Добавить в моё избранное
66 мин, 54 сек 10172
Он постоянно сражался с древними монстрами и злыми магами, неизменно повергая их в прах. Только вот у Максима такой непоколебимой уверенности в себе не было, как и невероятной силы варвара. А развитое за годы чтения воображение услужливо, но так не вовремя подбрасывало в топку страха все новые и новые образы, заставляя все нервы трепетать. Не самое лучшее состояние для человека, решившего побродить по темному подвалу, заполненному разнообразными, но ненужными теперь изделиями рук человеческих. Шепот шарахающихся шуршащих шагов казался ураганной силы звуком, дыхание напоминало взрывы при извержении вулкана, тонкий луч небольшого фонарика лишь сгущал тьму вокруг. Иногда он выхватывал из нее потеки влаги на стенах, фрагменты загромождавших все вокруг предметов, куски труб под потолком. Периодически раздавался приближающийся глухой стук, при ближайшем рассмотрении оказывающийся звуком падающей из прохудившегося водопровода на полиэтиленовую пленку воды. Максим медленно шел по следам Лены и размышлял о том, кто же ее все-таки утащил. Или же то пятно было просто порождением его излишне бурной фантазии? Парню очень хотелось этого, он прямо таки жаждал поскорее осмотреть все помещение и уйти наверх, навстречу солнцу и живым людям, оставив всю эту пыльную темноту и жуткие фантазии. Ведь из-за каждого угла высовывалось жуткое рыло горгульи, тихо нашептывающей о весьма неприятном будущем. И каждый раз, моргнув, Максим убеждался в иллюзорности своих страхов и, встрепенувшись, собирался уже повернуть обратно. Но любопытство и страх потерять эту тайну гнали его вперед и он шел тщательно осматривая каждый угол. Горгульи отступали перед человеческой волей, возвращались в свои готические соборы. Темнота же не рассеивалась, продолжая сжимать свои незримые объятия.
Склад был разделен перегородками, чаще всего из тонких бетонных плит, выщербленных и грязно-серых от времени. Дверные проемы были широкие, рассчитанные на протаскивание через них крупногабаритных вещей. Следующее помещение на первый взгляд от предыдущих не отличалось: те же груды старых ящиков, прикрытых полиэтиленовой дырявой пленкой. Макс вспомнил, как его дед на даче такой же укутывал грядки с непонятными для внука целями. Сам он думал, что помидору или огурцу, наверно, не очень нравится, когда доступ к кислороду и свету ему перекрыт старой грязной пленкой. За воспоминаниями возникло тревожащее чувство неправильности окружающего, столь часто навещающее его в последнее время. Что же такое? Все предыдущие комнаты оставляли впечатление древних гробниц из-за обилия пыли, тут же ее не было и в помине. Зато были на стенах подозрительные бурые потеки. Декорации к фильму ужасов кажутся невинными и милыми, когда попадаешь в такое помещение. Разные стороны экрана… Потеки при ближайшем рассмотрении оказались не кровью, а чем-то непонятным, но не менее неприятным от этого. Крови и не должно быть на стенах подвала приличного санатория, причем подвала прорытого не так давно, вовсе не двести лет назад, когда строилась усадьба. Но и таких следов быть не должно, кто тут мог пачкать стены? Из дальнего угла донесся тихий шорох, а затем смех. Нет, смех вовсе не наводил на мысли о Мефистофеле, всего лишь тихий старческий смех. Даже не совсем старческий, но почему-то наводящий на мысли о чем-то древнем, как ювенальный океан. Максим медленно отступал от стены, продолжая светить на потеки. Издали они выглядели уже более осмысленно, постепенно складываясь в какое-то слово. Вздрогнув, он прочитал на стене: «Уходи»…. За спиной что-то стремительно прошуршало из одного угла в другой. За небольшим пятном света темнота была только гуще и в этой темноте раздавались шорохи и тихое невнятное бормотание, складывающееся в не менее непонятные слова. Что-то проскользнуло по ногам, страх плотным кольцом обхватил горло, не давая закричать, не давая дышать свободно, выпуская только сдавленный хрип. Посветив под ноги, он увидел черный полиэтиленовый мешок, пустой, но, казалось, сохранивший очертания того, что в нем было так недавно. Шорох и бормотание теперь стихли, но источнику их деваться было некуда. Это была последняя комната в анфиладе подвальных помещений, а сквозь дверной проем никто не проходил, каким-то шестым чувством Макс это чувствовал.
