Я помню локоны моей любимой

Случайно забредавшие ко мне животные попадались, а я после просто собирал трофеи и ел их. Со временем звери начинали обходить мое обиталище стороной, а потому приходилось менять место. Мне даже удалось сделать какие-никакие запасы. Еще осенью я собирал орехи. Сейчас я оставлял часть мяса в снегу и доставал, когда заканчивались основные заготовки. Потом хорошенько его жарил, ел и таким образом продолжал выживать.

Я превратил лес в свою обитель. Спустя столько времени я научился обходиться совсем без зрения, стал прекрасно ориентироваться и различать самые тонкие оттенки других чувств. Животные считались со мной, и даже хищники порой предпочитали обходить меня стороной.

Но мой великий враг, таинственный и жуткий зверь, вечный преследователь, никак не хотел отстать от меня. Он по-прежнему приходил ночами, но не нападал, даже если я не спасался от него на деревьях, а оставался ночевать на сырой земле. Он словно хотел не убить меня, а свести с ума. Из-за него я практически не высыпался, поскольку разум просто не мог успокоиться, пока до ушей долетали его шаги где-то неподалеку. Порой он ходил вокруг меня, фыркал и хрипел. Иногда я слышал, как он садится рядом, а потом делает неизвестно что. Но меня пробирала дрожь, стоило мне подумать о том, что всю ночь он просто сидит там и пристально смотрит на меня. В такие минуты я проклинал его и размышлял о том, что ему нужно и почему он просто не убьет меня. Были ночи, когда я не выдерживал и прямо начинал кричать на него, бросаясь этими вопросами так, будто он мог на них ответить. В голове четко рисовался образ этого монстра — огромного волосатого и рогатого, самого дьявола во плоти. Может он выглядел совсем не так, откуда мне знать, но мой разум вообразил его именно в таком виде. И когда я орал на него, когда бестолково спрашивал, зачем он продолжает преследовать меня, когда захлебывался в истерике, тщетно силясь узнать истину, я всегда представлял себе, что он улыбается. Я думал о том, чтобы схватить кинжал и броситься на него. Сразиться, наконец, один на один, и узнать, кто истинный хозяин этих земель. Но меня обуревал ужас при мысли о схватке. Мне почему-то казалось, что если я совершу это, то погибну, так и не достигнув цели. Зверь явно во всем меня превосходил, но убивать меня пока не собирался, так и стоит ли его провоцировать? Как глупо. Меня не пугали ни волки, ни даже медведи, за эти месяцы я прочно установил превосходство над всем животным царством, но эта тварь по-прежнему вызывала у меня ужас. Кто или что он такое?

Так и тянулись дни, один за другим, один за другим. Каждый день я предавался воспоминаниям о любимой, но ее лицо все больше и больше стиралось из памяти. А вот рука до сих пор помнила ее волосы. Иногда я просто водил ей по воздуху, представляя, что возлюбленная спит у меня на коленях, а я глажу ее. Эти болезненно яркие фантазии укрепляли дух и давали стимул двигаться дальше. Я чувствовал, что вот-вот и выберусь отсюда.

Но ближе к концу зимы удача оставила меня, и добычи стало меньше. Похоже, я обрел не самую хорошую репутацию среди лесных жителей, а потому они теперь боялись меня сильнее самого злобного хищника. Запасы исчерпались, и снова настали голодные дни. В тщательно расставленные и теперь уже гораздо более умело скрываемые ловушки попадались редко, да и то, какие-нибудь зайчата или белки, которых едва хватало для пропитания.

Очень быстро голодный дух опять довел меня до состояния истощения. Доходило до того, что иногда у меня случались обмороки, каждый из которых мог стать для меня фатальным, и это чудо, что я до сих пор не замерз насмерть. Я будто потерявший рассудок зверь бросался на каждый писк. И если мне удавалось поймать хоть что-то живое, будь то мышь, белка, кролик, — наплевать — я сразу же с аппетитом загрызал добычу. Раздирал шкуру, напивался крови, жевал сырое мясо и радовался, что утоляю голод. Это не казалось мне дикостью. Я хотел выжить.

Я потерял счет дням и даже близко не представлял, какой сейчас месяц и когда придет весна. Этот холод казался бесконечным, а все теплые времена напрочь стерлись из памяти, будто бы их никогда и не было. Согревался я только мыслями о любимой.

Однажды утром меня разбудил совершенно непривычный звук. Я слышал перестук копыт, судя по всему, лошадиных, и еще что-то, такое знакомое, но давно забытое… Голос! Я точно слышал человеческую речь! Похоже, я оказался недалеко от какой-то тропинки, по которой проезжала пара всадников. Они мирно болтали о чем-то своем, но я настолько отвык от звуков человеческого языка, что даже не сразу смог разобрать, о чем они разговаривают.

Я возликовал. Если это люди, то они наверняка помогут мне, спасут, и я, наконец, выберусь отсюда. А после возвращения домой, я отправлю послов во все уголки мира, чтобы они нашли и вернули мне возлюбленную, которую я уже так давно потерял. В сердце загорелось пламя надежды.