Равновесие

— Дед…

— … Митяй.

— Дед Митяй, помоги! — воодушевился Колян. — Привяжи верёвку к своей бурёнке, вытащите это корыто на землю, а уж я в долгу не останусь!

— Ой-ёй, — всплеснул руками Митяй. — А ежли корова молоко перестанет давать? А как же мне потом?

— Не дрейфь, дедуля, я тебе призовых отвалю — на пару молодых тёлочек хватит! — раздавал щедрости водитель.

— Стал быть, богатей?

— Да не жалуюсь. Фирма у меня своя, строительная. Вот, недавно контракт классный заключил, звероферму тут недалеко строить будем, — Петруха вздрогнул: «Так вот кого я благодарить за вынужденный отпуск должен!» — И так по мелочам тоже. Не бедствую. А то, что машина такая никакая, так не обращай внимания, это у меня рабочая, не «выходная». Вот дома у меня! Короче, дед, не бзди, всё будет чин чинарём!

— Да я и не…, — не закончил дедок и вдруг, прямо взглянув на Петруху, сказал только ему: — Бросил бы ты их к чертям собачьим, мужик, а?

Колян аж поперхнулся, закашлялся. Но самое странное: Петруха молчал.

— Ты чё несёшь, дедуля? У тебя случаём не старческий маразм? — всё ещё непонимающе протянул не просто водитель, а, как получается, совсем не мелкий бизнесмен.

— Я-то всё понимаю, и я совсем не старик, — а и правда, Митяй перестал юродствовать и как-то внезапно преобразился в «выглядящего пожилым» сухонького мужичка средних лет. — Полжизни, правда, в парилке чалился. Откинулся недавно. По мокроте сидел. А завалил как раз барыгу! — уже крикнул он.

«Волчий край, — как-то отстранённо уже думал Петруха. — Истинно волчий. И люди тут не люди, а волки».

— Слушай, мужик, — начал было снова Колян, да Митяй на него цыкнул:

— Нишкни! — и не громко так сказал, а тяжело, веско. — Не с тобой говорю, — и обратился опять-таки к Петрухе. Колян тем временем о чём-то зашептался с Олей: — Кинул меня когда-то один такой, — он кивнул на бизнесмена. — Кинул так, что на кичу упекли. А потом я вышел — и пощекотал пером его рёбра. И снова в казённый дом закрыли. Так что не люблю я ихнего брата… А вот ты — нормальный, вроде, мужик. Но не пойму я тебя. Держишь такое говно, а сам — тоже в говне. Есть в этом что-то… да, что-то есть. Оно же тебя кинет, — показал Митяй небрежно на Коляна. — Ты его вытащишь, а оно тебя кинет.

— Мужик, ну что ты…, — вновь встрял бизнесмен.

— Глохни! Так он тебе нужен? Им же насрать на людей. Им же только гульдены нужны. Хорошо, если штаны новые купит. А то ведь пошлёт нахрен. С глаз долой — из сердца вон.

Сложно описать, что сейчас происходило в душах трёх, спаянных одной машиной. Колян кусал губы и лихорадочно размышлял, что пообещать Митяю, чтобы он не только отстал, а и — помог. Ведь деньги решают всё! Оля… Оля жалела себя в который раз и, зажав кулаком рот, плакала. Петруха же разрывался между тем, чтобы послать Митяя куда подальше и тем, чтобы просто отпустить машину. Ведь слова бывшего зэка были с большой долей вероятности правда. О том правда, что Колян тут же забудет своего спасителя, если не хуже: сделает всё, чтобы эта история дальше в народ не пошла. Каким образом? Много способов есть, что там говорить. Бизнесменов от бандитов отличить порой практически невозможно. Да и по сути вот она, возможность отомстить за полунищенское существование. Хотя… тут спорить можно долго и бессмысленно. Нечего жаловаться, мог и подыскать себе другую работу. Бизнес есть бизнес. От одного ушло, к другому пришло. Да и Оля там. Так что:

— Нет, — махнул отрицательно.

— А то пошёл бы со мной, пошаманили бы славно, — уже просто размышляя после недолгого молчания произнёс Митяй. — Надоело мне коров у селян таскать. На дело хочу. А нормальных подсолнухов нет, — совсем уж загадочно закончил он.

— Нет, — снова только мотнул головой Петруха.

— Ну, а раз нет, — повёл плечами бывший зэк, — то давай, барыга, выкидывай, что у тебя там есть, — Митяй каплей ртути перетёк за спину строителя. Петруха почувствовал, как что-то острое упёрлось ему в бок. — А то я этому идейному сейчас перо в бок вставлю.

— Что ж ты за волчара, — процедил уже совсем убито под нос Петруха. — Он действительно меня ножом колет, — это уже Коляну.

— И не жмоться, — подзуживал зэк. — Я же видел у тебя рыжьё. Лопатник тоже выкидывай, — сопровождал он каждый предмет новой репликой. — Звонарь кидай. Девка, что у тебя там? Разбила? Всё равно дай этому барыге, хай выкинет. Вот так. И ладушки. У тебя, мужик, сам вижу, и брать нечего. Ну, бывайте. На-кось, покури, — сунул в рот Петрухе сигарету, потом быстро и суетливо собрал выкинутые вещи и, бросив корову привязанной, в несколько секунд растворился в темноте.

И уже из темноты выкрикнул:

— Ладно, лопухи, сделаю я вам одолжение. Как доберусь до места, где зона покрытия есть, позвоню, хехе, ментам. Пусть приезжают, спасают. Если ещё будет кого.