Корн, невнимательный

— Что остальное?

— Ты идиот? Остальное — голова человека. У тебя что — такой нет?

— А я-то тут при чем?

— А кто еще додумается с ней что-то делать?

— А тебе-то она зачем? Рыжая, ты ведьма, что ли?

Кира сердито зарычала и бросилась с кулаками на бугая. Для него ее тумаки — все равно что флирт. Он хохочет:

— Да ладно, ладно. Там.

Как только она повернулась и пошла, Бор повернул секиру плашмя — игриво шлепнул девушку по попе.

— Дебил… — презрительно бросила Кира, уходя в указанном направлении.

— Не бойся, она чистая. Я вытер.

Но стоило Бору отвернуться, как в висок стукнулась брошенная шишка.

— Засранка… — сказал он, улыбаясь.

Борислав отошел, встал рядом с Брониславом. Чтобы не путаться, в этом странном коллективе их звали сокращенно: Бор и Брон. Но первого — чаще Боровом. Чуть ниже рослого Бронислава, он шире его во всем: подбородком, плечами, грудью, животом. Короткие волосы цвета сосновой коры покрывают голову ото лба до затылка, спускаются по вискам и соединяются на подбородке, аркой окружают насмешливый рот.

— Серафим, — ласковым голосом говорит Настя: — Расскажи нам, что с тобой случилось.

— Мы с мамой шли домой. Маму сбила машина. И меня чуть не задавила, но мама оттолкнула меня. Потом я стал убегать от страшного дядьки.

— Может мать еще живая? — Бронислав обратился к Игнату.

— Брон, — Настя позвала деликатным тоном, и когда юноша посмотрел на нее — отрицательно покачала головой, стоя за спиной Серафима: — Ты ломанулся, недослушав Лешего. Туда уже поздно…

Юноша опустил взгляд на понурого мальчика; и странная тревога еще сильнее сжала нутро. Из-за кустарника раздался вскрик Киры:

— Я наступила не нее!

— Пасуй! — отозвался Бор.

— Да иди ты в жопу!

— Не ругайся! Здесь дети!

В кустах сверкнула фотовспышка браслета:

— Ты что с ней сделал, чудовище?!

— Это не я! Это Броненосец!

— Да вы сговорились что ли…

Рассерженная, Кира подошла к телу, присела, запустила руку в карман мужских брюк; пошарила в одном, в другом. Перевернула труп; в заднем нашла какую-то бумажку, развернула, сфотографировала. Затем проделала какие-то манипуляции на экране, словно сплела заклинание в паутине интернета. Полученный результат поверг ее в шок. Она подошла к Брониславу и показала фотографию мужчины.

— Похож?

— Да.

— Твою ж мать…

— А что такого в этом мужике? — спросил Бор.

— Этот мужик написал доклад о бешенстве, который я вам только что зачитывала на сходке у Лешего.

— Так ты его сперла? О-о… Я-то думал умная. Думал, сама написала.

— Не ври, ты не способен думать.

— Слушай, а что за бумажку ты нашла. Как ты узнала, что это тот самый мужик?

— А тебе зачем? Домотаться? Ты понимаешь, что вы госслужащего зарубили…

Киру перебил Игнат:

— Они убили бешеного.

— Альбатрос дело говорит, — поддержал Бор.

— А я говорю, что сваливать надо по-быстрому.

— А мальчика куда? Себе возьмешь?

Бронислав обратился к Серафиму:

— Где сейчас твой отец?

— Мама говорит, что попа исчез.

«Говорит» резануло по слуху.

— У тебя есть бабушки и дедушки?

— Все умерли.

— Мама воспитывала тебя в одиночку?

— Угу.

Ладони Насти соскользнули с плеч мальчика. Она побоялась, что передаст тяжелое чувство, которое возникло в ее груди.

— Кира, — сказал Бронислав: — Посмотри что-нибудь про его родственников.

— Да зачем тебе? Вернем на место происшествия, отвезут его в участок и там разберутся.

— Прошу тебя.

— Ну ладно…

Она сфотографировала мальчика, на мгновение ослепляя вспышкой. Через минуту объявила результат:

— Теперь он сирота. Была мать, 27 лет. Отец ушел с селянами, крестных нет. Бабушки и дедушки погибли в эпидемии. Хотя нет… Вот — один дедушка умер два года назад от старости. Конец списка. Значит детдом. Что уж теперь? Мы тоже через это прошли.

Бронислав сохранил тягостное молчание. Игнат подошел сзади, положил руку на плечо и крепко сжал.

— Послушай. Я понимаю твои чувства. Но поверь моим словам — воспитывать ребенка сложно. Тем более таким, как мы… Его надо отдать в детский дом. В окружении нормальных людей ему будет лучше.

Юноша вежливо убрал ладонь с плеча.

— Не будет.

— Ты серьезно? — с тревогой спросила Настя. Она на расстоянии почувствовала, как его душа мечется, разрываясь надвое: — Почему ты этого хочешь?

Игнат рассказал всем, что когда прибежал — Бронислав пытался вылечить мертвого; и добавил, что если бы юноша этого не сделал — слишком долгая клиническая смерть не оставила бы Серафиму шансов на успешную реанимацию.