Копоть

Но крошечный пятачок вытоптанной земли был пуст. И пока растерянный ребенок елозил лучиком фонаря по кустам, зловеще нависающим над ним, напоминая корявые лапы сказочных чудищ, один из его друзей подкрался и схватил его за ногу. От пронзительного вопля сразу в трех окрестных домах зажегся свет, а потом люди выбежали на улицу. Досталось тогда крупно всем, и несчастному перепуганному Максиму, и его непредусмотрительным друзьям. С тех пор остался дикий страх, что кто-то подкрадется из-за пределов освещенного узкого коридора и схватит за ногу.

Все еще с трудом преодолевая сопротивление легких, Максим освещал поочередно все углы, не сходя со своего места возле двери. Но все закоулки, которые видны были отсюда, оказались пусты. Нащупав в кармане нож, он отстегнул ремешок, удерживающий лезвие в ножнах, но пока решил не доставать его. Как это не удивительно, но его еще волновала мысль о том, как он будет выглядеть с фонарем в одной руке, охотничьим ножом в другой, идя крадучись по темному подвалу. За ящиками слева на полу лежал рулон пленки, неинтересно. Справа не было ничего, только голый бетонный пол. Еще метров шесть и ему предстояло упереться в дальнюю стену, а ничего необычного обнаружено пока не было. Страх неприятными мурашками, будто стайка тараканов, полз по позвоночнику. Кожа на затылке натянулась, будто стремясь открыть тот третий глаз, что сохранился на Земле лишь у пресмыкающегося гаттерии. В ушах медленно нарастал звон, будто нервы обрели свои голоса, тонкие и противно звенящие. За очередными штабелями чего-то укрытого пленкой не было обнаружено ничего. Оставались только самые дальние углы. Повернувшись сначала влево, Максим физически ощутил, что на него кто-то смотрит практически в упор, не мигая. Освещенный участок был пуст, осталось только обернуться. Медленно, будто увязая в бочке с чем-то липким и маслянистым, луч перемещался по стене. Было такое чувство, как будто спишь, уткнувшись носом в старую пыльную подушку, видишь кошмар, но нет сил проснуться. Постепенно пятно света выхватило из темноты искомое. Описания внешнего вида ни о чем не говорят. Что толку от знания количества лапок у тарантула или об отвратительном запахе раффлезии, если нет собственных впечатлений? Максим не составил себе картинки в целом, в памяти отложились лишь отдельные черты: буровато-серая покрытая струпьями и множество ранок, в которых что-то шевелилось, кожа; утопленные в неестественно глубоких, будто норы, глазницах болотно-зеленые глаза; плоский, вытянутый назад череп; овальное отверстие на месте носа и рта, лишенное губ, сочащееся гноем… Тело существа осталось в темноте.

Оно издало утробный звук, напомнивший тот, что издает болотная жижа, когда медленно проваливаешься туда. Максим зачарованно смотрел ему в глаза, медленно сходя с ума. Так в кошмарном сне ты осознаешь, что все происходящее нереально, но отчаянно стремишься проснуться. И не можешь. Это существо начало медленно двигаться в его сторону, продолжая глухо причмокивать, подволакивая задние конечности, отвратительно скрежещущие по бетону. В воздухе запахло тухнущей на ярком солнце в штиль груды рыбы. Резко вздрогнув, внезапно попавший в ночной кошмар парень неуклюже метнул нож, услышав глухой звук. Черт, попал рукоятью! Отбросив все сомнения, Макс понесся к выходу, оставив за спиной квинтэссенцию мерзости. Во всех углах теперь ему чудилось неясное шевеление, отовсюду к нему тянулись щупальца, стремясь остановить и высосать внутренности. Не помня себя, он птицей пролетел сквозь все также открытое окно и побежал в сторону парка. На бьющие по лицу ветви он не обращал внимания, хотелось только побыстрее как можно дальше оказаться от найденного. Но судьба редко бывает благосклонна к тем, кто столь резво передвигается по лесу в темноте. Зацепившись за корень, он исполнил в воздухе немыслимый кульбит и упал. Больше Макс не шевелился.

Пробуждение было крайне неприятным: во рту ночью паслось стадо небольших гиппопотамов, на зубах налипла мерзкая гадость, уши и нос заложило, все кости ломило. Будто не на мягкой подстилке из начинавшей опадать листвы поспал, а в бетономешалке! Макс с протяжным стоном сел и беспомощно огляделся, пытаясь вспомнить, как же он здесь оказался. Тем временем деловитые муравьи проложили себе новую тропку, проходящую непосредственно по его коленям. Постепенно в мозгу вырисовывалась картина вчерашнего вечера, вовсе не добавляющая оптимизма. Утро смутно напоминало подобные начала дня, но после весьма душевных пьянок, всегда требующих разбора полетов. Но тут не с кем было посоветоваться и выяснить правдивость произошедшего. Теперь его мучила дилемма: вроде бы и нужно пойти в подвал и выяснить все до конца, чтобы не оставлять позади такого страха, но было очень страшно. Лучшим вариантом казалось временное помрачение рассудка, вызванное, к примеру, какими-нибудь газами… Хотя нет, вряд ли в подвале санатория кто-то будет хранить психотропные вещества. А голова продолжала раскалываться.