Добавить в моё избранное
77 мин, 52 сек 15112
Так было уже однажды, тот мужик даже поставил ей фингал, когда она начала хватать его за руки и кричать, чтобы он заплатил. — Хорошо, месье?
— Держи, — отрывисто сказал он, кинув ей пару медяков из своего пальто. У него не было даже мысли обманывать ее, и не потому, что Гарт считал себя обязанным перед какой-то потаскухой, а просто нельзя было привлекать к себе внимание других. Никак нельзя. А у этой суки может быть длинный язык.
Шлюха сразу же расплылась в широкой улыбке, обнажив малость ущербный передний ряд зубов. Она нагнулась, ее пальцы скользнули к пуговицам на его пальто и начали их расстегивать. Гарт грубо отвел ее руки и начал сам расстегивать на себе одежду. Тогда шлюха приспустила платье и вытащила грудь, которая теперь свободно болталась в воздухе, точно два подвешенных мешочка, надо сказать, довольно крупных. Гарт ощутил, как кровь начала мощно приливать к его низу. Приятное, порядком подзабытое чувство. Он хотел женщину, несмотря на то, что она была грязной шлюхой. В глубине души Гарт презирал всех шлюх.
Он сильнее рванул свои застежки, обуреваемый желанием, и в этот момент что-то выскользнуло из его кармана и брякнулось на пол. Женщина машинально посмотрела вниз. Это был его складной нож. Покрытый запекшимися ржавыми пятнами.
Глаза шлюхи расширились, она оттолкнула его и успела закричать, прежде, чем он отреагировал. Пронзительный женский крик эхом отозвался в пустом пространстве вагона, прокатившись далее.
Испытывая странную, нелепую смесь сожаления и дикого бешенства, он ухватил ее за глотку и с силой сомкнул пальцы. Так глупо проколоться! Гарт душил шлюху, тряся ее при этом, словно утку, набитую дурацкими яблоками, вымещал на ней всю свою ненависть и бессильную обиду на тех, кто расставил ему эту мышеловку.
Тело шлюхи вытянулось и беспомощно забилось в сильных руках Гарта, язык высунулся изо рта, на вид слюнявый и какой-то неопрятќный. В ее стекленеющих глазах медленно замирал уходящий в небытие страх. Наконец, голова бессильно откинулась набок. Женщина умерла. Гарт с отвращением отшвырнул ее от себя, и тело, ударившись о железный борт, сползло на пол. Грудь все еще оставалась бесстыдно голой, розовые сосочки набухли в последней агонии страсти. Он пнул ее ногой в бок, все еще ощущая безграничную досаду и ярость, не находящую себе выхода. Голова немного мутилась. Где-то там, слева, уже слышались беспокойные голоса: «Вы слышали? Что это такое?». Проклятая сука! Она успела закричать, и теперь ему конец, если только…
Внезапная мысль молнией вспыхнула в его голове, заставив Гарта встрепенуться. Он подхватил с пола нож. Это его последний шанс, стоит попробовать. Он не боится смерти, нет, но было бы слишком большим упущением позволить этим сволочам покончить с ним раньше времени. Оставив распростертое на полу вагона тело, он быстро побежал вперед по проходу, не оглядываясь. Нужно было спешить. Добраться в тот вагон прежде чем переполошится весь поезд …
В висках стучало, и он уже не мог понять отдавался ли это в его перепонках ритмичный ход поезда, или же его сердце заставляло сосуды с усиленной частотой прогонять по себе кровь. Он задыхался. В предвечерних сумерках тусклее освещение вагонов то вспыхивало, то притухало, тревожные оранжевые огоньки мерцали в воздухе, вспышки-искорки наливались новой силой, но они были только в его голове; они приходили и уходили, и Гарту не было до них дела. Он толкал дверь за дверью, и, к счастью, коридоры были пусты, благодаренье господу. Но этот цепкий запах гнили преследовал его по пятам, из вагона в вагон, он душил его, как Гарт душил эту вонючую шлюху из ресторана с выпяченными глазами и голыми сиськами. Он трахнул бы ее, мать ее, даже сейчас, как следует отодрал бы напоследок эту суку, чтобы она знала, а потом вырезал бы ее глупые пустые глаза, пялившиеся в потолок, но уже поздно. Уже слишком поздно. Гончие не дают ему покоя, но пока что они не поймали его. Он открыл очередную дверь тамбура, и в этот момент качнуло, и Гарта понесло вправо, в свистящее холодное пространство между рельсами и вагоном, но он не упал.
Ухватившись за ручку двери, он повис на ней всем телом, после чего с трудом подтянулся вверх, нащупав ногами доску тамбура. Ветер бил ему в лицо, и Гарт отвернул шею в сторону, а затем, оттолкнувшись, побежал дальше.
Тяжело дыша, он остановился перед темно-коричневой, оббитой войлоком, дверью, на которой были две цифры: «три» и «два». Эти цифры, казалось, отсвечивали в сумраке, пульсировали, подмигивали Гарту. 32. Здесь ехал этот тип, которого он заприметил. Гарту хотелось плакать и смеяться одновременно, неизвестно почему, целовать бурую краску номера, но вместо этого он протянул дрожащую руку и постучал.
— К-кто там?
Мужской голос был слегка заикающийся, расслабленный, чувствовалось, что слова даются с трудом. Наверняка его обладатель был пьян. «Помогите, ради бога, за мной гонится убийца!
