Беличий замок

Безжизненное тельце грызуна распласталось прямо под подоконником, на газоне, стриженном по английским канонам. Чуть поодаль от белки, неуклюже вывернув руку, лежал старик в бежевом плаще. На голове его, в редких, с проплешиной волосах, темнело бурое пятно. Вася на подгибающихся ногах отошёл от подоконника, плюхнулся в кровать, выбивая зубами дрожь. Потом, вспомнив про сон и про замечание о вялости, собрал силу воли в кулак и, выйдя из номера, осторожно завопил.

На голос его долго никто не отзывался. Сестра с Вовчиком, растрёпанные и помятые, наспех одетые, выскочили лишь спустя несколько минут. Затем появилась толстушка в полупрозрачном пеньюре, затем смотритель (по-прежнему в шляпе), а затем с улицы почти одновременно в гостиницу ворвались мужчины — Владимир и господин-верблюд. Оба они имели запылённый вид и прятали грязноватые руки в карманах.

— Чего орёшь? — на правах опекунши сердито вопросила Людочка. — Палец прищемил? Ногу отдавил?

— Почему палец? Нет… Там… Там дедушка тоже…

— Какой ещё дедушка? Брысь, Васька. Переполошил всех.

— Распустили детей, — сказал важный господин.

— Ох, — сказал Вовчик.

— Дитя как может привлекает к себе внимание, — снисходительно прибавил Владимир.

И только человек в шляпе промолчал и, как показалось мальчику, ничуть не удивился.

Перед пенсионером, упавшим ничком лицом на газон, говорливая толпа, ахнув, замолчала.

— Это уже намеренно, — заявил Владимир. — Людей убирают специально. Случайно может быть один раз — на ветку напоролась, оступилась. Но два раза случайно быть не может… Интересно, клад его при нём?

— П-ф-ф! — господин с оттопыренной губой, скрестив на груди руки, рассматривал тело старика издалека и как бы нехотя.

— Клад? — заволновалась Людочка. — Какой клад?

— А то не знаете, — фыркнул господин и отвернулся.

Владимир, не смущаясь положением, охлопал старика и запустил руки в карманы его бежевого плаща.

— Ничего, — покачал он жёстким своим ёжиком.

— А полицию вызвали? — недовольно спросил Вовчик. — Сплошные трупы, а полиции нет.

— Едут, — скрипнул человек-поганка. — Звонили, что в пути, и чтобы ничего не трогали.

— Больно долго едут, — сквасился Вовчик.

— Так и мы далеко находимся.

Важный господин вскинул глаза к раскрытому на втором этаже окну.

— Чьё? — коротко спросил он, раздувая щёки, вернее, бульдожьи брыли.

— Моё, а при чём тут это? — взвилась Софи.

Людочка, до того момента равнодушно-благосклонно смотревшая на полную дамочку, отступила от неё на пару шагов, расширила глаза и, сжав жениха за руку, заголосила:

— Точно! Старик-то под её окнами лежит! Это она его сверху чем-то огрела! И жену его у реки — тоже она!

Вася благоразумно отдрейфовал к ближайшему дереву (кажется, это была могучая вековая липа) и, прислонившись спиной к коре, уселся на траву. Его потряхивало. Он знал, чем всё кончается, когда сестра впадала в раж и принималась грызть выбранную жертву. Сообразно давно знакомому сценарию толстушку Софи заклеймили, огорошили безапелляционным признанием вины, со всех сторон навесили ярлычки с описанием качеств самого отборного злодея, а затем дело дошло до рукоприкладства. Сопротивляющуюся Софи подхватили под руки двое мужчин — Вовчик и Владимир, с натугой поволокли в замок, втолкнули в снятый ею номер и накрепко заперли снаружи. Смотритель наблюдал за спектаклем молча и как-то безучастно.

— Так-то надёжнее, — подвёл итог кутерьме Владимир, отряхивая руки, будто вывозился в чём-то грязном.

Вася, всё представление просидевший под деревом, усиленно чесал темя и столь же усиленно гонял по черепной коробке одну единственную мысль: от предмета, выпавшего со второго этажа, люди не умирают. Вот у них однажды в классе один пацан выбросил из окна портфель. Портфель грохнулся на голову первоклашке — у девчонки даже сотрясения мозга не было, только небольшой ушиб. Нет, конечно, если кинуть стол или шкаф, может, и прибьёт. Но тогда на газоне останется след от шкафа. А его нет. Софи хоть и жирная, но совсем не при чём… Почему смотритель не остановил этот балаган? Почему он ходит молча и не вмешивается? Уж не его ли рук дело? Вызвал ли он полицию?

Мальчик вскочил на ноги. Надо упросить сестру вернуться домой. Здесь страшно: здесь отвратительные белки, жуткий бесшумный лес и непонятная возня с кладом. А ещё почему-то полицейские всё не едут.

Толстая ветвь с резными листьями и круглыми зелёными ягодами, сросшимися попарно, преградила Васе дорогу. Странно, когда он шёл к дереву, ни одна из ветвей не спускалась так низко к земле. По крайней мере, наклоняться не приходилось. Вася согнулся в три погибели, чтобы пройти под липовой ветвью, но та, как мальчик ни пригибался, всё равно жёстко проскользила по его вихрастой головушке, ободрав кожу.