Беличий замок

Найди-ка палку…

— Но Вовчик же сам, я видел… И У Софи так странно…

Он хотел поведать о том, что росянка не могла вырасти в комнате за какие-то несколько часов, и о том, что Владимир, будь самым ужасным злодеем, вряд ли мог насадить тело толстухи на гибкие щупальца-лианы растения. Но вместо этого вновь судорожно всхлипнул, вызвав недовольный поворот головы провожатого. Людочка, пробормотав «Вовчик», тоже захлюпала носом, однако это не помешало ей уложить в ладонь крепкую увесистую корягу.

— Дядь Володь, — спросил мальчик, сглаживая неловкую хлюпательную ситуацию, — а вы клад нашли?

— Не разговаривай с ним! — резко, почти истерически, осадила его Людочка.

— Клад? — Владимир остановился. — Зачем тебе это знать?

— Я так… Интересно же.

— Не разговаривай! — повторила сестра.

— Интересно ему… — Владимир развернулся, двинулся назад, к мальчику и девушке. — А мне интересно вот что: о чём с тобой говорил этот, в шляпе, когда все ушли на прогулку? Ты оставался с ним наедине.

— Да ни о чём. Он спросил, нравится ли мне тут.

— Не заговаривай зубы моему брату! — закричала девушка. — Не подходи к нему!

Владимир, игнорируя её крики, сделал ещё один шаг.

— А ведь он ни с кем больше не общался, — медленно молвил Владимир. — Только с тобой. Всё шушукался, всё крутился вокруг тебя. Нет, пацан, ты меня с толку не собьёшь. Чтобы спросить, хорошо ли тебе тут, много времени не надо. Что-то у вас там общее задумалось. Что-то вы с ним замышляли.

— Стой там! Не подходи! — взвизгнула Людочка, направляя на него корягу.

Владимир, нисколько не удивившись бурной реакции, рывком сбросил рюкзак на траву и строго посмотрел на белок, прилипших к стволу липы. В сумрачном свете рубленное скуластое лицо его казалось маской, созданной бездарным художником для дешёвого фильма ужасов. Но эта маска пугала — пугала отсутствием мимики и застывшей самоуверенностью.

— Люда, — холодно сказал Владимир, — у нас нет времени на истерики. До ближайшего посёлка десять километров. Это три часа ходьбы вдоль по ручью. Утром нас хватятся, но мы будем далеко, если только послушаешься меня. А чтобы всё прошло успешно, надо связать твоего брата. Просто связать руки, чтобы не было никаких эксцессов. Тебе тяжело принять, но он в сговоре с этим упырём. А как дойдём до посёлка и выйдем к людям, парня развяжем. Понимаешь?

— Не заговаривай мне зубы! Шаг назад! Мой брат — не упырь!

— Если я — не убийца, и ты — не убийца, то кто? Я не говорю, что пацан — упырь. Я говорю, что настоящий упырь внушил ему что-то, загипнотизировал. И я не собираюсь причинять ему боль. Я просто хочу, чтобы ты помогла связать мне его.

— Меня никто не гипнотизировал, — возмутился Вася. — Здесь у нас никто не убийца! Это всё… Это всё деревья! И растения! Это они убивают! И белки! Меня деревья всё время трогали, будто бы проверяли. И Люсю трогали. Всех трогали, только никто на это внимания не обращал. Здесь никто из людей не убийца, — повторил он, — здесь растения. У них мозг…

— Мальчик не в себе, — сказал Владимир. — Люся, ты видишь это? Он сошёл с ума. Или специально отвлекает нас. Ты обязана мне помочь связать его.

Он ступил навстречу Людочке, растерянно слушавшей то одного, то второго спутника, но та в момент собралась и с криком «Васька, беги!» обрушила палку на голову молодому человеку. Владимир, подломишись в коленях, покачнулся и попытался удержаться за молодые побеги лесной малины. Гибкие пруты, на мгновение вдруг ставшими живыми, подхватили его, обвив тело, не позволили упасть, но ровно затем, чтобы стреножить, умотать путами и, накинув на крепкую шею нежно-зеленые, казавшиеся в сумраке почти белыми, ветви, уложить на постель из папоротника.

— По… мо… ги… те, — захрипел человек, пытаясь разорвать живые оковы.

Вася кинулся спасать его, но Людочка с силой отшвырнула брата от барахтающейся жертвы. Вася кинулся снова, и вновь был отброшен. Он кидался так несколько минут, пока она прижала его к груди. Мальчик захлёбывался в рыданиях, Владимир не шевелился.

— Он был не виноват! — закричал Вася, вырываясь из цепких объятий сестры. — Не виноват! Я же говорил — это растения! И белки! Видишь, его белка тоже умерла!

Действительно, у ног Владимира, точно так же, как и он сам, запутавшись в малиновых лианах, бездвижно лежала белка с воротником из колючих прутьев. Мордочку зверька перекосила та же гримаса. А на ветке дерева над ними, зябко кутаясь, сидела одинокая рыжая фигурка. Людочка, растрёпанная и перепуганная, посмотрела на неё обезумевшим взглядом. Разлепила тонкие губы:

— Это наша белка. Твоя или моя.

— Никто не виноват, — растирая кулаками слёзы, сказал мальчик. — А ты его убила.

— Я не убивала. Я ударила, но он только упал. Он был живой, когда падал.

— Но ты не дала его спасти!