След молота

Глаза существа, зеленые и яркие, как у кошки, блеснули так, словно их обладатель разглядел Кауэра сквозь броню и прицел пулемета. Но напугало Кауэра не это. Из головы создания торчала вещь, которую стрелок узнал сразу. Это была рукоять штык-ножа от немецкой винтовки!

Кауэр, дрожа, перекрестился. Но трусом он не был. Он нашел в себе мужество снова заглянуть в прицел, хотя и испытывал противоестественную уверенность в том, что увидит там налитый бешенством огромный зеленый глаз.

«Кто бы это ни был, он не успел бы за это время подойти к танку», подумал Кауэр неуверенно.

Улица оказалась пуста.

Кауэр окончательно убедил себя в том, что ему все это привиделось, когда вспомнил, что ствол пулемета сейчас задран вверх. Флюгер на том доме, около которого якобы прошло существо, должен был находиться чуть ниже его плеча. А уж таким высоким не мог быть, разумеется, даже самый крупный медведь.

Кауэр перевел дух.

Ему стало страшно находиться в танке одному. Он открыл люк и выбрался наружу.

— Штайнер, — обратился он к водителю. — Ты ничего не видел сейчас?

Штайнер извиняюще улыбнулся, выходя из задумчивости, и отрицательно покачал головой.

— Сколько времени уже прошло? — спросил Кауэр.

Штайнер пожал плечами:

— У меня нет часов.

У Кауэра их тоже не было, и Метцгер об этом знал.

— Просто подождем еще немного, — сказал Штайнер мягко.

Кауэр мрачно колупнул носком снег.

И действительно, что им еще оставалось?

9 декабря 1941 г, д. Точки, ул. Коммунаров, 14:50

Теперь, когда стало более-менее ясно, что же произошло в Точках, делать в избе было больше нечего. Танкисты покинули избу через задний ход, который вел на небольшой огородик за домом. Пробравшись сквозь заваленные сугробами грядки, танкисты перемахнули через забор и оказались на улочке, параллельной той, по которой они сюда попали. Но вместо того, чтобы двинуться по ней обратно к танку, Беккер задрожал всем телом и прижался к забору.

На дороге и у калиток домов лежали люди. Эта улочка была, видимо, защищена от ветра, и здесь тела не скрыл милосердный снег. Распахнутые рты, забитые снегом, почерневшие от мороза лица, руки, протянутые вперед и вверх в последней попытке спастись. Неподалеку от Беккера лежала женщина в одной ночной рубашке. Напротив у забора полусидел мужчина в черных кальсонах, валенках на босу ногу и теплой меховой шапке. Что бы ни напугало их, мороз прикончил несчастных практически мгновенно. В отличие от мертвой девушки, которую танкисты нашли в лесу, которая пыталась перед смертью свернуться калачиком, чтобы сберечь больше тепла, люди на тихой улице в деревне Точки перед смертью размахивали руками, бежали и падали.

Все они лежали головами в направлении к выезду из деревни — к той самой дороге, по которой танкисты прибыли в Точки. И хотя Беккер знал, что послужило причиной этого исхода, картина все равно была жуткой. За сегодняшний день они столкнулись лицом к лицу с гораздо большим количеством мертвецов, чем за полгода войны.

— Очевидно, термоудар имел неодинаковую мощность на своем протяжении, — сказал Метцгер, разглядывая тела. — Как сковородка на огне; сильнее всего прогревается центр, а края остаются холодными. Здесь же было наоборот. Они успели понять, что происходит, и попытались спастись, но молот уже опустился… Нам нужно возвращаться.

Беккер выразил согласие энергичным кивком. Зимний день короток, а им еще предстояло добраться до Подмышья через лес. Теперь танкисты двигались медленно, обходя трупы. Беккер покосился на командира и заметил, что тот хмурится.

— Жалко их, — пробормотал Беккер.

На самом деле его интересовала причина озабоченности командира.

— Это да, — сказал Метцгер. — Но нам придется вернуться, не выполнив задания.

«Да и хрен с ним, с заданием», подумал Беккер, но промолчал.

— Я полагал, — пояснил Метцгер. — Что людей на улицу выгнали наши парни из СС. И хотя мы не нашли их самих, можно было бы сказать, что в Точках они были. Но теперь понятно, что все люди здесь погибли в результате природного катаклизма.

— Здесь весь климат — один сплошной катаклизм, — мрачно заметил Беккер, ежась от холода.

— Да. Но теперь мы по-прежнему не имеем ни малейшего представления, куда делись четыре наших танка со всем экипажем и пехотой, которая вызвалась их сопровождать.

Беккер пожал плечами.

Потянуло дымом. Не свежим, уютным запахом близкого дома и уютного тепла, а старой гари. Так пахнет куча золы. Вскоре танкисты обнаружили и источник запаха. По правой стороне улицы начались разбитые, обгоревшие дома. Длинные обугленные горла печей торчали из руин, как черные оплывшие свечи. Беккер радостно улыбнулся. Наконец-то закончилась вся эта чертовщина, печи, огонь в которых погас от термоудара и суп, замерзший прямо в миске.