Добавить в моё избранное
77 мин, 52 сек 15114
Он плюхнулся на нижнюю кушетку и заскрипел пружинами, будто только вставая. Поднявшись, он набросил одеяло, свернутое в углу, и придал ему смятый вид. Имитируя нетвердые шаги, он подошел к двери и отодвинул засов.
На него смотрел высокий темноволосый офицер в темно-синей форме с гладким безволосым лицом и холодными пытливыми глазами. За ним стояли еще несколько в форме. «Проклятая шайка свиней», — подумал Гарт — «вонючих, вечно вынюхивающих тварей». В крайнем случае он унесет с собой пару ихних жизней. Это будет справедливо.
«Я задремал», — пробормотал он, обращаясь к лейтенанту. Вид у него был диковатый и всклоченный, глаза сонно блуждали. — «Извините». Глаза офицера скользнули за его спину и увидели полупустую бутылку на краю сползшей скатерти. В них промелькнуло презрительное понимание. — «Вы американец?» — спросил лейтенант Морено, положив руку на пряжку пояса, где был пистолет.
«Нет, беглый каторжник, мусью — угощайтесь!», — дерзко сказал Гарт, хрипло засмеявшись, правой рукой погладив горлышко бутылки. Исподтишка он внимательно следил за ним. Если этот французишка что-то унюхает, то умрет первым. Умрет быстро. — «Конечно, я гражданин США. А что, собственно, случилось?».
Преступив порог, офицер перешел на английский. Он говорил учтиво, а его глаза стремительно скользили по пространству купе. Он стоял так, что Гарт смотрел на его щуплую белую шею сбоку, чувствуя, как покалывают кончики пальцев. Ее так просто было сломать, что Гарт облизал пересохшие от этого желания губы. «В поезде прячется преступник, убийца. Мы проверяем купе. Пожалуйста, ваши документы». Гарт хмыкнул почти добродушно, умиротворенный мыслью, что умрет не один. «Цыпленок, ты даже не знаешь, как близко к смерти ты стоишь». «Какого черта!» — пробурчал он вслух, неуклюже залезая в карман, — «не дадут спокойно поспать». Он слегка пошатнулся, что лейтенанту пришлось поддержать его. Морено, пользуясь случаем, наклонился и принюхался к странному заросшему американцу. И уловил ощутимый запах спиртного. Предусмотрительный Гарт сделал большой глоток из недопитой бутылки, еще прежде, чем избавился от тела. Француз едва заметно поморщился, а Гарт ухмыльнулся про себя. Этому сопляку не стоит думать, что он хозяин положения, вовсе нет. Пока он ковырялся в кармане, его сузившиеся глаза хищно следили за каждым изменением в лице офицера, осматривавшего купе.
Он, наконец, вытащил паспорт и отдал его французу, а сам сел на край кушетки, обхватив лоб руками. Сквозь просветы в пальцах он наблюдал за происходящим, его мускулы замерли, как у зверя, готового к прыжку.
«Покажите лицо, пожалуйста», — коротко приказал Морено, оглянувшись на своих подручных, топчущихся коридоре. Почему-то ему не нравился этот американец и не нравилась атмосфера здесь, что-то было в ней п о с т о р о н н е е, но его разум не мог найти зацепку. Внешне все выглядело обычным. «А? Конечно!» — американец улыбнулся и с готовностью открыл лицо свету, слегка прищурившись. Его улыбка казалась натянутой, но когда тебе в номер врываются полицейские, а ты проснулся после попойки и у тебя болит голова, это совсем не удивительно. И все же лейтенанту не понравилась эта улыбка. Он прислушался к себе, своим ощущениям, и мерному постукиванию рельсов. Нет, все нормально, он преувеличивает. Его взгляд вернулся к фотографии. Несомненно, это один и тот же человек. Ему больше нечего здесь делать.
— Счастливой дороги, — откозырнул офицер. Дверь за ним и его соглядатаями захлопнулась. Звук этот прозвучал сладчайшей музыкой для Гарта. Сердце билось в груди, точно у загнанного зайца, нестройно, оглушительно, но на губах кривилась торжествующая улыбка победителя. Он сделал это! Он сделал всех их, жалких пронырливых крыс закона. Те приняли его за американца. Неужели они действительно так схожи, он и этот мертвый тип, навсегда покинувший вагон и этот мир? Гарт подошел к столу и приложился к открытой бутылке, прямо из горла. Кисловатое пойло, ну ничего, сойдет. Нервный тик промелькнул сквозь лицо, слово молния, осветившая ночное небо, и исчез. Ему стоило навести тут порядок и, как следует, обдумать одну небольшую мыслишку, что только пришла ему в голову… Как знать, может это и есть его шанс? Единственный шанс, что выпадает раз за жизнь, стать другим человеком.
Стать по тот, иной бок существования. Перестать быть тем, за кем охотники спустили целую свору разъяренных гончих. Самому стать одним из охотников.
(отрывки из письма Клайва К.)
… Любимая Стефани! Не буду рассказывать тебе, как меня утомили эти ненормальные вандалы из французской таможни. К тому же, на станции находилась толпа, и меня совершенно затоптали желающие сесть на тот же самый поезд. К несчастью, чтобы попасть в Мулен, где я познакомлюсь со своими французскими родственниками — ты знаешь, что я видел Чеза, когда он был еще совсем маленьким, как и я, и мы еще тогда здорово подрались, но я совсем не помню черт его лица — идет только один пассажирский состав.
