Добавить в моё избранное
67 мин, 33 сек 20092
На людях он, конечно, храбрится — мол, студента медика ничем не перешибешь — но когда остаешься в морге в абсолютном одиночестве… Анатолий еще не забыл, как это случилось с ним в первый раз. Это чувство он, наверное, вообще никогда не забудет.
Шутка про собаку ему понравилась (без юмора на такой работенке свихнешься), но табличку пришлось снять: мало ли какая комиссия заявится, начнет парить мозги… лучше бы эти толстые тетеньки с брюзгливыми интонациями в голосе хоть раз в жизни попробовали поработать. Хотя бы вот здесь, в морге, над трупом какой-нибудь избитой до смерти пьяным мужем несчастной, в одной руке держа скальпель, а в другой — шкирку практиканта, зеленеющего в намерении грохнуться в обморок. Так-то.
Практиканта звали Сашкой и был он на самом деле никаким не практикантом, а банальным студентом M-кого медицинского университета, решившим подхалтурить на летних каникулах. Так уж вышло, что у него обнаружился какой-то родственник среди врачей, который и нашел Сашке работу — не высоко оплачиваемую, зато и не пыльную, опять же таки острых ощущений — через край.
Халтурка и правда завидная: сидишь себе в прохладе с книжкой, дежуришь, значит; иногда пинцеты и зажимы доктору во время вскрытия подаешь; ну и раз в неделю — генеральная уборка, как святая обязанность. Кроме того, Алексей имел обыкновение время от времени посылать практиканта за пивом — и на этом обязанности Сашки исчерпывались.
Когда в тот день Анатолий вошел в морг, сопровождаемый незримым ореолом тревоги, он увидел, что Сашка изменил своей привычке — вместо того, чтобы приходить на работу с книжкой, он пришел на работу с газетой. Практикант свободно развалился на одном из двух стульев, стоящих на «посту» — небольшой комнатке, из которой начинается коридор, ведущий в покойницкую. Он казался полностью погруженным в чтение, настолько, что даже не заметил прихода Доктора. Алексей присмотрелся: что же читает современная молодежь? О Боже, «M-ский вестник», городские новости. Как правило — чушь и лабуда, ибо что может произойти интересного в городе М Алексей решительно себе не представлял. Он гомерически хмыкнул. Сашка встрепенулся, взглянул на него:
— А, Алексей Иваныч! — по-свойски сказал он. И правильно, столько литров пива вместе употребили, чего официоз разводить, — Здрасте!
«»Иваныч», — мрачно подумал Доктор, — почти как «Ионыч». Вот посижу в этой глуши еще годик — и все начнут Иванычем величать»
Но виду доктор не подал, а место этого спросил:
— Ну и что пишут господа журналисты?
— Интересно пишут, — Саша развернул газету поудобнее, прочистил горло и продекламировал: — «Полторы недели назад в парке на окраине города М. было найдено растерзанное тело молодой девушки, студентки»… родственники убиты горем, знакомые в ужасе… тра-ля-ля, это не важно… ага, вот дальше… «только через несколько дней тщательнейшая экспертиза установила, что некоторые раны не могли быть нанесены зверем, а были нанесены человеком. До сих пор эта информация была скрыта в интересах следствия»… тра-ля-ля, какие еще интересы у нашего следствия, кроме финансовых? Ага, и вот в конце: «несомненно, речь идет о предумышленном убийстве»… надо же, какие гении… «следствие также допускает версию деятельности маньяка»… Как вам все это нравится, Алексей Иванович?
Эскулап скривился. Его не слишком занимало какое-то убийство девушки в парке, он отчаянно пытался силой воли разогнать нехорошие предчувствия и избавиться от тревожных нот, звучащих под крышей черепа. Но, видя, что практикант ждет его ответа, Алексей буркнул, этак наставительно:
— Такова жизнь, куда тут денешься? Хотя, конечно, страшно, ибо недалеко от нас. Хотя с другой стороны — мы с тобой ведь не молоденькие кисейные барышни — чего нам бояться каких-то чокнутых маньяков?
— Тоже думаете, что это сумасшедший? — Саша пристально взглянул на него. — Других вариантов нет?
Доктор тяжело вздохнул, на секунду задумался, затем ответил:
— Я не сыщик и не психиатр, но одно могу сказать тебе точно: пусть это прозвучит как клише, но поверь — парень, растерзавший не в чем ни повинную девушку — псих.
Сашка пожал плечами и вновь уткнулся в газету. Алексей уселся на стул, стоящий напротив того, на котором сидел практикант. Доктор вроде бы был рад, что тема исчерпана, но зато после разговора он вновь ощутил чувство тревоги. Предостерегающая музыка в его голове зазвучала все громче и отчетливее, достигла апогея и смолкла, окончившись барабанным боем.
Дверь отворилась, и Алексей понял, что барабанный бой прозвучал не в его мыслях, а на самом деле: это следователь Бенивский постучал в дверь перед тем, как войти. Была у него такая полезная привычка — без стука не входить.
