, немного чадили светильники с пальровым маслом — окон здесь не было.

— Нравятся? — майстер Викольдо с гордостью покосился на стеклянные сосуды, наполненные сей мерзостью. — Вон в этой банке — ядовитый гаруспий — гордость моей коллекции.

— Довольно… внушительная коллекция, сеньо доктор, — как можно более нейтрально постарался заметить Валентино — собрание доктуруса вызывало что-то среднее между отвращением и недоумением.

— А вы, — доктор отвлекся на стражников, — кладите тело на вон тот стол, да поаккуратнее.

Стражи, с облегчение избавились от своей ноши и постарались как можно скорее улизнуть из владений майстера Викольдо. Валентино их отчасти понимал.

В полуподвале остались лишь доктурус, капитан, магистрат с незаменимым помощником и он сам.

Исполненный дружелюбия доктурус предложил гостям кофе — «для поддержания бодрости духа и крепости телесной» — от чего гости предпочли отказаться. Во избежание. Согласился лишь невозмутимый помощик магистрата.

— Вы точно хотите наблюдать процесс? — неспешно уточнил майстер Викольдо, натягивая перчатки из резины.

Сеньо хотели.

Майстер неспешно выбрал инструмент, похожий на нож с широким лезвием и аккуратным движением разрезал брюшину сатто, буквально выпотрошив покойника.

В комнату неспешно зашла полная служанка, чуть покачивая бедрами. На огромном подносе сиротливо притаилась кружечка с кофе и небольшая вазочка с домашним печеньем.

На происходящее вскрытие служанка не обратила ни малейшего внимания, видимо, давно привыкнув к непотребному зрелищу.

Помощник магистрата, чье имя Валентино никак не мог припомнить, с удовольствием выхватил предложенное угощение.

— Только, молодой сеньо, ешьте подальше от трупа, будьте любезны, — не отвлакаясь, добродушно скомандовал доктурус.

Помощник кивнул, закидывая в рот печеньице. А доктурус тем временем начал извлекать из тела внутренности, раскладывая их на еще один жестяной поднос в одному ему ведомом порядке.

— Мозг я извлеку чуть позже, — удовлетворенно отметил он.

Сеньо Цезаре чуть отвернулся и Валентино с радостью последовал его примеру — трупы бургмистра не смущали, но сам процесс вскрытия удовольствия не доставлял.

Магистрат заинтересованно разглядывал коллекцию доктуруса, а вот помощник наблюдал. Неотрывно и с жадным интересом.

Прервал их неловкое молчание возглас доктуруса.

— Вы только взгляните, сеньо, — потряс руками в окровавленных перчатках майстер Викольдо, — так я и думал.

Капитан и магистрат тотчас кинулись к столу, Валентино, с трудом преодолевая тошноту, последовал за ними. Даже когда ему довелось посетить королевский анатомический театр, Валентино не было столь неприятно. Да что там говорить — даже проспиртованные уродцы в стеклянных сосудах и рядом не стояли с происходящим в Кроувэне.

На столе лежало тело сатто Франческо со вскрытой грудной клеткой.

— Сердце, слава фьятто Эвелине, на месте, — пробормотал помощник, меланхолично допивая предложенный напиток. Ему даже подходить ближе не пришлось — высокий рост позволял рассматривать все картину из-за голов столпившихся чиновников.

— Я не сказал бы, что это так уж хорошо, — магистрат покачал головой, чуть раздраженно пристукивая пальцами по столешнице.

— Объяснитесь, сеньо Алессандро, — мрачно сверкнул глазами капитан.

— О, сеньо Цезаре, видите ли, мы только что, по-видимому, лишились предполагаемого убийцы, — магистрат еще раз недовольно взглянул на присутствующее на месте сердце.

Валентино не стал бы рубить сгоряча — возможно, неизвестный Скульптор лишь сменил свои пристрастия.

— Возможно, он просто оставил сердце, чтобы ввести нас в заблуждение. Или не успел — кто-то его спугнул. Или еще по какой неведомой причине. О, да все фьятто Первого, он же абсолютный безумец, место которому в бедламе! — рассуждения сеньо Цеаре в который раз следовали тем же путем, что и Валентино.

— Сеньо капитан, я много лет занимаюсь своей работой, — сухо отрезал законник, — и, извините за нескромность, надеюсь, что хорошо. Так что могу утверждать, что несмотря на некоторые схожие моменты, это — не Скульптор.

— Что же насчет выражения лица?