Лучший из снов

— Я принесу тебе. Я на самом деле волнуюсь за тебя.

Он ушел. Я же остался в раздумьях в комнате. Меня почему-то волновал лишь один вопрос — где та комната? Я помнил о множестве других странностей, но они мне были как-то безразличны. Скользя взглядом по стенам, я внезапно увидел маленькую каплю крови на ковре. На самом деле было странным то, что я ее разглядел — густой ворс и темно-красный цвет отлично скрывали пятна крови. Капля была в другой стороне комнаты, там, куда брызги точно не могли достать. Я присмотрелся и увидел целую цепочку темно-бурых точек, ведущую под кресло. Засунув туда руку, я нащупал рукоятку ножа. Достав его, я понял, что отпечатки утеряны безвозвратно под слоем крови с налипшей на нее пылью, к которому еще и прикоснулся я. Осмотрев его, я не нашел ничего примечательного — ни ритуальных знаков, ни борозд или царапин… просто нож из стали с 20сантиметровым лезвием, заточенный настолько, что я порезался, едва прикоснувшись к нему. Мою кровь он впитывать не стал. Это был совершенно обычный нож — без каких-либо хитростей.

В комнате стало настолько душно, что я распахнул окно. Мне в лицо ударил порыв свежего воздуха.

Вернулся Уолт с двумя стаканами воды. Увидев у меня в руках тот самый нож, он запнулся за край ковра и полетел на меня. Вода брызнула мне в лицо, и я машинально отпрянул назад. Это было моей ошибкой. Нож вылетел у меня из рук, а я сам вылетел из окна. О том, что сейчас вновь проснусь, я уже догадался. А если и нет — мне было уже не страшно. Я почему-то начал чувствовать ту самую «бренность всего сущего», о которой говорят многие. Задумчиво следя за ножом взглядом, я увидел, что капля воды коснулась его. И тут… в отражении на ноже я разглядел что-то серое надо мной. И тут внезапно потемнело. Я приготовился по привычке открыть глаза. Не вышло. Мне стало страшно. Я расслышал вдалеке лиру, на которой играли что-то заунывно-печальное. Ужас придал мне силы, и я все же смог распахнуть веки. И я увидел, как медленно падает последняя из планок, превращаясь из 5 в 6. в этот раз я проснулся в 6:16.

Глава 5

6:16… Лежа в кровати, я пытался понять, что же происходит вокруг меня. Наверное, это все — мое больное воображение, а я, наверное, сейчас лежу в какой-то больнице в коме после выстрела Уолтера. Но что же мне надо сделать, чтобы проснуться? Я не знал. Ущипнуть себя, как это делают во сне? Не поможет, я уже четыре раза погибал, и это не помогало… или все же помогало? Внезапно меня осенило. Время. Каждый раз я просыпался на минуту позже. В прошлые разы я не обращал на это внимания, мне было не до того. Теперь же мне уже нет дела до чего-то другого. Я подошел к часам и осмотрел их. Я совсем забыл, что на них столько кнопок. Так, а что если… Ага. Будильник. Он заведен на 6:20. Возможно, нужно, чтобы он меня разбудил? Нет… Я не хочу четыре раза прыгать из окна, чтобы проверить это. Да и… У меня в груди похолодело. Откуда в прошлый раз у меня была такая уверенность в своем бессмертии? Что, если этот раз — последний, и я больше не проснусь?

Я не мог больше об этом думать, мне стало по-настоящему страшно. Хотя… Может, это сама судьба давала мне шанс переиграть все по-новому, когда я совершал фатальную ошибку? На долю секунды мне показалось, что я был готов проснуться еще раз, но это ощущение схлынуло в тот же миг.

Возможно, мне надо было все же понять, в чем дело, чтобы эта загадка не мучила меня. И только когда я не буду привязан к этому кошмару — я буду волен проснуться. Хотя… какой кошмар? Мне нравится это время. Я бы никогда в жизни не захотел жить ни сто лет назад, в эпоху паровых котлов и джентльменов в высоких цилиндрах, ни пусть даже лет через двадцать-тридцать, в будущем, с телефонами, которые будут у каждого в кармане и хитрыми устройствами, которые будут работать от электричества. Мне нравится мой 1978 год, мне нравится Нью-Йорк, в котором любому человеку в холодном городе плевать на то, кто ты, если у тебя нет в кармане пачки денег, город, который видится в каком-то особенном свете.

Когда я готовил на кухне кофе, раздался стук в дверь. Я был готов к нему, и поэтому остался на месте. Я знал, что это Джеймс. Но я хотел знать, что будет потом, поэтому приглушил конфорку. Ровно через две минуты и двадцать секунд, если судить по часам на стене кухни, стук прекратился, и я услышал удаляющееся тихое и приглушенное входной дверью клацанье подкованных ботинок из мягкой, не скрипящей кожи, владелец которых, судя по всему, был около сорока лет, да и по всем остальным характеристикам был похож на Баррена. Почему я не стал открывать дверь? Мне стало интересно, что он будет делать, если не сможет прийти ко мне.

Я поставил кружку, полную горячего, обжигающего напитка из кофейных зерен, и подошел к окну. Джеймс перебегал через дорогу обратно к дому. Внезапно я почувствовал какую-то боль в голове, опустил глаза, а когда поднял — его сбила машина.