С Бенивским Алексей познакомился в первый день своей работы патологоанатомом. Их объединяла не то, что бы дружба, а некая таинственная солидарность — в конце концов, одно дело делали.
Шутка про собаку ему понравилась (без юмора на такой работенке свихнешься), но табличку пришлось снять: мало ли какая комиссия заявится, начнет парить мозги… лучше бы эти толстые тетеньки с брюзгливыми интонациями в голосе хоть раз в жизни попробовали поработать. Хотя бы вот здесь, в морге, над трупом какой-нибудь избитой до смерти пьяным мужем несчастной, в одной руке держа скальпель, а в другой — шкирку практиканта, зеленеющего в намерении грохнуться в обморок. Так-то.
Практиканта звали Сашкой и был он на самом деле никаким не практикантом, а банальным студентом M-кого медицинского университета, решившим подхалтурить на летних каникулах. Так уж вышло, что у него обнаружился какой-то родственник среди врачей, который и нашел Сашке работу — не высоко оплачиваемую, зато и не пыльную, опять же таки острых ощущений — через край.
Халтурка и правда завидная: сидишь себе в прохладе с книжкой, дежуришь, значит; иногда пинцеты и зажимы доктору во время вскрытия подаешь; ну и раз в неделю — генеральная уборка, как святая обязанность. Кроме того, Алексей имел обыкновение время от времени посылать практиканта за пивом — и на этом обязанности Сашки исчерпывались.
Когда в тот день Анатолий вошел в морг, сопровождаемый незримым ореолом тревоги, он увидел, что Сашка изменил своей привычке — вместо того, чтобы приходить на работу с книжкой, он пришел на работу с газетой. Практикант свободно развалился на одном из двух стульев, стоящих на «посту» — небольшой комнатке, из которой начинается коридор, ведущий в покойницкую. Он казался полностью погруженным в чтение, настолько, что даже не заметил прихода Доктора. Алексей присмотрелся: что же читает современная молодежь? О Боже, «M-ский вестник», городские новости. Как правило — чушь и лабуда, ибо что может произойти интересного в городе М Алексей решительно себе не представлял. Он гомерически хмыкнул. Сашка встрепенулся, взглянул на него:
— А, Алексей Иваныч! — по-свойски сказал он. И правильно, столько литров пива вместе употребили, чего официоз разводить, — Здрасте!
«»Иваныч», — мрачно подумал Доктор, — почти как «Ионыч». Вот посижу в этой глуши еще годик — и все начнут Иванычем величать»
Но виду доктор не подал, а место этого спросил:
— Ну и что пишут господа журналисты?
— Интересно пишут, — Саша развернул газету поудобнее, прочистил горло и продекламировал: — «Полторы недели назад в парке на окраине города М. было найдено растерзанное тело молодой девушки, студентки»… родственники убиты горем, знакомые в ужасе… тра-ля-ля, это не важно… ага, вот дальше… «только через несколько дней тщательнейшая экспертиза установила, что некоторые раны не могли быть нанесены зверем, а были нанесены человеком. До сих пор эта информация была скрыта в интересах следствия»… тра-ля-ля, какие еще интересы у нашего следствия, кроме финансовых? Ага, и вот в конце: «несомненно, речь идет о предумышленном убийстве»… надо же, какие гении… «следствие также допускает версию деятельности маньяка»… Как вам все это нравится, Алексей Иванович?
Эскулап скривился. Его не слишком занимало какое-то убийство девушки в парке, он отчаянно пытался силой воли разогнать нехорошие предчувствия и избавиться от тревожных нот, звучащих под крышей черепа. Но, видя, что практикант ждет его ответа, Алексей буркнул, этак наставительно:
— Такова жизнь, куда тут денешься? Хотя, конечно, страшно, ибо недалеко от нас. Хотя с другой стороны — мы с тобой ведь не молоденькие кисейные барышни — чего нам бояться каких-то чокнутых маньяков?
— Тоже думаете, что это сумасшедший? — Саша пристально взглянул на него. — Других вариантов нет?
Доктор тяжело вздохнул, на секунду задумался, затем ответил:
— Я не сыщик и не психиатр, но одно могу сказать тебе точно: пусть это прозвучит как клише, но поверь — парень, растерзавший не в чем ни повинную девушку — псих.
Сашка пожал плечами и вновь уткнулся в газету. Алексей уселся на стул, стоящий напротив того, на котором сидел практикант. Доктор вроде бы был рад, что тема исчерпана, но зато после разговора он вновь ощутил чувство тревоги. Предостерегающая музыка в его голове зазвучала все громче и отчетливее, достигла апогея и смолкла, окончившись барабанным боем.
Дверь отворилась, и Алексей понял, что барабанный бой прозвучал не в его мыслях, а на самом деле: это следователь Бенивский постучал в дверь перед тем, как войти. Была у него такая полезная привычка — без стука не входить.
С Бенивским Алексей познакомился в первый день своей работы патологоанатомом. Их объединяла не то, что бы дружба, а некая таинственная солидарность — в конце концов, одно дело делали.
Страница
4 из 21
4 из 21
