Падай ниц пред Крысиным Королем!

Чертов крен с боку на бок, туда-сюда, капитана мотало у его рулевого колеса или как его там называют по-флотски. Я схватил старика за плечи, он проорал:

— Мешки, якорна палуба! Мы из-за них перевернемся!

Я кивнул в ответ, дернул дверь и вылетел наружу, удерживаясь на корабле только руками за поручни лесенки. Рев дикого ветра, такого, что воздух вдыхать тяжело, валящая с ног качка и мешки, влекущие меня за собой за борт.

Черт с ним, первый пошел! Второй!

Один за другим мешки переваливались в воду. Азарт этой работы захватил меня, мое тело упоенно работало, освободившись, только сейчас, от оков больничной тоски.

Я здоров и жив, Господи!

… Причалили через минут сорок. Мокрые, как щенята в ванной.

Благо, что до дома от залива недалеко.

…

Мы вернулись домой, я помылся, переоделся и вернулся к анкетам…

— Эй, — Вика. Она молчала со вчерашней ночи. Действие магических колготок? Или у нее ремиссия? — Дай полотенце. Хочу помыться.

— Э-э, конечно, — не стоило пресекать здравые инициативы, — тебе другую одежду дать?

— Не надо.

Она час возилась в ванной, вышла в своей старой одежде, да, все так же в куртке.

— Вика, слушай. Нам сегодня надо…

— Выпить есть?

— Что? А. Ну, да.

Достал послебольничный коньяк, разил… Не понравился мне ее взгляд. Слишком уж трезвый. Хорошо то, что она решила выйти из своего мира. Но что она подумает о мире реальном, обо мне? Судя по ее лицу, ничего хорошего.

— Егор, — опрокинула кружку-другой посуды у меня не было — в себя, — расскажи мне о себе.

— Не понял.

— Тебя точно зовут Егор?

— Ну, да, насколько я помню, ха-ха.

— Или Виктор?

— Чего? Ты о чем?

— Ты Егор или Виктор?

Все это можно было бы принять за очередной психоз, если бы не ее лицо. Оно не корчилось в неуместных гримасах, как обычно. Эмоции этого лица были вполне естественны — напряжение, недоумение, страх — для человека, который пришел в себя рядом с незнакомцем.

— Ладно, Егор. Расскажи мне про Вову. Расскажи все.

Так уж ли была неприятна ненормальная Вика? Она не задавала вопросов, на которые я не готов был отвечать. Нормальная же Вика задала вполне разумный вопрос о пропавшем сыне. Я утверждаю, что видел его? Так расскажи все.

И я рассказал. То, как оно было на самом деле. Или то, как я запомнил.

Слушала молча, наклонившись над своей кружкой. Вцепившись побелевшими пальцами в стол.

А потом спросила:

— А нахрена ты мне тут всякую чушь несешь?

— Не понял?

— Ты жил с какой-то бабой и моим сыном. Потом вы… что? Она сбежала от тебя с ним? Вы его на органы продали? В рабство? На усыновление? Убили? А, Виктор? Что ты мне херью тут глаза заливаешь? А, п… р?

— Подожди. Ты меня в чем обвиняешь? Если бы я… я что, стал бы тебе помогать? Да я… я из-за Вовки все…

— А что же мы твою бабу-то не ищем? Если Вовка мертв, зачем мы ищем его?

— Я не знаю. Я не уверен, что его убили.

— Х… я. Ты чего думаешь, ты своими сказками отделаешься? Говори, п… р. Я сейчас встану и пойду в полицию. Или не пойду, если ты заговоришь.

— Но я… Стой, ты сама же с этой бабкой Кузьмой, ты же с ней носилась, с ее предсказаниями, ты же верила. Ты сама видела тот дом.

Она встала на ноги, наклонилась надо мной, прошептала с угрозой:

— И что? — и вышла вон из квартиры.

Дверь оглушительно хлопнула на весь подъезд.

Я завалился на диван.

Ну, его нахрен все.

«Что же мы твою бабу-то не ищем?»

А чего ее искать? Я ввязался в эту историю с поисками только для того, чтобы помочь Вовкиной матери. Не более. Потому что не помог пацану тогда, в Новый год. А так… гори оно все… Я не хочу возвращаться в прошлое, не хочу узнавать о том, что моя Полина — ведьма, что она принесла Вовку в жертву своим темным богам, что она игралась со мной от скуки. Зачем мне это?

Если же Вовкиной матери помощь не нужна, то идите-ка все в ж… у. Арестовывайте меня если надо. Дверь в квартиру не заперта.

И уснул.

Проспал, получается, весь остаток дня и почти всю ночь. Потому что когда меня разбудил телефонный звонок, утреннее солнце уже золотило верхушки соседних высоток.

… — Алло?

— Егор? Это Олег Андреевич. Простите, пожалуйста, что в такую рань, но у меня из головы ваша мама никак не идет. Я тут посмотрел Людины записи, могу дать телефоны ее подруг по фонду. И еще. Дело наверно не срочное, просто в бумагах у Люды тут счета фонда остались на удобрения какие-то, акты, другая бухгалтерия. Вы будете связываться, спросите про эти бумажки, что с ними делать.

— А-а, хорошо-хороша. Диктуйте номера, записываю.