Огненные колеса

Сатана, схватив пригоршню свечей, сминает в огромный комок.

На Земле, в аэропорту, бомба разрывает на куски тела десятков жертв.

Сатана скачет по полю, давя свечи огромными лапами.

Тысячи человек, вместе с домами, проваливаются в землю, содрогающуюся от разрушительных толчков.

Сатана ювелирно когтем подрезает основание нескольких свечей.

Ликвидаторы аварии на АЭС получают дозу облучения, сокращающую жизнь на десятилетие.

Сатана пальцем тушит огонек, оставляя затухающий фитиль.

В центре города водитель, не справившись с управлением, вдребезги разбивает автомобиль.

Сатана берет соседнюю свечу и поджигает от нее фитиль потушенной.

Мужчину, попавшего в аварию, спасают врачи, проведя операцию по переливанию крови.

— Насколько хрупка человеческая жизнь, — Сатана зажимает между пальцами очередную жертву. — Воск, фитилек и огонек, дунул — нет ничего. Все сгорело.

Сатана ставит свечу на место.

— Зачем вы зажгли потухшую? — Иудаэль по одному выдавливает слова, пораженный устроенным представлением.

— Еще не время, — слова пробиваются сквозь смех Сатаны. — Видишь, насколько просто и приятно играться с людьми, какое удовольствие доставляет издеваться над этими венцами творения. Но нам не стоит задерживаться, мы и так находимся слишком долго. Сакл не любит, когда хозяйничают здесь — не стоит огорчать старика.

Именно тогда Иудаэль захотел заполучить связку ключей от Адских Небес.

Сатана частенько отлучался наверх, иногда принося интересную информацию.

Иудаэль не удивился, узнав, что стал историческом персонажем: все таки чувствовал: тот бродячий проповедник необычен, а если пойти с ним — не прогадаешь.

Иудаэля особо не заботило, что он стал известен, в первую очередь, как отрицательный герой. К тому же, земной мир многогранен, и злодеи одних подчас становились героями других.

Однажды Сатана принес манускрипт, где Иуда изображался самым преданным учеником Иссуса и единственным, кто его понял. Вместе с Сатаной они вдоволь похохотали и предали рукопись огню.

Как только люди не измывались над бедным Иудой: и женили на матери, и заставляли распухать до неимоверных размеров. Знали бы эти фантазеры, как веселился их герой, читая подобную писанину.

Иудаэль очень сожалел, что два евангелиста не изложили правдиво последние мгновения жизни: не передали не только душевные переживания, но и не нашли увязки между повешением и вываленными внутренностями. Да что взять с грамотных эллинов, никогда не видевших описываемые события, а лишь конспектировавших многократно измененные рассказы.

Тогда-то Сатана и предложил создать собственную историю, дал папирус и калам. Иудаэль весь ушел в повествование, рассказывающие об истинном земном пути Христа, поэтому Евангелие вышло столь отличным от других, тогда уже известных.

Иудаэль, к тому времени достаточно пообщавшийся с великим писателями, обитающими в Аду, взял на заметку литературные приемы и завуалировано указал авторство в последних строках:

«Петр же, обратившись, видит идущего за ним ученика, которого любил Иссус, и который на вечери, приклонившись к груди Его, сказал: Господи! Кто предаст Тебя?

Сей ученик и свидетельствует о сем и написал сие: и знаем, что истинно свидетельство его.

Многое и другое сотворил Иссус: но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг. Аминь».

Иудаэль передал рукопись Сатане, а тот закинул на Землю.

Каково же оказалось удивление, когда в тексте возникла вставка:

«Его увидев, Петр говорит Иссусу: Господи! А он что?

Иссус говорит ему: если я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? Ты иди за Мною.

И пронеслось это слово между братиями, что ученик этот не умрет. Но Иссус не сказал ему, что не умрет, но: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до этого».

— Выставить автором сопляка, проведшего всю жизнь со старухой! — Иудаэль сокрушался перед Сатаной. — Как же это возможно!?

— Такова природа людей. Кто делает выводы из фактов? Все подгоняют факты под желаемые выводы. Люди будут сотни раз менять и по-разному трактовать эти боговдухновенные, эти данные свыше откровения так, как им необходимо. Будут разделяться, враждовать из-за этого. А ты, Иуда, всегда будешь Иудой. Черным-черным без светлого пятнышка, а отбелить тебя смогут только другие Иуды, но их в обществе будет меньшинство. А, случись так, что Иуды победят, то горе тому обществу. Как ни крути, повязан ты со мной на веки вечные, по собственной воле.

Иудаэль, сидя на выступе, наблюдает за Сатаной, купающемся в озере лавы.

Повязан на веки, говоришь, по собственное воле?

Еще одно воспоминание разрывает сознание.

Здесь.