— Держи, — отрывисто сказал он, кинув ей пару медяков из своего пальто. У него не было даже мысли обманывать ее, и не потому, что Гарт считал себя обязанным перед какой-то потаскухой, а просто нельзя было привлекать к себе внимание других. Никак нельзя. А у этой суки может быть длинный язык.
Шлюха сразу же расплылась в широкой улыбке, обнажив малость ущербный передний ряд зубов. Она нагнулась, ее пальцы скользнули к пуговицам на его пальто и начали их расстегивать. Гарт грубо отвел ее руки и начал сам расстегивать на себе одежду. Тогда шлюха приспустила платье и вытащила грудь, которая теперь свободно болталась в воздухе, точно два подвешенных мешочка, надо сказать, довольно крупных. Гарт ощутил, как кровь начала мощно приливать к его низу. Приятное, порядком подзабытое чувство. Он хотел женщину, несмотря на то, что она была грязной шлюхой. В глубине души Гарт презирал всех шлюх.
Он сильнее рванул свои застежки, обуреваемый желанием, и в этот момент что-то выскользнуло из его кармана и брякнулось на пол. Женщина машинально посмотрела вниз. Это был его складной нож. Покрытый запекшимися ржавыми пятнами.
Глаза шлюхи расширились, она оттолкнула его и успела закричать, прежде, чем он отреагировал. Пронзительный женский крик эхом отозвался в пустом пространстве вагона, прокатившись далее.
Испытывая странную, нелепую смесь сожаления и дикого бешенства, он ухватил ее за глотку и с силой сомкнул пальцы. Так глупо проколоться! Гарт душил шлюху, тряся ее при этом, словно утку, набитую дурацкими яблоками, вымещал на ней всю свою ненависть и бессильную обиду на тех, кто расставил ему эту мышеловку.
Тело шлюхи вытянулось и беспомощно забилось в сильных руках Гарта, язык высунулся изо рта, на вид слюнявый и какой-то неопрятќный. В ее стекленеющих глазах медленно замирал уходящий в небытие страх. Наконец, голова бессильно откинулась набок. Женщина умерла. Гарт с отвращением отшвырнул ее от себя, и тело, ударившись о железный борт, сползло на пол. Грудь все еще оставалась бесстыдно голой, розовые сосочки набухли в последней агонии страсти. Он пнул ее ногой в бок, все еще ощущая безграничную досаду и ярость, не находящую себе выхода. Голова немного мутилась. Где-то там, слева, уже слышались беспокойные голоса: «Вы слышали? Что это такое?». Проклятая сука! Она успела закричать, и теперь ему конец, если только…
Внезапная мысль молнией вспыхнула в его голове, заставив Гарта встрепенуться. Он подхватил с пола нож. Это его последний шанс, стоит попробовать. Он не боится смерти, нет, но было бы слишком большим упущением позволить этим сволочам покончить с ним раньше времени. Оставив распростертое на полу вагона тело, он быстро побежал вперед по проходу, не оглядываясь. Нужно было спешить. Добраться в тот вагон прежде чем переполошится весь поезд …
В висках стучало, и он уже не мог понять отдавался ли это в его перепонках ритмичный ход поезда, или же его сердце заставляло сосуды с усиленной частотой прогонять по себе кровь. Он задыхался. В предвечерних сумерках тусклее освещение вагонов то вспыхивало, то притухало, тревожные оранжевые огоньки мерцали в воздухе, вспышки-искорки наливались новой силой, но они были только в его голове; они приходили и уходили, и Гарту не было до них дела. Он толкал дверь за дверью, и, к счастью, коридоры были пусты, благодаренье господу. Но этот цепкий запах гнили преследовал его по пятам, из вагона в вагон, он душил его, как Гарт душил эту вонючую шлюху из ресторана с выпяченными глазами и голыми сиськами. Он трахнул бы ее, мать ее, даже сейчас, как следует отодрал бы напоследок эту суку, чтобы она знала, а потом вырезал бы ее глупые пустые глаза, пялившиеся в потолок, но уже поздно. Уже слишком поздно. Гончие не дают ему покоя, но пока что они не поймали его. Он открыл очередную дверь тамбура, и в этот момент качнуло, и Гарта понесло вправо, в свистящее холодное пространство между рельсами и вагоном, но он не упал.
Ухватившись за ручку двери, он повис на ней всем телом, после чего с трудом подтянулся вверх, нащупав ногами доску тамбура. Ветер бил ему в лицо, и Гарт отвернул шею в сторону, а затем, оттолкнувшись, побежал дальше.
Тяжело дыша, он остановился перед темно-коричневой, оббитой войлоком, дверью, на которой были две цифры: «три» и «два». Эти цифры, казалось, отсвечивали в сумраке, пульсировали, подмигивали Гарту. 32. Здесь ехал этот тип, которого он заприметил. Гарту хотелось плакать и смеяться одновременно, неизвестно почему, целовать бурую краску номера, но вместо этого он протянул дрожащую руку и постучал.
— К-кто там?
Мужской голос был слегка заикающийся, расслабленный, чувствовалось, что слова даются с трудом. Наверняка его обладатель был пьян. «Помогите, ради бога, за мной гонится убийца!
Страница
6 из 22
6 из 22
