Добавить в моё избранное
48 мин, 23 сек 9596
От стремительного потока воздуха огоньки на свечах начали подрагивать. Прикрыв их рукой, я переступил через раму, ощущая, как хрустит под ногами опавшее стекло. Барабанившие в дверь люди, казалось, затихшие сразу после того, как разбилось зеркало, возобновили своё занятие.
Пройдя вперёд несколько шагов, я вытянул канделябр вперёд, чтобы можно было разглядеть, куда ведёт этот проход. Моему взору предстал длинный узкий коридор, дальний конец которого терялся где-то во мраке. Света в моих руках было не достаточно, чтобы осветить всё пространство, поэтому, достав револьвер и взведя курок, я остановился и стал ждать, пока все остальные окажутся в проёме.
Через несколько секунд за моей спиной послышались шаги и учащённое дыхание, а света в коридоре стало ещё больше. Я оглянулся. Герцог стоял в проёме, держа в одной руке канделябр, а в другой сжимая тяжёлую железную статуэтку, которая до этого стояла у него на столе. При виде этого я невольно рассмеялся, но тут же осёкся, и, откашлявшись, поспешил повернуться к молодому аристократу спиной.
— Я здесь. Мы можем идти. — донёсся до меня голос Эванса. Оглядываться я не стал, а просто медленно двинулся вперёд.
Идти по такому узкому коридору, сжимая канделябр и одновременно держа револьвер на изготовке, было делом нелёгким. Места было так мало, что иной раз мне приходилось сгибаться в три погибели, держа зажженные свечи в опасной близости от одежды. Массивные деревянные балки, подпирающие пол, попадались с завидной регулярностью, что ещё больше замедляло передвижение, так как то и дело приходилось переходить через них. Несколько раз мы слышали за стенами, в угрожающей близости от себя, чьё-то приглушённое кряхтение. Иногда оно сопровождалось посторонними звуками, как будто кто-то ронял на пол что-то тяжёлое. А один раз нам удалось различить доносящиеся из-за стены чьи-то громкие вопли, сопровождаемые таким грохотом, что невольно привыкшие к тишине уши на мгновение вели сознание в настоящий ступор.
— Что они делают? — прошептал герцог, глядя поочерёдно то на Эванса, то на меня. Однако мы так и не смогли дать ему хоть какого-нибудь вразумительного ответа.
— Ладно, идёмте, нам надо выбираться отсюда. — сказал Эванс, поворачиваясь, и тут его нога угодила в проём между балками. С шумом каблук его туфли ударил по деревянному полу, и тут же доносящийся из-за стены грохот мгновенно затих. Ужас охватил меня, застывшего на полушаге, снова по спине моей побежали мурашки. Что-то происходило там, по ту сторону стены, чьи-то шаги медленно приближались к нам. Мы застыли, силясь не дышать, и все трое превратились в слух. Снова до нас донеслось приглушённое кряхтение, но слышалось оно уже куда ближе, чем в прошлый раз.
Несколько минут мы стояли, боясь даже вздохнуть, потом из-за стены послышался короткий рык, и через несколько минут до нас снова донесся уже знакомый грохот, самое желанное, что мы могли бы услышать.
— Похоже, пронесло. — одними губами прошептал Эванс, глядя на меня. Мне оставалось лишь невольно кивнуть в ответ.
Вскоре коридор кончился, и теперь мы стояли возле уходящих вниз ступеней, конец которых терялся во мраке где-то внизу. Мы уже больше не слышали никаких посторонних звуков, лишь наше взволнованное дыхание и неровный топот собственных ног.
— Так, ладно, я иду первый. — сказал я, вытягивая канделябр максимально далеко, чтобы осветить проход.
— Мы за тобой. — послышался в тишине голос Эванса. Я кивнул и медленно потянулся ногой к ближайшей ступени.
Спуск оказался не таким сложным, как мне виделось. Ступени, вопреки ожиданиям, не издавали никаких посторонних звуков, а осевший на них слой пыли позволял нам передвигаться практически бесшумно.
Наконец ступени кончились, и мы оказались в невысоком проходе. Посреди него зияла кирпичная стена.
— Куда теперь? — спросил за моей спиной Эванс. Я вытянул канделябр и увидел справа от стены очертания рамы.
— Вон туда. — сказал я, указывая на раму и первый подошёл ближе. Похоже было, что ею давно не пользовались, во всяком случае, весьма приличный слой пыли и тянущаяся сквозь проход паутина не могли говорить об обратном. Я протянул к раме руку, без особой надежды надавил на пыльное дерево. К моему удивлению, оно поддалось достаточно охотно, и мне уже не составляло никакого труда полностью отодвинуть её самостоятельно.
За рамой сразу открывалось тонущее во тьме помещение. Я прошёл в проём, высоко поднимая канделябр… и, поражённый, застыл в немом ужасе. Мы оказались в том самом зале, в котором всего час назад произошли те ужасные события. Вот только ни одного трупа здесь больше не было.
