Добавить в моё избранное
46 мин, 32 сек 18675
Из камина доносился мерный гул и, волнами потекло приятное тепло.
Через полчаса доставили продукты. Рассчитался с водителем, молодым вихрастым пареньком, дал чаевые. И снова, то же недоумение в словах, почему из всех вариантов я выбрал именно этот дом. На всякий случай спросил паренька, скажи-де, откровенно, страшилки среди горожан по поводу уже моего дома ходят. Переходят, как семейные реликвии из уст в уста. Он отрицательно затряс головой, сказал. Так, детвора болтает всякое и уехал.
Большую часть продуктов положил в холодильник. На большое блюдо выложил нарезанную колбасу, ветчину, копчёности и сыр, тонкие ломтики хлеба, горчицу и хрен переложил в соусники; взял бокал для вина и рюмку для водки.
Выставил всё это скромное гастрономическое великолепие на сервировочный столик, перекинул через руку белое льняное полотенце и вкатил столик в зал и остановился перед диваном. «Кушать подано, — обращаюсь сам к себе. — Приятного аппетита!» «Спасибо, милейший, — отвечаю себе же, — на сегодня вы свободны». Включил радиолу, покрутил верньер, нашёл волну с лёгкой эстрадной музыкой, громкость установил так, чтобы не отвлекала и одновременно развлекала.
Под несложные мелодии отметил приезд и новоселье в новом захолустном городке. Меня всегда восхищала удивительная прелесть захолустья. Сплетни, кочующие из дома в дом, как нищие в поиске милостыни. Многолетнее знакомство друг с другом, улыбки в глаза и слащавые речи, и обязательный камень в кармане, чтобы при случае бросить в чужой огород.
Очнулся от дикого шума за окном.
Потягиваясь, подошёл к тёмному проёму окна. На улице разыгрывалась настоящая трагедия. Сильный ветер беспощадно трепал кроны деревьев. Гнул старые стволы к земле, сквозь стекло слышался их стон-скрежет, треск обломанных веток и взволнованный шум листвы. Низкие мрачные свинцовые тучи стремительно передвигались по хмурому небу, роняя редкие капли влаги. Я поблагодарил дом, что в эту тревожную минуту природного ненастья надёжно защищён его стенами. И, не поверите, дом мне ответил. Вспыхнуло с новой силой пламя в камине, выбросив сноп искр, как приветствие, и на минуту умолкло радио.
Подложив поленьев в камин, вернулся к прерванному торжеству.
Радио заработало, и мелодии одна за другой полились из динамика. В зале сгустилась тьма, освещался пятачок перед камином. Возникло непреодолимое желание придать обстановке ощущение старины и как тут обойтись без загадочного горения свечей?
Подсвечник, странной формы изделие в форме трёх туго скрученных тел змей, опирающихся хвостами на основание, мраморный чёрный квадрат, и расходящимися в стороны головками с раскрытыми ртами и из которых виднелись раздвоенные языки, нашёл в настенном шкафчике. Свечи устанавливались в кольца, припаянные к каждой голове. В соседнем шкафчике лежали свечи, упакованные в грубую промасленную бумагу. Повертел подсвечник, дивясь задумке мастера и качеству исполнения. Не игра света, а, в самом деле, привиделось, тела змей пришли в движение, плавно перетекли друг в друга, зашевелилась мускулатура под кожей и снова застыли, немного изменив форму подсвечника: тела разошлись и, в просвет между тел можно было просунуть мизинец. Вставил свечи, зажёг фитили и вернулся в зал.
Тьма в зале, не смотря на свет от пламени в камине, показалась более сгустившейся. Лицом почувствовал её омерзительно-ледяное прикосновение. Невольно вздрогнул и, поёживаясь, сел на диван, поставив подсвечник на столик.
На улице вовсю бушевала гроза. Струи дождя барабанили по стеклу, молнии освещали угрюмое небо и тягуче ревел гром.
Наполнил рюмку водкой, ещё раз поблагодарил дом и выпил. На этот раз обошлось без мистических отступлений.
Как ни крепился, стараясь оттянуть момент сна на более позднее время, но усталость, волнение и алкоголь сделали своё дело — я уснул крепким сном, развалившись на диване. Ни бушевавшая гроза, ни что бы то ни было другое, не тревожили до самого утра.
Утренний моцион — укоренившаяся привычка, что-то среднее между пассивной зарядкой и активным бездельем — отменять не стал.
Утро встретило на крыльце до белизны промытого ливнем летнего неба и абсолютной тишиной.
Сделал несколько дыхательных упражнений, помахал руками вправо-влево, покрутил торсом и отправился вокруг дома против часовой стрелки по отмостке, выложенной булыжником. Разросшийся вьюн захватил и часть правой стороны дома и, кое-где взобрался зелёными сочными побегами на черепицу.
Следов пронёсшейся грозы в виде обломанных ветвей не обнаружил, не удивился, списал на ту же усталость.
Со вчерашнего дня меня многое интриговало в моём новом жилище. Например, фундамент. Уж он-то должен был за время существования дома обрасти коростами бурого лишая и лоскутами зелёного мха. Ан нет. Чист, будто вчера строители отложили в сторону мастерки и сдали готовый объект заказчику.