Сейчас ярко вспомнился случай из раннего детства. На даче с мальчишками из соседних домов шестилетний Максимка уговорился пойти ночью на лесную поляну, лежащую в километре от их домов вглубь леса, начинавшегося сразу за оградой. Спустившись с маленьким фонариком, в половину того, что он сжимал в потной руке сейчас, на первый этаж по скрипучей лестнице, замирая при малейшем шорохе, мальчишка вышел на крыльцо. Ночь была пасмурная и потому особенно темная. Лучик слабого фонарика выхватывал только отдельные детали вроде куска жасминового куста или отдельный кабачок. Друзья его должны были ждать близ задней калитки, за небольшим шатким мостиком, перекинутым через канаву, в которую крайне нежелательно было сваливаться из-за свирепых и кровожадных пиявок.
Склад был разделен перегородками, чаще всего из тонких бетонных плит, выщербленных и грязно-серых от времени. Дверные проемы были широкие, рассчитанные на протаскивание через них крупногабаритных вещей. Следующее помещение на первый взгляд от предыдущих не отличалось: те же груды старых ящиков, прикрытых полиэтиленовой дырявой пленкой. Макс вспомнил, как его дед на даче такой же укутывал грядки с непонятными для внука целями. Сам он думал, что помидору или огурцу, наверно, не очень нравится, когда доступ к кислороду и свету ему перекрыт старой грязной пленкой. За воспоминаниями возникло тревожащее чувство неправильности окружающего, столь часто навещающее его в последнее время. Что же такое? Все предыдущие комнаты оставляли впечатление древних гробниц из-за обилия пыли, тут же ее не было и в помине. Зато были на стенах подозрительные бурые потеки. Декорации к фильму ужасов кажутся невинными и милыми, когда попадаешь в такое помещение. Разные стороны экрана… Потеки при ближайшем рассмотрении оказались не кровью, а чем-то непонятным, но не менее неприятным от этого. Крови и не должно быть на стенах подвала приличного санатория, причем подвала прорытого не так давно, вовсе не двести лет назад, когда строилась усадьба. Но и таких следов быть не должно, кто тут мог пачкать стены? Из дальнего угла донесся тихий шорох, а затем смех. Нет, смех вовсе не наводил на мысли о Мефистофеле, всего лишь тихий старческий смех. Даже не совсем старческий, но почему-то наводящий на мысли о чем-то древнем, как ювенальный океан. Максим медленно отступал от стены, продолжая светить на потеки. Издали они выглядели уже более осмысленно, постепенно складываясь в какое-то слово. Вздрогнув, он прочитал на стене: «Уходи»…. За спиной что-то стремительно прошуршало из одного угла в другой. За небольшим пятном света темнота была только гуще и в этой темноте раздавались шорохи и тихое невнятное бормотание, складывающееся в не менее непонятные слова. Что-то проскользнуло по ногам, страх плотным кольцом обхватил горло, не давая закричать, не давая дышать свободно, выпуская только сдавленный хрип. Посветив под ноги, он увидел черный полиэтиленовый мешок, пустой, но, казалось, сохранивший очертания того, что в нем было так недавно. Шорох и бормотание теперь стихли, но источнику их деваться было некуда. Это была последняя комната в анфиладе подвальных помещений, а сквозь дверной проем никто не проходил, каким-то шестым чувством Макс это чувствовал.
Сейчас ярко вспомнился случай из раннего детства. На даче с мальчишками из соседних домов шестилетний Максимка уговорился пойти ночью на лесную поляну, лежащую в километре от их домов вглубь леса, начинавшегося сразу за оградой. Спустившись с маленьким фонариком, в половину того, что он сжимал в потной руке сейчас, на первый этаж по скрипучей лестнице, замирая при малейшем шорохе, мальчишка вышел на крыльцо. Ночь была пасмурная и потому особенно темная. Лучик слабого фонарика выхватывал только отдельные детали вроде куска жасминового куста или отдельный кабачок. Друзья его должны были ждать близ задней калитки, за небольшим шатким мостиком, перекинутым через канаву, в которую крайне нежелательно было сваливаться из-за свирепых и кровожадных пиявок.
Страница
6 из 19
6 из 19
