Добавить в моё избранное
57 мин, 24 сек 19204
Но Лоренц только кривил рот, когда слышал подобные мнения: у него в запасе всегда есть неожиданные фортели!
Адвокат считал, что только улыбка не дает человеку потерять себя. То, что он называл улыбкой (скорее, это были скривленные губы), сходило с его лица, только когда он спал. Сейчас, когда Лоренц проснулся, эта ухмылка наделась на его лицо быстрее, чем тапочки на ноги. Он пошел принимать душ и бриться — пора привести себя в порядок перед важным заседанием.
Покончив со своими умывальным делами, Лоренц сел за маленький кухонный столик (адвокат был холостяком, поэтому жил очень компактно) и включил телевизор. Он никогда не интересовался телепередачами, но включенный телевизор создавал для него атмосферу уюта. Лоренц приготовил омлет, сварил крепкий кофе. Когда адвокат жевал свой скромный холостяцкий завтрак, в соседней комнате забренчал мобильник.
— Лоренц на связи, — сказал он, приняв звонок.
— Эй, друг! Доброе утречко!
(звонил знакомый Лоренца, правовед Лунин).
— И тебя с тем же, — Лоренц отхлебнул кофе. — Звонишь пожелать мне удачи?
— А как же! Слышал, дело не из легких. Тебя считают сумасшедшим. На самом деле, зачем ты взялся защищать этих… как их там?
— Да пусть орут что угодно, — желчно ответил Лоренц. — Я им покажу! Я всегда найду выход, вот увидишь. Любое дело можно повернуть как угодно, и все симпатии тут же окажутся на стороне подсудимых. План у меня есть, я просто так не сдамся.
— Да… но дело архисложное. Их вряд ли кто спасет. Можно было приставить к твоим клиентам простого районного адвокатишку… ему-то терять нечего. Очень сложно.
— My dear, — сказал Лоренц. — Так, как ты, рассуждают слабаки, которые не верят в свои силы.
— Хорошо, хорошо. Кстати, а что за преступление-то? Я так и не узнал…
— Эти семеро, которых я защищаю, обвиняются в убийстве, так? — Лоренц допил кофе и с шумом поставил кружку на стол. — Их обвиняют в том, что они совершили убийство 24 июля 2007 года…
— Но они на самом деле убили? — перебил его Лунин. — Тебе же виднее? Ты отстаиваешь невиновных?
— А почему это я должен тебе говорить? Эй, какого это черта я должен… хотя, нет. Ты мой близкий друг, отчего бы не сказать? Убили ли они на самом деле? Да, убили. Убили они, но убийство было групповым, и конкретного убийцу выявить трудно. Такая неопределенность — еще один плюс… Все доказательства против них, и ни одного опровергающего. Но у дяди Лоренца есть план, да-да!
Так вот. 24 числа июля месяца 2007 года эти семеро (хотя, на самом деле их было гораздо больше, просто отловили семерых), совершили убийство. Господи, сколько раз я это повторяю, — прибавил он в скобках. — Убили девушку. На бетонной площадке. Помнишь ту стройку, где хотели новый корпус роддома строить, да не достроили? Вот, прямо там. Толпа, где было не менее двадцати человек, поколотили её ногами нещадно, лицо растерли об бетон, волосы ей повырывали… Ну, а уж опосля, когда бить её ногами стало скучновато, решили ей голову раскроить. Взяли шлакоблок. Дуру такую, которая двадцать кило весит, не меньше. И тяпнули по голове. Кровь аж на два метра растеклась!
— Тьфу-ты, пакость какая! А за что?
— Не знаю. Да и зачем мне знать? Мне это неинтересно. Если бы в нашем мире существовало право на убийство, то эти парни были бы оправданы — мне сказали, что убили её за дело.
— Ты же только что сказал, что права убивать не имеет никто. Ни один человек не имеет права лишать жизни другого, даже государство не имеет права на казнь, так как убивать ради правосудия — это по-варварски…
Лунин на короткое время замолчал.
— Боже, какое зверство… — заговорил он тихо. — И как только можно защищать их…
— Это моя профессиональная обязанность! Без суда их не посадят, а суд обязателен.
— Хоть бы их посадили, — искренне сказал Лунин. — Прости, друг, но я тебе удачи уже не желаю. Они должны сидеть. Прости.
— Нет, ничего страшного, — Лоренц неприятно захохотал. — Мне не привыкать. Такая уж меня работа.
— Тогда… до свидания.
— До свидания.
Убрав телефон в карман, адвокат громко, дико расхохотался, брызжа слюной. Ему было чертовски весело. Сгибаясь пополам, Лоренц пошел одеваться. Единственное, что его волновало — это не сложность процесса, не то, что он поможет выйти на свободу убийцам. Он боялся только того, чтобы не расхохотаться прямо на суде.
В девять часов он, одетый в самый стильный костюм, молодой, но опытный адвокат, сел за руль своего блестяще надраенного автомобиля и рванул к зданию правосудия, а собаки испуганно шарахались во все стороны.
По темному, холодному коридору прогремели звуки открываемых замков. Тяжелая дверь, пока её открывали, затянула гнусавую и противную песню. Четверо конвойных мрачно переглядывались между собой, один из них еле шевельнул губами, другой в ответ кивнул.
