Добавить в моё избранное
77 мин, 52 сек 15117
Гарт растерянно глянул на Мари, в глазах которой читался немой ужас, и как-то кособоко двинулся к Чезу, словно пытаясь помочь ему подняться, но… к счастью и великому облегчению всех, тот уже со стоном поднимался с земли. На его щеке багровело пятно удара, но Чез все равно улыбался, хоть его и шатало из стороны в сторону.
— Ох, мужик, да ты силен! Опять побил меня, как тогда, американский чертяка! Ну у тебя и апперкот! Ладно, идем тогда за стол, напьемся, как следует, и, как знать — может, я возьму у тебя реванш!
— Прекрати ты это детство, Чез, — успокоенная тоном мужа Мари стала отряхивать с него землю, — Сам виноват, не умеешь — а лезешь, чуть что, в драку. Доиграешься когда-нибудь! Разве так гостя встречают? За стол, дети, все за стол!
За столом Чезу Каннингему также не удалось взять «реванш». Ибо он сомлел и уснул от выпитого и съеденного (а и того, и другого было в обилии, и все свежее, вкусное, домашнее), Мари укутала его пледом и продолжала что-то рассказывать, дети шуршали где-то в другой комнате, а «Клайв» продолжал невозмутимо дымить, раскачиваясь в кресле, отличной, замечательной сигарой, которой его угостили. Он не был пьян, голова соображала четко и ясно. Он был спокоен и почти счастлив. Умиротворен, как тот древний бог, которого завалили подношениями.
Неужели он заслуживает всего этого? А, собственно, почему бы и нет? Кажется, у него наконец появилась семья… Которой он был лишен еще с семилетнего возраста.
Наконец, сон сморил и его, и он уснул на удивительно мягкой перине, в отведенной специально для него отдельной комнате.
И сон тоже был милосерден к нему, как весь этот замечательный день. Впервые за долгие ночи ему не снился охранник, тот чертов охранник его тюрьмы…
Дни полетели незаметно, один за другим. Один лучше другого. Гарт привыкал к своей новой жизни. Как оказалось, он вполне справлялся с «ролью». Главное было держать рот за зубами и выдавать короткие, односложные замечания, выражавшие волевую, скрытную натуру «Клайва» (он же «Клу») и его императив. Каннингемы смотрели на него снизу вверх, на большого человека, бизнесмена, и вовсе не удивлялись его неразговорчивости: им вполне хватало общительности своих натур, «дядя» с его внешной угрюмостью лишь вносил немного разнообразия в их обыденность. Поскольку Гарт не выказывал при этом ни нарочитого высокомерия, ни требовательности, то их подобная манера вполне устраивала.
Правда, Чез не раз пробовал разговорить «брата» на тему бизнеса, узнать секреты управления, самому «поумнеть», как он выражался. Но «Клайв» отделывался общими замечаниями, что «бизнес — это сложно», «приходится много работать, по 24 часа в сутки» (почти как тогда, когда Гарт был приказчиком), «все это — как игра в карты, надо думать и угадывать момент» и тому подобное. Хриплый голос Гарта лишь придавал этим «изречениям», подслушанным некогда в прошлой жизни и исполненным почти конфуцианской мудрости, вескости.
К тому же, общество Чеза, в общем-то, не было ему неприятно. Тот оказался горячим и импульсивным, но, при всем том, хорошим рабочим парнем, отходчивым, ностальгирующим еще по детским годам, когда они, по его словам, «делали вместе разные выходки». Интересно, думал Гарт, чтобы он сказал, кабы узнал, что того человека, с которым Чез дружил в детстве, он собственными руками задушил, раздел до нитки и выкинул с поезда? Ему казалось это даже забавным. Он не чувствовал своей вины, он просто делал то, что необходимо, чтобы спасти свою шкуру, но… Чез был бы неплохим братом, если бы ему действительно довелось родиться здесь. Так он думал.
Другие Каннингемы также преимущественно вызывали симпатию. Жена Чеза, Мари, была премилой женщиной. Мудрой и ответственной хозяйкой, на которой держался весь дом, и, при этом, весьма симпатичной женщиной… при взгляде на нее у Гарта теплело в груди, хотя он и не подавал вида, и не признался бы в этом даже самому себе.
Но еще больше ему нравилась, как женщина, прелестная Полина Каннигхем, сводная сестра Чеза. Она жила отдельно от них, вела свое небольшое хозяйство. Они познакомились в клубе, куда как-то отправились повеселиться вместе с Чезом. Полина была высокой, стройной, светловолосой девой в самом расцвете лет с формами подростка, осиной талией и длинными, красивыми ногами. Он незаметно к себе стал подбивать к ней клинья, подливать выпивку, она как-то явно не была против, они танцевали весь вечер до упаду… а потом была волшебная ночь… она подарила ему себя и подлинное наслаждение. Он ласкал ее грудь, снова и снова входил в нее с юношеским пылом. Она была легкомысленным, слегка испорченным, но очаровательным созданием. Впервые Гарт любил не шлюху, а настоящую французскую леди. Что до других ее связей, то ему было плевать, да и она знала от «родственников», что у него за океаном есть «жена»… В ее обществе Гарт мог позволить себе немного расслабиться, и это было главным для него.
