Изнанка желаний

На корточках, передвигаясь задом-наперед и часто останавливаясь из-за одышки, я сполз по лестнице. К концу спуска я почувствовал слабый прилив сил и сумел разогнуться. Хрупкой походкой, то и дело спотыкаясь, я ввалился в ванную.

Из зеркала на меня грустно глянул Сашенька — дедушка, которому от роду годиков девяносто. Белые брови космами завесили провалы глазниц. Рыхлая кожа складками стекла на шею. Уши большими дряблыми блинами распластались меж невесомых прядей, напоминавших собачью шерсть. Скулы выступили вперёд, милостиво скрыв в тени морщинистую дыру, бывшую когда-то ртом. Лишь хорошо знакомые, столько лет смотревшие на меня глаза остались почти прежними, холерически поблёскивая из-под век, испещренных красными жилками.

Я не стал задерживаться в ванной даже для того, чтобы оплакать потерянные годы. Прошаркав к выходу, я с трудом провернул пуговку замка, абсолютно голым выполз на мороз и скатился с крыльца, едва сумев собрать свои бренные кости перед кучей листьев. Там я почти сразу нашёл скомканный листок.

С трудом расправив его, я отчаянно щурился, пытаясь разобрать надпись и водя по ней скрюченным от артрита пальцем. Я долго изучал и рисунок, стараясь запомнить расположение символов и линий. Где-то после десятой попытки представить всё это с закрытыми глазами я понял, что трачу время зря — память моя, конечно же, тоже ухудшилась. Тем более что и ноги уже совсем посинели, а зубы давно перестали клацать, и по телу разлилась тяжесть близкого окоченения. Ещё я начал кашлять.

Уже догадываясь о том, что рискую потерять жизнь в Галино отсутствие, я с трудом поднялся. Дом звал меня, обещая тепло и буйные плотские утехи, и я ему почти поверил, яростно цепляясь за перила, скользкие от ночной росы. Но не выпустил бумажки из рук.

На крыльце я огляделся, тайно надеясь вновь наткнуться на загадочного старика. Но лес был мрачным и пустым, не выдавая признаков его присутствия, и я закрыл дверь, окунувшись в уютный полумрак.

Когда добрался до кухни, контроль над телом вернулся, и я почувствовал, как с меня сходит смертельная усталость. «Значит, надо поторопиться! Пока силы не совсем восстановились, можно сделать самое простое, а ближе к вечеру, когда я буду как огурчик, проверну всё остальное».

Я не сразу одолел дверь холодильника, сопротивлявшуюся мне полной силой вакуумных присосок, но вскоре победил её и сразу же нашёл то, что искал. К счастью, в щедрости своей я набрал в магазине всякой дряни, не особо в ней разобравшись. Оказалось там и три бутылки кетчупа с тонким дозатором. Я сгрёб их в охапку и поковылял в спальню.

Там надрывался телефон. «Когда успел его опять включить?» Бросив тубы кетчупа на кровать, я принял звонок.

Это был Славик. Ошалело он орал в трубку: «Где тебя черти носят?!». Прочистив горло, я спокойно произнёс:

— Слава, привет! Спасибо, что прикрываешь! У меня тут небольшие трудности, но скоро всё улажу. Завтра в девять в офисе как штык!

Я нажал на отбой, отрубил связь и включил фонарик на телефоне. Кряхтя, я согнулся и полез под широченную кровать, сразу сообразив, что в нынешнем состоянии мне её просто не отодвинуть. Протиснувшись как можно дальше, я взялся за дело.

Выдавливая кетчуп, я методично выводили на полу непонятные загогулины, периодически сверяясь с бледным, вытертым рисунком. Надеяться, что я всё делаю правильно, было безумием, как и всерьез размышлять о том, зачем это вообще. Но я постарался максимально точно всё скопировать.

Часа через полтора я со всем управился, и, охая, вылез из-под кровати. Теперь под ней красовался большой магический рисунок кетчупом. Я снова почувствовал, как тяжесть меня покидает, и заметил, что руки уже не выглядят такими старыми. На часах было полтретьего. «Отлично! Есть ещё уйма времени!»

Я подошёл к зеркалу в тяжёлой резной раме. К счастью, мои догадки подтвердились — оно не было частью тумбы и просто висело на стене над ней. «Нужно пока найти, чем его закрепить. Возьмусь сейчас снимать — запросто расколочу!»

Вернувшись к постели, я тщательно расправил покрывало, накинув его так, чтобы края свисали максимально низко, закрыв пол под ним хоть с одной стороны. Затем, уже с легкостью нагнувшись, я собрал бутылки и спустился во двор.

Я спрятал их в куче листьев, а бумажку с чертежом скомкал и смыл в унитаз, предварительно зазубрив заклинание. Дальше я отправился на поиски верёвок. За них сошли декоративные жгуты, подхватывавшие шторы в зале. Я снял их с крючков и пошёл наверх. Сил снова поприбавилось, и я без труда связал их в конструкцию, напомнившую что-то среднее между плетёной авоськой и слегка знакомой мне альпинисткой системой. В ней я закрепил зеркало, снятое с крайней осторожностью со стены.

Забавно: за ним было столько пыли, что обои в этом месте казались совсем белыми.