Добавить в моё избранное
82 мин, 18 сек 20144
Страшно стоять на веранде давно заброшенного дома и смотреть в сад. Страшно смотреть, как папа пытается открыть сильно покосившуюся дверь и… Как она со скрипом открывается…
Папа прошел внутрь. Я еще минуту стояла на веранде. В голове висело сомнение — заходить? Не заходить? В конце концов я решилась и сделала шаг внутрь дома…
Несмотря на устрашающий вид снаружи, внутри дом оказался необычно светлым и даже вполне чистым. Словно чья-то заботливая рука долго и тщательно прибирала его перед нашим приездом. Так тщательно, что вынесла из него все вещи. Только несколько осколков битой посуды валялось на полу. Папа наклонился и поднял с обшарпанного светлого паркета один осколок.
— Это от чашки из сервиза. У бабушки Нины была такая же и еще блюдце, — Папа вздохнул, — Красивая, фарфоровая, с розовыми цветами. Потом бабушка разбила чашку. Старенькая уже была, руки не держали… А блюдце лежит до сих пор среди посуды… — Папа сделал еще один шаг вглубь дома. Я медленно шла за ним, разглядывая все вокруг — пастельные розовые и бежевые стены, когда-то свежеокрашенные, а сейчас ободранные, деревянные, полностью облупившиеся перила лестницы, ведущей на второй этаж.
— Второй этаж осмотрим позже, там может быть опасно, — Сказал мне папа, — Дом давно не ремонтировали, полы, скорее всего прогнили. Я поднимусь первым, а ты иди за мной. Но сначала мы осмотрим весь первый этаж.
На первом этаже мы обнаружили просторную гостиную, в которой из мебели остался только сервант, который насквозь прогнил и был проеден жуками. Из гостиной вел небольшой коридор, на стенах которого были видны светлые следы от фоторамок. Самих фотографий, правда, не было. Я прикоснулась к одному такому светлому пятну, и меня внезапно наполнила атмосфера старого дома, когда его еще наполняла жизнь. Мне очень ярко представлялись одетые в старинные, длинные и кружевные платья девушки и там, среди них Нина и Лиза, а остальные, наверное, подруги докторских дочек. Шумный девичий смех, беготня. И маленькая девочка, смотрящая на них через приоткрытые двери. Я вижу только ее спину — длинные каштановые локоны, среди них еле видно тоненькую шелковую голубенькую ленточку; коротенькое беленькое платьице, все в кружевах и рюшах, белые панталончики. Это, наверное, Верочка. Плечи девочки слегка подрагивают от волнения, а пальцы почему-то вцепились в дверной косяк, словно девочке кто-то делает больно. Комнату освещают яркие солнечные лучи.
— Верочка, иди к нам! — Зовет малышку одна из старших девочек. Верочка заходит в комнату и медленно, осторожно, словно боясь наткнуться на что-то, идет вперед, к сестрам и их подругам.
— Лиза, с тобой все в порядке?
Я отрываю руку от пятна и понимаю, что нахожусь с папой, в старом доме.
— Все хорошо, папуль.
— Ты не ушиблась?
— Нет.
Мы заходим в одну из комнат, и мне становится плохо. Именно ее я видела минуту назад. Здесь, где я сейчас стою, около века назад стояла маленькая Вера. Перед глазами опять появились ее локоны, ленточка, кружевное платьице. А вон там раньше стоял плетеный столик, а вокруг него были стулья… А сейчас только пустая комната… В паркете местами зияли дыры, со стен были ободраны обои, а с потолка уже давно осыпалась штукатурка. Намека на мебель тут не было. Комната была абсолютно пуста.
— Пап, пойдем отсюда, — Прошептала я. Вроде бы пустое, светлое небольшое помещение вселяло в меня такой страх, что я даже боялась говорить в полный голос.
— Пойдем посмотрим, что в другой комнате, — Пожал плечами папа, — Если что, мы вернемся сюда еще раз.
В следующей комнате тоже не было ничего. Такие же ободранные стены и дыры в паркете. Все двери в доме уже давно были сняты.
— Идем отсюда, — Кивнул мне папа, — Нам надо еще много чего осмотреть.
Дом оказался на удивление большим. Да это было и неудивительно, ведь у доктора Подбельского было много довольно богатых пациентов. Гостевая комната, спальня самого доктора и его жены, маленькая темная кухня, в которой мы нашли осколки посуды и ржавый половник, просторная столовая, и душевая. Потом мы, по шаткой и полугнилой лестнице поднялись на второй этаж. Я шла за папой, но все равно очень медленно, пробуя каждую доску, прежде чем встать на нее всем весом. Но лестница и полы на втором этаже на удивление оказались прочными и даже особо не скрипели.
На втором этаже оказались две детские спальни и маленькая каморка служанки. Все комнаты были пусты…
— Думаю, здесь больше нечего смотреть, — Сказал папа, — Давай спустимся вниз и поедим. У меня в сумке есть термос с чаем и пара бутербродов с колбасой.
— Давай.
Я сидела на покрывале, постеленном на полу в гостиной и жевала бутерброд. Колбаса казалась безвкусной и резиновой и никак не хотела лезть в меня. Чай был абсолютно невкусным и даже немного горьковатым.
