Голодный ветер

— Он от ветра здесь хотел укрыться, наверное, и его… Бред какой-то.

Борг потянулся за сигаретой, но передумал. У него тряслись руки, он снова поднёс пальцы к глазам, проверяя, нет ли на них крови.

Из Самохи уже не текло, кровь густо блестела на сапоге и на камнях.

Борг вдруг схватил толстяка за плечо, и тот взвизгнул:

— Ты что?!

— Живо в машину!

— Что?!

— Шевелись, говорю. Уезжаем.

— А… А… он?

— Ему уже всё равно. Зато нам может не поздоровиться.

Борг с грехом пополам развернулся, задев правым крылом колодезный сруб, и погнал машину к деревне. Если бы он мог, он объехал бы её стороной, но дорога была одна. И ещё он хотел забрать канистру, на которой был номер его машины.

Их нещадно трясло, а когда на бешеной скорости проскочили мост, затрясло ещё сильнее. Борг давил на газ так, как будто за ними бросились в погоню все ужасы, какие только можно себе представить. Бежать, бежать, стучало у него в голове. Убраться подальше, чтобы и следов не нашли. До города далеко — местным властям не дотянуться.

— Зачем я поехал? — стонал толстяк. — В уголовщину вляпались, теперь не отвертеться. Вся деревня видела, что он с нами был.

— Хватит скулить! — прикрикнул на него Борг. — Ты трезво рассуди: мы его, что ли, обглодали? Да кому такое в голову придёт? На кой он нам сдался?

Но толстяк на здравые рассуждения был не способен. Борг и сам чувствовал, что внутри у него всё съёжилось от смертной тоски. Самое страшное — он не понимал, что же, собственно, произошло. И кто ухитрился так быстро обработать Самоху? И почему они никого не видели? Повезло, что задержались в доме? Его передёрнуло.

— Китайские мутанты, — выдавил толстяк, думая о том же.

— Ты веришь этой брехне? — Борг деревянно улыбнулся непослушными губами. — Видел я их. Это же недоноски. Шерсть повылезла, лапы кривые, слюна висит… Смотреть жалко. Кожа да кости.

Упоминание о костях заставило толстяка побелеть.

Но Борг этого уже не заметил. Он выглядывал в окно. Стороной и очень низко прошли два вертолёта. Винты упруго рубили воздух, и тяжёлый нарастающий стрёкот заглушал шум двигателя его машины. Борг почувствовал, как на шее затягивается жёсткая удавка. Стервятники падаль за версту чуют.

Толстяк был близок к обмороку или к сердечному приступу. Наивный, он уже решил, что вертолёты заявились по его душу.

Деревня встретила их глухим воем и запахом гари. В центре, над крышами вспухал белый дым. Вой нёсся из-за заборов — то ли бабы голосили, оплакивая кого-то, то ли скотина ревела, то ли кричали сразу все, кто ещё мог кричать, но от этого загробного воя волосы вставали дыбом. Однако, по-прежнему никто и носа не казал за ворота.

Машина проскочила пустырь перед водокачкой, где всё так же стояла керосиновозка с распахнутой кабиной. Борг повернул налево и ему сразу же пришлось затормозить.

Поперёк дороги лежало женское раздёрганное тело, едва прикрытое сбившейся юбкой и какими-то набухшими тряпками. Кисть руки, начисто лишённая мяса, сжимала ручку бидона. Керосин вытек, и в грязной луже плавали размокшие купоны. Бесформенный огрызок головы был облеплен песком и пылью; в безгубом провале рта Борг разглядел металлическую коронку. Седые волосы, содранные с черепа вместе с платком, торчали из-под переднего колеса.

— Господи, да что же это такое? — толстяк навалился на Борга и жадно разглядывал тело. Из-за капота он мог видеть только ноги, но лучше бы он не видел ничего. Когда до него дошло, что именно лежит перед машиной, он так больно вцепился в Борга, что тот выругался и двинул его локтем в грудь:

— Полегче ты… Мертвецов не видел?

— Куда ты меня привёз?! Что здесь происходит?!

— Вертолёты, — дёрнулся Борг. Ему показалось, что он нашёл объяснение. — Сволочи. Дрянь какую-нибудь распыляют. Я и раньше слышал… Не верил дурак.

Он закричал, выворачивая руль и подавая машину назад:

— Закрой окно и перестань трястись! Стекло подними!

Из-за машины выскочил высокий мужчина в брюках и майке. Он на бегу крикнул им что-то неразборчивое, показал рукой вдоль улицы и сам побежал, мелькая грязными босыми пятками. У первых же ворот он задержался, подёргал их, потом подпрыгнул и неуклюже, но очень быстро перевалился через забор. И ничего с ним не случилось.

Борг по обочине объехал тело женщины и прибавил газу. Улица впереди была скрыта клубами дыма; Борг почти вслепую пронёсся сквозь мутную завесу, проскочил её и чуть не сшиб двух возникших перед машиной бабёнок. Они торопливо семенили друг за дружкой, прикрывая лица платками, и на спинах у них мотались большие узлы. Из узлов торчали тряпки, рукава, волочился в пыли размотавшийся чулок. Одна из бабёнок держала подмышкой настенные часы, они то и дело выскальзывали, и она ловко прижимала их локтем.