Огненные колеса

— Да, Ваше Величество, именно это. Ради этого Вы прошли земной путь, ради этого ваши ученики бросили отчий дом, друзей, подруг, отреклись от счастливой обывательской жизни!

За спиной римлянина возникают еще сотни картин, где людей разрывают на части животные, женщин и детей рубят мечами, предают огню, четвертуют, обезглавливают, в глотки заливают расплавленный свинец.

Солдат переминается с ноги на ногу, земля под сандалиями хлюпает, потому что насквозь пропиталась кровью.

— Ваше Величество, ради этого вы несли свой крест!

В мирно спящую деревню на рассвете врываются воины, с крестами на груди, поджигают дома, рубят мечами выскакивающих из дверей жителей.

Пылающие постройки сменяются пустой Голгофой, на которую взбирается воин, облаченный в доспехи, несущий в руках знамя с крестами. Рыцарь втыкает древко в безжизненную землю, опускается на колени, складывает руки для молитвы, а за спиной вырастают горы из тысяч трупов, коими вымощен путь к Голгофе.

— Да, Ваше Величество, ради этого вы проповедовали, ради этого рассказывали красивые притчи!

Огромный город с высокими красивыми стенами, опоясывающими залив, пылает, как тысячи Солнц. Здоровенный мужчина латной рукавицей наотмашь бьет по лицу женщину, разбивая губы, выбивая зубы. Женщина падает на брусчатку, где ее тут же хватают несколько рук, разрывая одежду, лапая тело.

— Да, Ваше Величество, это ваши последователи! И с той, и с другой стороны!

На голову Иссуса садится ворон, вдавливая терновый венец, обнажая, зарубцевавшиеся раны.

— Тодчаз увидил расвирзаищиися нибиса и ворана, схадиасчиво на Ниво. Где же глас с небес?

Иссус протяжно стонет. Ворон бьет клювом в голову до тех пор пока не пробивает отверстие. Кровь течет по лицу задыхающегося Иссуса, пропитывая губку.

Красивых женщин озверевшая толпа кидает с обрыва в реку; девушки сходят с ума, привязанные к вращающемуся колесу, заживо сгорают на кострах, отблески пламени играют на лицах довольной публики.

— Да, Ваше Величество, все это ради вас! Против меня, проявившего сострадание к умирающему, утолившего жажду страждущего уксусом с водой! Но Вы почему-то пьете другое!

Иссус чувствует, как вкус губки меняется. Нет, это уже не уксус с водой, это кровь, кровь всех людей, прошедших перед взором.

— Да, Ваше Величество, именно так!

За римлянином тысячи предаются содомским грехам, изнывая от наслаждения.

— Да, Ваше Величество, они тоже Ваши!

Солдат уже не поит с губки, он тычет ею в зубы, так что трескаются губы, острие выходит наружу, разрывая десны, прокалывая язык. Река крови выливается изо рта, и уже нельзя разобрать Иссусова эта кровь или убиенных. Красные ручейки текут из каждой раны на теле, сливаясь в единый поток у основания креста, установленного в земле. Взор заливает багровый и нет вокруг ни одного другого цвета.

Иссус закрывает глаза, а открыв, безумным взглядом обводить вернувшуюся картину Голгофы. Римляне также играют в кости, Иоанн с женщинами также содрогаются в рыданиях. Словно, ничего и не привиделось.

— Да, Ваше Величество, не думайте — это не наваждение, так будет, не сомневайтесь!

Иссус смотрит на черепа и кости, в обилии рассыпанные у креста.

Как же так? Все против чего я учил останется в мире? Мало того, сам я стану не более чем знаменем, которое люди водрузят, чтобы удовлетворять свои стремления. Как же так, Отец?! Отец! Отец!

Иссус, превознемогая неимоверную боль, приподнимается на кресте и, вложив последние силы, кричит, перекрывая вой ветра, так что слышно на Небесах.

— ЭЛЛОИ! ЭЛЛОИ! ЛАММА! САВВАХФАНИ!

И тут же испускает дух, безвольно оседая.

Римлянин, сняв губку с острия, раз за разом бьет копьем в бок. Удары наносит размеренные, точные, сокрушительные. Хрустят ребра, куски мяса падают на землю, а кровь стекает в неизвестно откуда взявшийся кубок. Когда сосуд наполняется до краев, римлянин бросает копье и, обернувшись, говорит:

— Истинно человек Сей был Сын Божий.

Небо роняет на землю первые капли наконец-то родившегося ливня.

— Но бунт Иссуса был больше, чем просто восстание против иудейских ценностей. -

Сатана кладет локоть на колено, а подбородок на ладонь, принимая позу философа.

— Он восстал против самой природы человека. Иссус пришел отменить алчность, зависть, месть, похоть, насилие, борьбу, войну, гнев, беззаконие и многое другое: словом, все, что делает человека человеком. Иссус хотел отделить человека от Зверя, но если называю человека Зверем, кого этим оскорбляю: Зверя или человека?

Сатана меняет руки, оставаясь тем же философом.

— Он хотел вознести человека, это жалкое, слабое, безвольное существо, на недостижимую высоту. Мне нравилась эта безумная идея, потому что сам безумен.