— Ты точно не заболела?
Папа прошел внутрь. Я еще минуту стояла на веранде. В голове висело сомнение — заходить? Не заходить? В конце концов я решилась и сделала шаг внутрь дома…
Несмотря на устрашающий вид снаружи, внутри дом оказался необычно светлым и даже вполне чистым. Словно чья-то заботливая рука долго и тщательно прибирала его перед нашим приездом. Так тщательно, что вынесла из него все вещи. Только несколько осколков битой посуды валялось на полу. Папа наклонился и поднял с обшарпанного светлого паркета один осколок.
— Это от чашки из сервиза. У бабушки Нины была такая же и еще блюдце, — Папа вздохнул, — Красивая, фарфоровая, с розовыми цветами. Потом бабушка разбила чашку. Старенькая уже была, руки не держали… А блюдце лежит до сих пор среди посуды… — Папа сделал еще один шаг вглубь дома. Я медленно шла за ним, разглядывая все вокруг — пастельные розовые и бежевые стены, когда-то свежеокрашенные, а сейчас ободранные, деревянные, полностью облупившиеся перила лестницы, ведущей на второй этаж.
— Второй этаж осмотрим позже, там может быть опасно, — Сказал мне папа, — Дом давно не ремонтировали, полы, скорее всего прогнили. Я поднимусь первым, а ты иди за мной. Но сначала мы осмотрим весь первый этаж.
На первом этаже мы обнаружили просторную гостиную, в которой из мебели остался только сервант, который насквозь прогнил и был проеден жуками. Из гостиной вел небольшой коридор, на стенах которого были видны светлые следы от фоторамок. Самих фотографий, правда, не было. Я прикоснулась к одному такому светлому пятну, и меня внезапно наполнила атмосфера старого дома, когда его еще наполняла жизнь. Мне очень ярко представлялись одетые в старинные, длинные и кружевные платья девушки и там, среди них Нина и Лиза, а остальные, наверное, подруги докторских дочек. Шумный девичий смех, беготня. И маленькая девочка, смотрящая на них через приоткрытые двери. Я вижу только ее спину — длинные каштановые локоны, среди них еле видно тоненькую шелковую голубенькую ленточку; коротенькое беленькое платьице, все в кружевах и рюшах, белые панталончики. Это, наверное, Верочка. Плечи девочки слегка подрагивают от волнения, а пальцы почему-то вцепились в дверной косяк, словно девочке кто-то делает больно. Комнату освещают яркие солнечные лучи.
— Верочка, иди к нам! — Зовет малышку одна из старших девочек. Верочка заходит в комнату и медленно, осторожно, словно боясь наткнуться на что-то, идет вперед, к сестрам и их подругам.
— Лиза, с тобой все в порядке?
Я отрываю руку от пятна и понимаю, что нахожусь с папой, в старом доме.
— Все хорошо, папуль.
— Ты не ушиблась?
— Нет.
Мы заходим в одну из комнат, и мне становится плохо. Именно ее я видела минуту назад. Здесь, где я сейчас стою, около века назад стояла маленькая Вера. Перед глазами опять появились ее локоны, ленточка, кружевное платьице. А вон там раньше стоял плетеный столик, а вокруг него были стулья… А сейчас только пустая комната… В паркете местами зияли дыры, со стен были ободраны обои, а с потолка уже давно осыпалась штукатурка. Намека на мебель тут не было. Комната была абсолютно пуста.
— Пап, пойдем отсюда, — Прошептала я. Вроде бы пустое, светлое небольшое помещение вселяло в меня такой страх, что я даже боялась говорить в полный голос.
— Пойдем посмотрим, что в другой комнате, — Пожал плечами папа, — Если что, мы вернемся сюда еще раз.
В следующей комнате тоже не было ничего. Такие же ободранные стены и дыры в паркете. Все двери в доме уже давно были сняты.
— Идем отсюда, — Кивнул мне папа, — Нам надо еще много чего осмотреть.
Дом оказался на удивление большим. Да это было и неудивительно, ведь у доктора Подбельского было много довольно богатых пациентов. Гостевая комната, спальня самого доктора и его жены, маленькая темная кухня, в которой мы нашли осколки посуды и ржавый половник, просторная столовая, и душевая. Потом мы, по шаткой и полугнилой лестнице поднялись на второй этаж. Я шла за папой, но все равно очень медленно, пробуя каждую доску, прежде чем встать на нее всем весом. Но лестница и полы на втором этаже на удивление оказались прочными и даже особо не скрипели.
На втором этаже оказались две детские спальни и маленькая каморка служанки. Все комнаты были пусты…
— Думаю, здесь больше нечего смотреть, — Сказал папа, — Давай спустимся вниз и поедим. У меня в сумке есть термос с чаем и пара бутербродов с колбасой.
— Давай.
Я сидела на покрывале, постеленном на полу в гостиной и жевала бутерброд. Колбаса казалась безвкусной и резиновой и никак не хотела лезть в меня. Чай был абсолютно невкусным и даже немного горьковатым.
— Ты точно не заболела?
Страница
5 из 22
5 из 22
