Пока не светит солнце

— Леонидовна, — спросила я, — у вас дома есть ключ от подвала?

— Нет, конечно. С чего бы ему там быть? Ключ у слесаря. Он в восемь утра на работу придёт. Тогда и достанем кошку твою… она ведь там?

Я кивнула.

— Далеко ещё до восьми?

— Четыре часа. Да ты, небось, замёрзла? Холодно, поди, в ночной рубашке…

— Ничего, я привыкла, — ответила я, как будто всю жизнь только то и делала, что разгуливала по улицам в этой рубашке и тапочках.

— А хочешь, я её из подвала на колбасу выманю? — расщедрилась Леонидовна. — Тогда жди. Сейчас поднимусь наверх, принесу…

XV

То ли колбаса Леонидовны оказалась несвежей, то ли в подвале у Плутонии нашлись более важные дела, — но попытки выманить её закончились провалом. Было двадцать минут девятого, когда слесарь Михалыч, наконец явившийся на работу, спустился в подвал и, смачно матерясь, принялся ловить беглянку.

Прошло несколько минут. Наконец слесарь показался у выхода.

— Это, что ли, кошка твоя? — спросил он, протягивая мне кого-то…

Я протянула было руки, — и отпрянула. Это была не Тонька. Дворовый кот Барсик, решивший переночевать в подвале, удивлённо смотрел на меня: он не понимал, чем привлёк повышенное внимание к своей особе.

Из подвала доносился мерзкий запах, — как будто там переночевал скунс.

— Нет, это Барсик. Фонариком вон туда посветите… да, в тот угол. Вот она… там…

Усталая Тонька почти не сопротивлялась, когда я взяла её на руки и прижала к груди. Её чёрная шерсть стала серой от грязи и пыли, — но прищуренные зелёные глаза светились от счастья.

— Ай да Барсик… — усмехнулась Леонидовна. — У неё теперь котята будут.

— Алинка же меня убьёт! — испугалась я.

— А ты ей не говори. Мало ли, с кем её кошка подгуляла…

— Ничего себе сюрприз, — сказала я.

XVI

… Возвращение домой не предвещало ничего хорошего. Я ждала, что ночной гость устроит в квартире полный разгром, — но, к моему удивлению, всё выглядело вполне пристойно. На полу сиротливо стояла миска с пшеном, — нетронутая. Самое вкусное из холодильника было съедено, пол усыпан хлебными крошками, но к этому я уже привыкла.

Я кое-как убрала крошки и объедки, позавтракала тем, что не доел дед, посадила Плутонию в клетку и отправилась к Алинке.

— Ну как?! — нетерпеливо спросила она с порога, сверля меня своими чёрными, как бездна, колдовскими глазами.

— Плохо. Испугалась Тонька твоя. Убежала… и… — я запнулась, но, решив, что честность — лучшая политика, продолжила: — Теперь у неё котята будут.

Мы сели на обшарпанный диван, и я принялась рассказывать всё по порядку. Алинка слушала внимательно, время от времени прерывая меня каким-нибудь вопросом.

— Тогда дед замахнулся на Плутонию палкой, и она убежала к Барсику, — закончила я рассказ. — А потом мы с Леонидовной до утра её в подвале ловили.

— Эх, — сказала Алинка. — Плохо дело. Если даже Тонька не помогла, — тогда уж и не знаю, что делать. Она у меня не из трусливых, поверь… раз испугалась, значит, дело серьёзное. Придётся прибегнуть к последнему средству…

— Какому?

— Пригласить специалиста.

— Охотника за привидениями? — я засмеялась, но смех прозвучал невесело. — Такие только в кино бывают. Звала уже отца Николая, а толку с того? Ещё хуже стало.

— Отец Николай в этом деле не спец, — сказала Алинка, слегка нахмурив выкрашенные в чёрный цвет брови. — Я давно тебе говорила, что, если покойный не связан с христианским эгрегором, толку не будет. Хоть каждый день квартиру освящай.

— И кто же этот специалист?

— Я. — Она гордо вскинула голову, — как будто хотела, чтобы я полюбовалась и восхитилась, что вижу перед собой настоящего эксперта по мертвецам.

— Ну, знаешь… от скромности ты не помрёшь, — заметила я.

— Ещё бы! — улыбнулась Алинка. — Зато я денег с тебя не возьму. Не то, что этот чернорясый… Мне этот случай интересен… давно хотела взглянуть на твоего деда, — к тому же повысить квалификацию не помешает. Ну как, соглашаешься?

Я кивнула. В конце концов, что мне терять?

— Тогда сегодня я у тебя переночую. Вечером созвонимся… — она задумалась, а потом не к месту добавила: — А знаешь, он всё-таки ничего, ваш Барсик… даже симпатичный. Интересно, котята будут белые или чёрные? Как ты считаешь?

— Чёрные. Ну, или чёрные с белой грудкой, как он… — у меня отлегло от сердца: похоже, скандала не предвиделось; Алинка вовсе не собиралась меня убивать.

— И шерсть у него шелковистая. Как плюшевый мишка… — мечтательно прошептала она.

XVII

Вечернее небо, тёмно-синее, как лужица пролитых чернил, выглядывало из-за белых занавесок. Темнота наступала, и даже свет электрической лампочки не мог разогнать её. Мы с Алинкой сидели на кухне, стараясь не замечать окутывающего мир сумрака.