Добавить в моё избранное
40 мин, 9 сек 8008
Огромные бревна, из которых было сложено это довольно нелепое сооружение, потемнели от старости, прогнили и местами поросли густым мхом, а железная ржавая крыша местами провалилась. Дворовой ребятне было строго настрого наказано не играть вблизи каретника и вообще не подходить к нему на пушечный выстрел.
Присев на старое выбеленное дождями и солнцем бревно, которое лежало на траве возле стены каретника, дядя Слава похлопал ладонью рядом с собой.
Поспешно опустившись рядышком, Павлик нетерпеливо спросил:
— Так что мне со шмелем делать-то? А то я уже устал его так держать!
— У тебя, между прочим, в кармане лежит превосходное увеличительное стекло, которое может быть нам очень полезным. Чего не скажешь о бедном шмеле, — усмехнулся дядя Слава.
Павлик послушно достал из кармана подарок и непонимающе разглядывал его со всех сторон.
— А, понял! — наконец радостно воскликнул он и принялся разглядывать шмеля через линзу.
— Ничего ты не понял! — иронично хмыкнул дядя Слава. — Дай-ка мне стекло сюда!
Весело подмигнув Павлику, дядя Слава озорно прищурившись, посмотрел на ярко светящее, на чистом безоблачном небе солнце. Удовлетворено хмыкнув, он перехватил поудобнее увеличительное стекло и сфокусировал яркие солнечные лучи на бревне, которое находилось у него прямо между ног. Солнце было настолько жарким, а стекло настолько мощным, что ослепительно яркая точка тут же окуталась дымом, а древесина под ней мгновенно почернела. В воздухе вкусно запахло горелым деревом.
Павлик, вытаращив от удивления глаза, смотрел, не отрываясь, как дядя Слава медленно двигая увеличительное стекло по гладкой древесине лишенного коры бревна размашистыми буквами пишет какое-то слово. Лишь по прошествии нескольких минут до него, наконец, дошло, что дядя Слава выжег на дереве его Павлика имя, правда, написано оно было вверх тормашками.
— Как это так? — восхищенно воскликнул Павлик. — Как вы это сделали?
— Ну, если начать тебе всерьез объяснять основы оптики я думаю, что это займет слишком много времени, вдобавок ты все равно поймешь не все. Поэтому давай ограничимся банальной областью применения данного оптического феномена, — усмехнулся дядя Слава. — Давай-ка сюда твоего шмеля!
Павлик с готовностью протянул беспрестанно жужжащее насекомое дяде Славе.
— Держи его покрепче! — попросил он Павлика. — Чтобы он не вырвался!
Затем, наведя сфокусированные солнечные лучи на туловище шмеля, он в считанные секунды прожег в нем аккуратную круглую дыру. В процессе этой крайне болезненной процедуры несчастный шмель тщетно порываясь вырваться из рук своих мучителей, оглашал окрестности громким отчаянным жужжанием. Но, как и следовало ожидать, никто так и не пришел к нему на помощь и не облегчил его ужасные страдания.
В воздухе запахло горелым хитином. Туловище медленно и методично сжигаемого шмеля окутало облачко белого дыма. Восхитительный запах горелой плоти беззащитного насекомого щекотал ноздри Павлика. Для него в этот момент не существовало более приятного запаха во всем его маленьком мире.
Вскоре от несчастного шмеля практически не осталось живого места. При всем при этом дядя Слава умудрился ни разу не обжечь острым солнечным лучом пальцы Павлика, крепко держащие несчастное насекомое.
— Ну, вот, собственно, и все! Теперь можешь выкинуть эти никому не нужные дохлые угольки! — с легкой усмешкой сказал дядя Слава, возвращая Павлику увеличительное стекло. — Теперь, после того как ты вполне уяснил принцип действия этого волшебного стекла, я полагаю ты и без меня найдешь ему достойное применение! Надеюсь, теперь ты сможешь достойно отомстить за себя, мой мальчик. И кроме всего прочего, насколько мне видится, твой укушенный пальчик уже практически не болит, не так ли?
— Да, мне почти не больно, — удивленно проговорил Павлик, внимательно рассматривая свой красный распухший палец.
— Запомни этот судьбоносный момент, мой ученик! — расхохотался дядя Слава. — А также, эту первую и основополагающую истину! Отмщенная рана — не болит, а доставляет наслаждение своему обладателю! Хотя, к моему великому сожалению, ты еще слишком юн для того чтобы до конца осознать всю прелесть изреченной мной древней мудрости! Ну, да ладно! До скорого свидания, Павлик! Меня призывают срочные, неотложные государственные дела, под коими я разумею, конечно же, Макаронную фабрику. Ибо мой обеденный перерыв подошел к концу. Да, кстати, у меня в кармане, словно специально для тебя завалялась одна сущая безделица!
Дядя Слава порылся в кармане своего пиджака и вскоре выудил оттуда нечто завернутое в бумажку. Аккуратно развернув бумагу, он извлек наружу небольшой кусок субстанции более всего напоминающей сапожную дратву или быть может кусок обыкновенного парафина, от старой свечки. Тщательно сдув с него приставшие табачные крошки дядя Слава протянул непонятный кусок Павлику.