Неожиданно раздался негромкий хлопок, и все свечи в зале разом вспыхнули, заставив нас на мгновение зажмуриться с непривычки. Когда же глаза более-менее привыкли, я разомкнул веки и увидел стоящего на трибуне в самом центре помещения человека.
Пройдя вперёд несколько шагов, я вытянул канделябр вперёд, чтобы можно было разглядеть, куда ведёт этот проход. Моему взору предстал длинный узкий коридор, дальний конец которого терялся где-то во мраке. Света в моих руках было не достаточно, чтобы осветить всё пространство, поэтому, достав револьвер и взведя курок, я остановился и стал ждать, пока все остальные окажутся в проёме.
Через несколько секунд за моей спиной послышались шаги и учащённое дыхание, а света в коридоре стало ещё больше. Я оглянулся. Герцог стоял в проёме, держа в одной руке канделябр, а в другой сжимая тяжёлую железную статуэтку, которая до этого стояла у него на столе. При виде этого я невольно рассмеялся, но тут же осёкся, и, откашлявшись, поспешил повернуться к молодому аристократу спиной.
— Я здесь. Мы можем идти. — донёсся до меня голос Эванса. Оглядываться я не стал, а просто медленно двинулся вперёд.
Идти по такому узкому коридору, сжимая канделябр и одновременно держа револьвер на изготовке, было делом нелёгким. Места было так мало, что иной раз мне приходилось сгибаться в три погибели, держа зажженные свечи в опасной близости от одежды. Массивные деревянные балки, подпирающие пол, попадались с завидной регулярностью, что ещё больше замедляло передвижение, так как то и дело приходилось переходить через них. Несколько раз мы слышали за стенами, в угрожающей близости от себя, чьё-то приглушённое кряхтение. Иногда оно сопровождалось посторонними звуками, как будто кто-то ронял на пол что-то тяжёлое. А один раз нам удалось различить доносящиеся из-за стены чьи-то громкие вопли, сопровождаемые таким грохотом, что невольно привыкшие к тишине уши на мгновение вели сознание в настоящий ступор.
— Что они делают? — прошептал герцог, глядя поочерёдно то на Эванса, то на меня. Однако мы так и не смогли дать ему хоть какого-нибудь вразумительного ответа.
— Ладно, идёмте, нам надо выбираться отсюда. — сказал Эванс, поворачиваясь, и тут его нога угодила в проём между балками. С шумом каблук его туфли ударил по деревянному полу, и тут же доносящийся из-за стены грохот мгновенно затих. Ужас охватил меня, застывшего на полушаге, снова по спине моей побежали мурашки. Что-то происходило там, по ту сторону стены, чьи-то шаги медленно приближались к нам. Мы застыли, силясь не дышать, и все трое превратились в слух. Снова до нас донеслось приглушённое кряхтение, но слышалось оно уже куда ближе, чем в прошлый раз.
Несколько минут мы стояли, боясь даже вздохнуть, потом из-за стены послышался короткий рык, и через несколько минут до нас снова донесся уже знакомый грохот, самое желанное, что мы могли бы услышать.
— Похоже, пронесло. — одними губами прошептал Эванс, глядя на меня. Мне оставалось лишь невольно кивнуть в ответ.
Вскоре коридор кончился, и теперь мы стояли возле уходящих вниз ступеней, конец которых терялся во мраке где-то внизу. Мы уже больше не слышали никаких посторонних звуков, лишь наше взволнованное дыхание и неровный топот собственных ног.
— Так, ладно, я иду первый. — сказал я, вытягивая канделябр максимально далеко, чтобы осветить проход.
— Мы за тобой. — послышался в тишине голос Эванса. Я кивнул и медленно потянулся ногой к ближайшей ступени.
Спуск оказался не таким сложным, как мне виделось. Ступени, вопреки ожиданиям, не издавали никаких посторонних звуков, а осевший на них слой пыли позволял нам передвигаться практически бесшумно.
Наконец ступени кончились, и мы оказались в невысоком проходе. Посреди него зияла кирпичная стена.
— Куда теперь? — спросил за моей спиной Эванс. Я вытянул канделябр и увидел справа от стены очертания рамы.
— Вон туда. — сказал я, указывая на раму и первый подошёл ближе. Похоже было, что ею давно не пользовались, во всяком случае, весьма приличный слой пыли и тянущаяся сквозь проход паутина не могли говорить об обратном. Я протянул к раме руку, без особой надежды надавил на пыльное дерево. К моему удивлению, оно поддалось достаточно охотно, и мне уже не составляло никакого труда полностью отодвинуть её самостоятельно.
За рамой сразу открывалось тонущее во тьме помещение. Я прошёл в проём, высоко поднимая канделябр… и, поражённый, застыл в немом ужасе. Мы оказались в том самом зале, в котором всего час назад произошли те ужасные события. Вот только ни одного трупа здесь больше не было.
Неожиданно раздался негромкий хлопок, и все свечи в зале разом вспыхнули, заставив нас на мгновение зажмуриться с непривычки. Когда же глаза более-менее привыкли, я разомкнул веки и увидел стоящего на трибуне в самом центре помещения человека.
Страница
11 из 15
11 из 15