Адвокат считал, что только улыбка не дает человеку потерять себя. То, что он называл улыбкой (скорее, это были скривленные губы), сходило с его лица, только когда он спал. Сейчас, когда Лоренц проснулся, эта ухмылка наделась на его лицо быстрее, чем тапочки на ноги. Он пошел принимать душ и бриться — пора привести себя в порядок перед важным заседанием.
Покончив со своими умывальным делами, Лоренц сел за маленький кухонный столик (адвокат был холостяком, поэтому жил очень компактно) и включил телевизор. Он никогда не интересовался телепередачами, но включенный телевизор создавал для него атмосферу уюта. Лоренц приготовил омлет, сварил крепкий кофе. Когда адвокат жевал свой скромный холостяцкий завтрак, в соседней комнате забренчал мобильник.
— Лоренц на связи, — сказал он, приняв звонок.
— Эй, друг! Доброе утречко!
(звонил знакомый Лоренца, правовед Лунин).
— И тебя с тем же, — Лоренц отхлебнул кофе. — Звонишь пожелать мне удачи?
— А как же! Слышал, дело не из легких. Тебя считают сумасшедшим. На самом деле, зачем ты взялся защищать этих… как их там?
— Да пусть орут что угодно, — желчно ответил Лоренц. — Я им покажу! Я всегда найду выход, вот увидишь. Любое дело можно повернуть как угодно, и все симпатии тут же окажутся на стороне подсудимых. План у меня есть, я просто так не сдамся.
— Да… но дело архисложное. Их вряд ли кто спасет. Можно было приставить к твоим клиентам простого районного адвокатишку… ему-то терять нечего. Очень сложно.
— My dear, — сказал Лоренц. — Так, как ты, рассуждают слабаки, которые не верят в свои силы.
— Хорошо, хорошо. Кстати, а что за преступление-то? Я так и не узнал…
— Эти семеро, которых я защищаю, обвиняются в убийстве, так? — Лоренц допил кофе и с шумом поставил кружку на стол. — Их обвиняют в том, что они совершили убийство 24 июля 2007 года…
— Но они на самом деле убили? — перебил его Лунин. — Тебе же виднее? Ты отстаиваешь невиновных?
— А почему это я должен тебе говорить? Эй, какого это черта я должен… хотя, нет. Ты мой близкий друг, отчего бы не сказать? Убили ли они на самом деле? Да, убили. Убили они, но убийство было групповым, и конкретного убийцу выявить трудно. Такая неопределенность — еще один плюс… Все доказательства против них, и ни одного опровергающего. Но у дяди Лоренца есть план, да-да!
Так вот. 24 числа июля месяца 2007 года эти семеро (хотя, на самом деле их было гораздо больше, просто отловили семерых), совершили убийство. Господи, сколько раз я это повторяю, — прибавил он в скобках. — Убили девушку. На бетонной площадке. Помнишь ту стройку, где хотели новый корпус роддома строить, да не достроили? Вот, прямо там. Толпа, где было не менее двадцати человек, поколотили её ногами нещадно, лицо растерли об бетон, волосы ей повырывали… Ну, а уж опосля, когда бить её ногами стало скучновато, решили ей голову раскроить. Взяли шлакоблок. Дуру такую, которая двадцать кило весит, не меньше. И тяпнули по голове. Кровь аж на два метра растеклась!
— Тьфу-ты, пакость какая! А за что?
— Не знаю. Да и зачем мне знать? Мне это неинтересно. Если бы в нашем мире существовало право на убийство, то эти парни были бы оправданы — мне сказали, что убили её за дело.
— Ты же только что сказал, что права убивать не имеет никто. Ни один человек не имеет права лишать жизни другого, даже государство не имеет права на казнь, так как убивать ради правосудия — это по-варварски…
Лунин на короткое время замолчал.
— Боже, какое зверство… — заговорил он тихо. — И как только можно защищать их…
— Это моя профессиональная обязанность! Без суда их не посадят, а суд обязателен.
— Хоть бы их посадили, — искренне сказал Лунин. — Прости, друг, но я тебе удачи уже не желаю. Они должны сидеть. Прости.
— Нет, ничего страшного, — Лоренц неприятно захохотал. — Мне не привыкать. Такая уж меня работа.
— Тогда… до свидания.
— До свидания.
Убрав телефон в карман, адвокат громко, дико расхохотался, брызжа слюной. Ему было чертовски весело. Сгибаясь пополам, Лоренц пошел одеваться. Единственное, что его волновало — это не сложность процесса, не то, что он поможет выйти на свободу убийцам. Он боялся только того, чтобы не расхохотаться прямо на суде.
В девять часов он, одетый в самый стильный костюм, молодой, но опытный адвокат, сел за руль своего блестяще надраенного автомобиля и рванул к зданию правосудия, а собаки испуганно шарахались во все стороны.
По темному, холодному коридору прогремели звуки открываемых замков. Тяжелая дверь, пока её открывали, затянула гнусавую и противную песню. Четверо конвойных мрачно переглядывались между собой, один из них еле шевельнул губами, другой в ответ кивнул.
Страница
3 из 17
3 из 17