Присев на старое выбеленное дождями и солнцем бревно, которое лежало на траве возле стены каретника, дядя Слава похлопал ладонью рядом с собой.
Поспешно опустившись рядышком, Павлик нетерпеливо спросил:
— Так что мне со шмелем делать-то? А то я уже устал его так держать!
— У тебя, между прочим, в кармане лежит превосходное увеличительное стекло, которое может быть нам очень полезным. Чего не скажешь о бедном шмеле, — усмехнулся дядя Слава.
Павлик послушно достал из кармана подарок и непонимающе разглядывал его со всех сторон.
— А, понял! — наконец радостно воскликнул он и принялся разглядывать шмеля через линзу.
— Ничего ты не понял! — иронично хмыкнул дядя Слава. — Дай-ка мне стекло сюда!
Весело подмигнув Павлику, дядя Слава озорно прищурившись, посмотрел на ярко светящее, на чистом безоблачном небе солнце. Удовлетворено хмыкнув, он перехватил поудобнее увеличительное стекло и сфокусировал яркие солнечные лучи на бревне, которое находилось у него прямо между ног. Солнце было настолько жарким, а стекло настолько мощным, что ослепительно яркая точка тут же окуталась дымом, а древесина под ней мгновенно почернела. В воздухе вкусно запахло горелым деревом.
Павлик, вытаращив от удивления глаза, смотрел, не отрываясь, как дядя Слава медленно двигая увеличительное стекло по гладкой древесине лишенного коры бревна размашистыми буквами пишет какое-то слово. Лишь по прошествии нескольких минут до него, наконец, дошло, что дядя Слава выжег на дереве его Павлика имя, правда, написано оно было вверх тормашками.
— Как это так? — восхищенно воскликнул Павлик. — Как вы это сделали?
— Ну, если начать тебе всерьез объяснять основы оптики я думаю, что это займет слишком много времени, вдобавок ты все равно поймешь не все. Поэтому давай ограничимся банальной областью применения данного оптического феномена, — усмехнулся дядя Слава. — Давай-ка сюда твоего шмеля!
Павлик с готовностью протянул беспрестанно жужжащее насекомое дяде Славе.
— Держи его покрепче! — попросил он Павлика. — Чтобы он не вырвался!
Затем, наведя сфокусированные солнечные лучи на туловище шмеля, он в считанные секунды прожег в нем аккуратную круглую дыру. В процессе этой крайне болезненной процедуры несчастный шмель тщетно порываясь вырваться из рук своих мучителей, оглашал окрестности громким отчаянным жужжанием. Но, как и следовало ожидать, никто так и не пришел к нему на помощь и не облегчил его ужасные страдания.
В воздухе запахло горелым хитином. Туловище медленно и методично сжигаемого шмеля окутало облачко белого дыма. Восхитительный запах горелой плоти беззащитного насекомого щекотал ноздри Павлика. Для него в этот момент не существовало более приятного запаха во всем его маленьком мире.
Вскоре от несчастного шмеля практически не осталось живого места. При всем при этом дядя Слава умудрился ни разу не обжечь острым солнечным лучом пальцы Павлика, крепко держащие несчастное насекомое.
— Ну, вот, собственно, и все! Теперь можешь выкинуть эти никому не нужные дохлые угольки! — с легкой усмешкой сказал дядя Слава, возвращая Павлику увеличительное стекло. — Теперь, после того как ты вполне уяснил принцип действия этого волшебного стекла, я полагаю ты и без меня найдешь ему достойное применение! Надеюсь, теперь ты сможешь достойно отомстить за себя, мой мальчик. И кроме всего прочего, насколько мне видится, твой укушенный пальчик уже практически не болит, не так ли?
— Да, мне почти не больно, — удивленно проговорил Павлик, внимательно рассматривая свой красный распухший палец.
— Запомни этот судьбоносный момент, мой ученик! — расхохотался дядя Слава. — А также, эту первую и основополагающую истину! Отмщенная рана — не болит, а доставляет наслаждение своему обладателю! Хотя, к моему великому сожалению, ты еще слишком юн для того чтобы до конца осознать всю прелесть изреченной мной древней мудрости! Ну, да ладно! До скорого свидания, Павлик! Меня призывают срочные, неотложные государственные дела, под коими я разумею, конечно же, Макаронную фабрику. Ибо мой обеденный перерыв подошел к концу. Да, кстати, у меня в кармане, словно специально для тебя завалялась одна сущая безделица!
Дядя Слава порылся в кармане своего пиджака и вскоре выудил оттуда нечто завернутое в бумажку. Аккуратно развернув бумагу, он извлек наружу небольшой кусок субстанции более всего напоминающей сапожную дратву или быть может кусок обыкновенного парафина, от старой свечки. Тщательно сдув с него приставшие табачные крошки дядя Слава протянул непонятный кусок Павлику.
Страница
5 из 12
5 из 12