Через полчаса доставили продукты. Рассчитался с водителем, молодым вихрастым пареньком, дал чаевые. И снова, то же недоумение в словах, почему из всех вариантов я выбрал именно этот дом. На всякий случай спросил паренька, скажи-де, откровенно, страшилки среди горожан по поводу уже моего дома ходят. Переходят, как семейные реликвии из уст в уста. Он отрицательно затряс головой, сказал. Так, детвора болтает всякое и уехал.
Большую часть продуктов положил в холодильник. На большое блюдо выложил нарезанную колбасу, ветчину, копчёности и сыр, тонкие ломтики хлеба, горчицу и хрен переложил в соусники; взял бокал для вина и рюмку для водки.
Выставил всё это скромное гастрономическое великолепие на сервировочный столик, перекинул через руку белое льняное полотенце и вкатил столик в зал и остановился перед диваном. «Кушать подано, — обращаюсь сам к себе. — Приятного аппетита!» «Спасибо, милейший, — отвечаю себе же, — на сегодня вы свободны». Включил радиолу, покрутил верньер, нашёл волну с лёгкой эстрадной музыкой, громкость установил так, чтобы не отвлекала и одновременно развлекала.
Под несложные мелодии отметил приезд и новоселье в новом захолустном городке. Меня всегда восхищала удивительная прелесть захолустья. Сплетни, кочующие из дома в дом, как нищие в поиске милостыни. Многолетнее знакомство друг с другом, улыбки в глаза и слащавые речи, и обязательный камень в кармане, чтобы при случае бросить в чужой огород.
Очнулся от дикого шума за окном.
Потягиваясь, подошёл к тёмному проёму окна. На улице разыгрывалась настоящая трагедия. Сильный ветер беспощадно трепал кроны деревьев. Гнул старые стволы к земле, сквозь стекло слышался их стон-скрежет, треск обломанных веток и взволнованный шум листвы. Низкие мрачные свинцовые тучи стремительно передвигались по хмурому небу, роняя редкие капли влаги. Я поблагодарил дом, что в эту тревожную минуту природного ненастья надёжно защищён его стенами. И, не поверите, дом мне ответил. Вспыхнуло с новой силой пламя в камине, выбросив сноп искр, как приветствие, и на минуту умолкло радио.
Подложив поленьев в камин, вернулся к прерванному торжеству.
Радио заработало, и мелодии одна за другой полились из динамика. В зале сгустилась тьма, освещался пятачок перед камином. Возникло непреодолимое желание придать обстановке ощущение старины и как тут обойтись без загадочного горения свечей?
Подсвечник, странной формы изделие в форме трёх туго скрученных тел змей, опирающихся хвостами на основание, мраморный чёрный квадрат, и расходящимися в стороны головками с раскрытыми ртами и из которых виднелись раздвоенные языки, нашёл в настенном шкафчике. Свечи устанавливались в кольца, припаянные к каждой голове. В соседнем шкафчике лежали свечи, упакованные в грубую промасленную бумагу. Повертел подсвечник, дивясь задумке мастера и качеству исполнения. Не игра света, а, в самом деле, привиделось, тела змей пришли в движение, плавно перетекли друг в друга, зашевелилась мускулатура под кожей и снова застыли, немного изменив форму подсвечника: тела разошлись и, в просвет между тел можно было просунуть мизинец. Вставил свечи, зажёг фитили и вернулся в зал.
Тьма в зале, не смотря на свет от пламени в камине, показалась более сгустившейся. Лицом почувствовал её омерзительно-ледяное прикосновение. Невольно вздрогнул и, поёживаясь, сел на диван, поставив подсвечник на столик.
На улице вовсю бушевала гроза. Струи дождя барабанили по стеклу, молнии освещали угрюмое небо и тягуче ревел гром.
Наполнил рюмку водкой, ещё раз поблагодарил дом и выпил. На этот раз обошлось без мистических отступлений.
Как ни крепился, стараясь оттянуть момент сна на более позднее время, но усталость, волнение и алкоголь сделали своё дело — я уснул крепким сном, развалившись на диване. Ни бушевавшая гроза, ни что бы то ни было другое, не тревожили до самого утра.
Утренний моцион — укоренившаяся привычка, что-то среднее между пассивной зарядкой и активным бездельем — отменять не стал.
Утро встретило на крыльце до белизны промытого ливнем летнего неба и абсолютной тишиной.
Сделал несколько дыхательных упражнений, помахал руками вправо-влево, покрутил торсом и отправился вокруг дома против часовой стрелки по отмостке, выложенной булыжником. Разросшийся вьюн захватил и часть правой стороны дома и, кое-где взобрался зелёными сочными побегами на черепицу.
Следов пронёсшейся грозы в виде обломанных ветвей не обнаружил, не удивился, списал на ту же усталость.
Со вчерашнего дня меня многое интриговало в моём новом жилище. Например, фундамент. Уж он-то должен был за время существования дома обрасти коростами бурого лишая и лоскутами зелёного мха. Ан нет. Чист, будто вчера строители отложили в сторону мастерки и сдали готовый объект заказчику.
Страница
4 из 14
4 из 14
