Заложник

— Делать больно — это разве нормально? Ты ведь… сумасшедший.

— Кстати, я вспомнил про одного русского, которого я так же похитил. Он начал действовать мне на нервы и пришлось его пристрелить.

Хауэрс промолчал. Мужчина встал.

— Ну вот, — произнес он, — мы с тобой и познакомились.

Он взял скотч и стал приближаться к Хауэрсу.

— Вы не можете меня здесь оставить! — взмолился журналист.

— Это вполне осуществимо, как ты заметил, — сказал он, обматывая его рот скотчем. — Ты хорошо говоришь по-русски, но тебе придется помолчать пару часов, а может и дней.

Хауэрс не сопротивлялся. Закончив свое долгое обматывание, будто он готовил подарок к Новому Году, чему еще не хватало надписи: «Не открывать до Рождества», он привстал, поднял его голову за волосы и, смотря в глаза Хауэрса, сказал:

— Сиди здесь тихо. Понял? А то пришью.

Хауэрс бросил на него такой яростный взгляд, что тому стало не по себе, и он оттолкнул его в сторону. Ему даже показалось, что глаза журналиста стали желтыми.

Фыркнув, мужчина поднялся вверх по лестнице, вышел из погреба и, закрыв дверь на замок, удалился.

И вот, он опять остался один, раненный в ногу и плечо. Сколько же ему терпеть этого сумасшедшего? Дня три? Четыре? Как бы он хотел избавиться от этого маньяка, если бы далась такая возможность, он бы задушил его голыми руками. Хауэрс думал над тем, чтобы еще раз попытаться развязать веревку и сбежать, но он вряд ли сможет это сделать в таком состоянии. Тогда придется ждать выкупа. Он попытался двинуться, чтобы чуть приподнять руку, но потом пожалел об этом: в плечо ударила острая боль, отчего он простонал. В глазах потемнело, тело ослабло, и он снова потерял сознание.

Хауэрс завернул за угол Двенадцатой улицы, где в двух-трех кварталах была его квартира. Но как только он вышел из-за угла, вместо Двенадцатой улицы перед ним возник разрушенный город. Он сразу подумал: «Сделаю-ка я репортаж об этом городе»,

и пошел вперед. Среди руин был небольшой базар, где покупателями были одни чеченские боевики.

За спиной журналиста оказалась Бэтти. Она умоляла его не ходить в этот город, но он ее не слушал и пошел дальше. Хауэрс вытащил фотоаппарат, чтобы сделать снимки. Он нажал на кнопку, но она не поддалась. Он увидел, что это не фотоаппарат, а пистолет «Стечкина». За спиной послышалось рычание. Он повернулся и увидел огромного волка. Глаза этого хищника светились, как в фильмах ужасов. Он тут же вспомнил фильм про оборотней, с Джеком Николсоном в главной роли.

— Ты не Джек Николсон? — спросил он волка. Волк в ответ лишь гавкнул, как собака. «Он хочет на меня напасть», — подумал он.

Повернувшись, Хауэрс хотел бежать, но не смог двинуться: он был связан. Волк напал на него, вцепившись зубами в плечо. Дверь открылась, и в подвал зашел мужчина в плаще. Волк отстал от Хауэрса и перегородил ему дорогу. Тот хотел обойти хищника и избить Уилла, но хищник напал на него и повалил на землю. Вцепившись ему в бок, волк оторвал туловище. Половина тела, что была в пасти хищника, продолжала размахивать руками и кричать.

— Yes! — произнесло животное.

Хауэрс почувствовал, что уже развязан, но он все еще не мог двинуться, даже пальцем шевельнуть. По всему телу внезапно пошел жар, словно его окунули в горячую воду.

Разорвав того на части, словно куклу, зверь повернулся к Хауэрсу. Англичанин попытался закричать, но из горла вырвался лишь слабый хрип.

Вздрогнув, Хауэрс проснулся. Кто-то открыл дверь подвала: он услышал это сквозь сон. Он не представлял, сколько проспал. Наверху был включен свет. Он заметил, что стены там были из дерева и в щелях висели клочки сена. Вероятно, он находился под хлевом.

Вошедший стал спускаться. Он включил свет. Это был кто-то другой. Наверное, Хасан, напарник того психа. В руках он держал пластмассовую бутылку с водой.

Хауэрс разглядел его хорошенько. На вид обычный мужчина лет тридцати  тридцати пяти, на равнодушном лице небольшая щетина, невысокого роста, но здоровый телом.

— Ты уже проснулся? — спокойно спросил он, словно так, если бы спрашивал об этом кого-то из членов своей семьи в домашней обстановке. Хасан подошел к нему и поднял бутылку. Журналист закрыл глаза и опустил голову, думая, что его сейчас обольют. Но этого не произошло. Он открутил пробку и отклеил скотч со рта Уилла. Журналист сразу же стал жадно глотать вечерний свежий воздух, подувший в подвал. Нос его был забит, и это не давало ему нормально дышать.

— На, попей, — сказал Хасан, поднеся бутылку к его рту.

Хауэрс стал отхлебывать свежую холодную воду. Когда он выпил достаточно, Хасан убрал бутылку.

— Когда меня отсюда выпустят? — тихо спросил журналист.

— Мы получили из Англии ответ, — ответил Хасан. — Они выкупят тебя, через дня три, не позже.