Le General Froid

— Серега! — отчаянный крик вернул Звонарева в реальный мир.

Он поднялся над дверцей, выставил перед собой пистолет и нажал на спусковой крючок. Все эти действия Звонарев продела автоматически, словно на зачете по стрельбе. Им как-то раз даже мишени привозили похожие — черные ростовые фигуры с кругами прицелов в районе сердца и на голове.

Громыхнул выстрел, ПМ в руке дернулся и из затылка мишени брызнул фонтан сгустков. Словно марионетка, у которой обрезали все нитки, матрос сложился пополам и рухнул на асфальт с неприятным влажным звуком.

— Сука! — еще раз выругался Кичайкин.

— Что это было, Леха, — Звонарев на неприятно дрожащих ногам приблизился к телу.

— А я ебу?! — судорожно сглотнул Кичайкин. — Крышу может свинтило. Может еще что. Ты видел, да? Я в грудину три пули всадил, а ему хоть бы хны!

Не выпуская из рук оружие, они приблизились к застывшему кучей тряпья телу. Зрелище оказалось не из приятных — пуля Звонарева вошла бедолаге в левый глаз, оставив зияющую черную дыру. Правый глаз, затянутый бельмом, таращился на офицеров. Челюсть мертвеца отвисла, открыв кривые обломки зубов. Кто-то от души надавал ему по зубам еще до встречи с особистами.

— Фамилию помнишь? — подал голос Звонарев.

— Не-а. Какой-то салажонок. Знаешь что?

— Что?

— Крови нет.

— Что?!

— Крови, говорю, нет. Дыры от выстрелов есть, а кровь не течет.

Звонарев, преодолев вновь подступившую тошноту, присел на корточки. Крови на матросе было море — но старой, пропитавшей форму. Ни из развороченного черепа, ни из трех отверстий в груди ее не вытекло ни капли. Звонарев толкнул тело стволом пистолета и оно перекатилось на спину. Задравшийся рукав бушлата обнажил бледную кожу предплечья. На запястье четко отпечатались багровые следы зубов. Кожа была прокушена и в лунках следов свернулась кровь.

— И вообще, тебе не кажется, что все слишком тихо? — Кичайкин всматривался в безжизненные окна штаба и казармы. — Мы с тобой такую пальбу устроили, а дежурный даже не высунулся посмотреть, в чем дело.

— И собаки не брешут, — Звонарев поднялся и вытер руки о куртку. — Фигня какая-то, Леха.

Раздался шорох, как будто по асфальту заскребли чем-то тяжелым. У обернувшегося на звук Кичайкина из горла вырвался нечленораздельный хрип, а глаза расширились.

Шорох издавали ботинки матроса с перегрызенным горлом. Он сучил ногами, пытаясь подняться, выгибал спину и бестолково махал руками, но при каждой попытке подняться позвоночник, лишенный поддержки шейных мышц, выгибался, и голова трупа билась об асфальт. Из разорванного горла вырывалось хриплое сипение, как будто кто-то выпускал воздух из автомобильной шины. Жуткая пляска продолжалась минуту или две, гипнотизирую остолбеневших особистов. Затем труп уперся руками в асфальт, перевернулся на живот и выпученные блеклые глаза мертвеца уставились прямо на Кичайкина.

— Серега, садись в машину, — тот попятился, не делая больше попыток стрелять.

— Чего?!

Мертвец выставил локти вверх, оперся на ладони и, перебирая руками как крокодил лапами (Звонарев видел такое в передаче «В мире животных»), пополз вперед. Голова, которую он так и не смог поднять, волочилась по асфальту, оставляя кровавый след от стесанного мяса.

— В машину садись быстро! — рявкнул Кичайкин.

— Ты хочешь этого урода здесь оставить?

— Переедешь его, придурок! Садись за руль и кати к штабу!

Слава богу, «шестерка» не заглохла, пока стояла. Звонарев рухнул на водительское сиденье. Соседнее место тут же занял тяжело дышащий Кичайкин.

— Давай! — толкнул он рукой Звонарева. — Или ждешь, пока он сам тебе под колеса залезет?

Снявшись с ручника, Звонарев дернул переключатель передач и машина стронулась с места. Выкрутив руль, он направил ее точно на ползущего покойника. Под днищем что-то хрустнуло, машина подскочила и поехала дальше. Бросив быстрый взгляд в зеркало заднего вида, Звонарев убедился, что переехал твари череп.

— Этот сопляк ведь был мертвый, да? — на всякий случай осведомился он, стараясь не смотреть в сторону соседа.

— Мертвее не бывает, — заверил его Кичайкин. — Ты когда-нибудь слышал, чтобы с вырванным горлом люди жили? Я нет.

Они остановились прямо на плацу. От него к штабу вела лестница.

— Значит так, — Кичайкин положил руку на дверцу. — Сейчас поднимем людей, откроем склад АТВ и выдадим оружие. Выставим новые посты и будем звонить в Североморск.

— И что мы им скажем? — оскалился Звонарев. — Что по Кандар-губе разгуливают мертвые матросы?!

— Да срать мне, что они там подумают! Пусть хоть за больных примут, лишь бы прислали кого-нибудь разобраться!

Кичайкин распахнул дверь и выскочил из машины. Рядом с ними стояли две стройбатовских «шишиги». Странно, разве они после разгрузки не должны были уже уехать?