По воле их

Правда, он слегка сомневался подойдет ли она ему по размеру, но потом решил, что это уж точно шлюхины трудности.

Да, ему было сказано, что он внезапно может оказаться в месте, где убивать надо всех, да! Но не так же! Непосредственно в момент семяизвержения! Которое и пришлось на штаны первому охраннику, когда голый викинг возник перед ним. Обидеться и пустить в ход автомат тот не успел — викинг просто свернул ему голову, схватив обеими руками. Дальше он оказался в коридоре, где и кинулся к нему второй, тот самый, что вскоре очутился в комнате с детьми, Синим и боссом, лишенный драгоценного зрения. Приказ Одина был краток — убивать всех. Гундер понимал, что под «всеми» не рассматриваются дети. А вот остальные… Второму он, не разнообразя приемы, так же выдавил глаза и раздавил кадык, а затем бросился к двум другим.

Синий умел драться, он понимал, что происходящее ужасно — по всем параметрам, от исполнителя до самого факта обнаружения. Краем сознания он отметил невиданный внешний облик пришельца, от бороды до грозно торчащего мужского начала, но мигом смел ненужные мысли — в конце концов, извращения бывают разные, чему он сам был ярким примером. Он дернул из-под мышки пистолет, босс повторил его движение, но гигант быстрее, чем оружие пошло в ход, а если быть точнее, то быстрее, чем его окончательно извлекли, оказался между ними и, пользуясь тем, что оба сидели по разным стенам узкого коридора, (дети сидели в том же коридоре, но чуть дальше, ближе к двери, которой кончался коридор), успев вскочить, ладонями припечатал их головы к стене и, слегка, как показалось бы стороннему наблюдателю, напрягши плечи, раздавил обе головы в лепешку. Вернее, раздавил, как два пирожка с начинкой в лепешку — судя по получившейся картине. Не отряхивая рук, Гундер кинулся мимо детей на дверь, из-за которой уже начал кто-то кричать тонким детским голосом (покупатель «примерял» ребенка), вынес ее, как и первую, не задаваясь идиотским вопросом, как можно голым плечом выбить стальную дверь, мужика, что рвал одежду с маленького мальчика, викинг просто убил ударом кулака в висок, а затем попал в какую-то странно белую комнату, где от него, как от призрака, пятился какой-то недоносок, со странными стеклами на глазах. Комната, как ощутил Гундер своей шкурой, была ужасным местом, не смотря на чистоту и порядок. Тут пахло рекой Слид, текущей льдом, ядом и мечами, той рекой, против течения которой вечно идут те, кто принимает свои муки за дела земные. Схватив человека в белом за грудки и за пах, Гундер поднял того над головой и сломал о выставленное колено пополам, в самом прямом смысле слова, сброшенное им на пол тело сложилось тупым углом. Не все. Он просто знал это, что тут еще не все.

Он бросился дальше. Снова дверь. Снова улица.

Случилось так, что владелец этой фабрики живого товара сам решил почтить своим визитом подчиненных, а с собой, вечно играя роль простого человечка среднего достатка, даже и оружия не взял.

«Он!» — Ударило колоколом в голове северянина, и он знал, кто сказал это слово. Значит, этот человек заслужил больше остальных. Гундер оторвал дверь машины, которую стремился закрыть этот ублюдок, выдернул того на воздух, наступил на одну ногу, а вторую резко рванул вверх. Убедившись, что уйти тот уже вряд ли сможет, Гундер вернулся в комнату «Слид», взял там со стола нечто, что формой слегка напоминало большой нож и вернулся к тому, кого нарекли «Он».

Вскоре он стоял посреди двора один, залитый кровью и хищно поводил головой, осматриваясь. Никого. Сверху водопадом хлынул ледяной ливень, смывающий с тела морского бродяги чужую кровь и он удовлетворенно зарычал, остывая после драки.

— А теперь верни меня, откуда взял! — Попросил Гундер, тяжело дыша. Что и было сделано, так как огромный голый бородач, на которого во все спасенные им глаза, смотрела девочка, оказавшаяся самой смелой, исчез.

В памяти спасенных детей он и остался самым ужасным, что стряслось с ними с момента похищения — огромный, бородатый мужчина, убийца, монстр, рвущий с шей убитых цепочки, а с рук — браслеты и кольца, а потом что-то кричащий в небо и тут же пропадающий…

В памяти же Ка…

Рычание, истошные женские крики и скрип дерева раздавался из комнаты, куда дядюшка Чин поселил своего платежеспособного гостя, раздавались до глубокой ночи. А наутро проститутка крабьей походкой спустилась вниз, держась за стену, с синими кругами под глазами, с распухшими губами и глупым, совершенно счастливым выражением лица. После первого натиска Гундера она просто вырубилась и в себя пришла, когда тот уже вернулся и тут же пошел в атаку вторично.

— Я не знаю, где ты взял этого мужика, дядюшка Чин, но, если придется ему платить, то я не против, — пролепетала Ка, накинувшись на еду. Затем спешно, насколько позволяли ей никак не соглашавшиеся ни слушаться, ни повидаться, коленки, ушла обратно.

— А я думал, что на самом деле, ты любишь женщин, — лукаво улыбнулся дядюшка Чин.