— Ох, мужик, да ты силен! Опять побил меня, как тогда, американский чертяка! Ну у тебя и апперкот! Ладно, идем тогда за стол, напьемся, как следует, и, как знать — может, я возьму у тебя реванш!
— Прекрати ты это детство, Чез, — успокоенная тоном мужа Мари стала отряхивать с него землю, — Сам виноват, не умеешь — а лезешь, чуть что, в драку. Доиграешься когда-нибудь! Разве так гостя встречают? За стол, дети, все за стол!
За столом Чезу Каннингему также не удалось взять «реванш». Ибо он сомлел и уснул от выпитого и съеденного (а и того, и другого было в обилии, и все свежее, вкусное, домашнее), Мари укутала его пледом и продолжала что-то рассказывать, дети шуршали где-то в другой комнате, а «Клайв» продолжал невозмутимо дымить, раскачиваясь в кресле, отличной, замечательной сигарой, которой его угостили. Он не был пьян, голова соображала четко и ясно. Он был спокоен и почти счастлив. Умиротворен, как тот древний бог, которого завалили подношениями.
Неужели он заслуживает всего этого? А, собственно, почему бы и нет? Кажется, у него наконец появилась семья… Которой он был лишен еще с семилетнего возраста.
Наконец, сон сморил и его, и он уснул на удивительно мягкой перине, в отведенной специально для него отдельной комнате.
И сон тоже был милосерден к нему, как весь этот замечательный день. Впервые за долгие ночи ему не снился охранник, тот чертов охранник его тюрьмы…
Дни полетели незаметно, один за другим. Один лучше другого. Гарт привыкал к своей новой жизни. Как оказалось, он вполне справлялся с «ролью». Главное было держать рот за зубами и выдавать короткие, односложные замечания, выражавшие волевую, скрытную натуру «Клайва» (он же «Клу») и его императив. Каннингемы смотрели на него снизу вверх, на большого человека, бизнесмена, и вовсе не удивлялись его неразговорчивости: им вполне хватало общительности своих натур, «дядя» с его внешной угрюмостью лишь вносил немного разнообразия в их обыденность. Поскольку Гарт не выказывал при этом ни нарочитого высокомерия, ни требовательности, то их подобная манера вполне устраивала.
Правда, Чез не раз пробовал разговорить «брата» на тему бизнеса, узнать секреты управления, самому «поумнеть», как он выражался. Но «Клайв» отделывался общими замечаниями, что «бизнес — это сложно», «приходится много работать, по 24 часа в сутки» (почти как тогда, когда Гарт был приказчиком), «все это — как игра в карты, надо думать и угадывать момент» и тому подобное. Хриплый голос Гарта лишь придавал этим «изречениям», подслушанным некогда в прошлой жизни и исполненным почти конфуцианской мудрости, вескости.
К тому же, общество Чеза, в общем-то, не было ему неприятно. Тот оказался горячим и импульсивным, но, при всем том, хорошим рабочим парнем, отходчивым, ностальгирующим еще по детским годам, когда они, по его словам, «делали вместе разные выходки». Интересно, думал Гарт, чтобы он сказал, кабы узнал, что того человека, с которым Чез дружил в детстве, он собственными руками задушил, раздел до нитки и выкинул с поезда? Ему казалось это даже забавным. Он не чувствовал своей вины, он просто делал то, что необходимо, чтобы спасти свою шкуру, но… Чез был бы неплохим братом, если бы ему действительно довелось родиться здесь. Так он думал.
Другие Каннингемы также преимущественно вызывали симпатию. Жена Чеза, Мари, была премилой женщиной. Мудрой и ответственной хозяйкой, на которой держался весь дом, и, при этом, весьма симпатичной женщиной… при взгляде на нее у Гарта теплело в груди, хотя он и не подавал вида, и не признался бы в этом даже самому себе.
Но еще больше ему нравилась, как женщина, прелестная Полина Каннигхем, сводная сестра Чеза. Она жила отдельно от них, вела свое небольшое хозяйство. Они познакомились в клубе, куда как-то отправились повеселиться вместе с Чезом. Полина была высокой, стройной, светловолосой девой в самом расцвете лет с формами подростка, осиной талией и длинными, красивыми ногами. Он незаметно к себе стал подбивать к ней клинья, подливать выпивку, она как-то явно не была против, они танцевали весь вечер до упаду… а потом была волшебная ночь… она подарила ему себя и подлинное наслаждение. Он ласкал ее грудь, снова и снова входил в нее с юношеским пылом. Она была легкомысленным, слегка испорченным, но очаровательным созданием. Впервые Гарт любил не шлюху, а настоящую французскую леди. Что до других ее связей, то ему было плевать, да и она знала от «родственников», что у него за океаном есть «жена»… В ее обществе Гарт мог позволить себе немного расслабиться, и это было главным для него.
Страница
11 из 22
11 из 22