На него смотрел высокий темноволосый офицер в темно-синей форме с гладким безволосым лицом и холодными пытливыми глазами. За ним стояли еще несколько в форме. «Проклятая шайка свиней», — подумал Гарт — «вонючих, вечно вынюхивающих тварей». В крайнем случае он унесет с собой пару ихних жизней. Это будет справедливо.
«Я задремал», — пробормотал он, обращаясь к лейтенанту. Вид у него был диковатый и всклоченный, глаза сонно блуждали. — «Извините». Глаза офицера скользнули за его спину и увидели полупустую бутылку на краю сползшей скатерти. В них промелькнуло презрительное понимание. — «Вы американец?» — спросил лейтенант Морено, положив руку на пряжку пояса, где был пистолет.
«Нет, беглый каторжник, мусью — угощайтесь!», — дерзко сказал Гарт, хрипло засмеявшись, правой рукой погладив горлышко бутылки. Исподтишка он внимательно следил за ним. Если этот французишка что-то унюхает, то умрет первым. Умрет быстро. — «Конечно, я гражданин США. А что, собственно, случилось?».
Преступив порог, офицер перешел на английский. Он говорил учтиво, а его глаза стремительно скользили по пространству купе. Он стоял так, что Гарт смотрел на его щуплую белую шею сбоку, чувствуя, как покалывают кончики пальцев. Ее так просто было сломать, что Гарт облизал пересохшие от этого желания губы. «В поезде прячется преступник, убийца. Мы проверяем купе. Пожалуйста, ваши документы». Гарт хмыкнул почти добродушно, умиротворенный мыслью, что умрет не один. «Цыпленок, ты даже не знаешь, как близко к смерти ты стоишь». «Какого черта!» — пробурчал он вслух, неуклюже залезая в карман, — «не дадут спокойно поспать». Он слегка пошатнулся, что лейтенанту пришлось поддержать его. Морено, пользуясь случаем, наклонился и принюхался к странному заросшему американцу. И уловил ощутимый запах спиртного. Предусмотрительный Гарт сделал большой глоток из недопитой бутылки, еще прежде, чем избавился от тела. Француз едва заметно поморщился, а Гарт ухмыльнулся про себя. Этому сопляку не стоит думать, что он хозяин положения, вовсе нет. Пока он ковырялся в кармане, его сузившиеся глаза хищно следили за каждым изменением в лице офицера, осматривавшего купе.
Он, наконец, вытащил паспорт и отдал его французу, а сам сел на край кушетки, обхватив лоб руками. Сквозь просветы в пальцах он наблюдал за происходящим, его мускулы замерли, как у зверя, готового к прыжку.
«Покажите лицо, пожалуйста», — коротко приказал Морено, оглянувшись на своих подручных, топчущихся коридоре. Почему-то ему не нравился этот американец и не нравилась атмосфера здесь, что-то было в ней п о с т о р о н н е е, но его разум не мог найти зацепку. Внешне все выглядело обычным. «А? Конечно!» — американец улыбнулся и с готовностью открыл лицо свету, слегка прищурившись. Его улыбка казалась натянутой, но когда тебе в номер врываются полицейские, а ты проснулся после попойки и у тебя болит голова, это совсем не удивительно. И все же лейтенанту не понравилась эта улыбка. Он прислушался к себе, своим ощущениям, и мерному постукиванию рельсов. Нет, все нормально, он преувеличивает. Его взгляд вернулся к фотографии. Несомненно, это один и тот же человек. Ему больше нечего здесь делать.
— Счастливой дороги, — откозырнул офицер. Дверь за ним и его соглядатаями захлопнулась. Звук этот прозвучал сладчайшей музыкой для Гарта. Сердце билось в груди, точно у загнанного зайца, нестройно, оглушительно, но на губах кривилась торжествующая улыбка победителя. Он сделал это! Он сделал всех их, жалких пронырливых крыс закона. Те приняли его за американца. Неужели они действительно так схожи, он и этот мертвый тип, навсегда покинувший вагон и этот мир? Гарт подошел к столу и приложился к открытой бутылке, прямо из горла. Кисловатое пойло, ну ничего, сойдет. Нервный тик промелькнул сквозь лицо, слово молния, осветившая ночное небо, и исчез. Ему стоило навести тут порядок и, как следует, обдумать одну небольшую мыслишку, что только пришла ему в голову… Как знать, может это и есть его шанс? Единственный шанс, что выпадает раз за жизнь, стать другим человеком.
Стать по тот, иной бок существования. Перестать быть тем, за кем охотники спустили целую свору разъяренных гончих. Самому стать одним из охотников.
(отрывки из письма Клайва К.)
… Любимая Стефани! Не буду рассказывать тебе, как меня утомили эти ненормальные вандалы из французской таможни. К тому же, на станции находилась толпа, и меня совершенно затоптали желающие сесть на тот же самый поезд. К несчастью, чтобы попасть в Мулен, где я познакомлюсь со своими французскими родственниками — ты знаешь, что я видел Чеза, когда он был еще совсем маленьким, как и я, и мы еще тогда здорово подрались, но я совсем не помню черт его лица — идет только один пассажирский состав.
Страница
8 из 22
8 из 22
