Добавить в моё избранное
32 мин, 45 сек 8852
Мне не удалось убедить его в необходимости этой поездки с первого раза. Я решил зайти с другой стороны.
— И не надо подкрадываться ко мне сзади! — завизжал он, когда я попробовал зайти с другой стороны.
— Мы сюда приехали, чтобы посмотреть на лося, — сказал я. — Лоси похожи на разжиревших оленей с лопатообразными рогами. Сейчас я выстрелю вверх светошоковой ракетой, и они к нам сразу все сбегутся. Вы обязательно должны увидеть лося!
Я выстрелил из ракетницы. В ветвях близлежащего столетнего дуба проснулся девяностолетний финский снайпер. Он застрял в кроне дерева еще в русско-финскую войну, защемив себе яйца. О многом пришлось ему передумать за прошедшие годы. Пятьдесят лет назад он перестал бриться и отпустил бороду, десять лет назад с горя принял ислам, а год назад, пролетавший мимо почтовый голубь сбросил на него весточку, которая, растекшись по его грязной шинели витиеватой струйкой, сложилась в арабскую вязь. Буквы образовывали странное слово: ДУТИН.
Финский снайпер совершенно не понимал смысл послания, но смутно догадывался, что он должен кого-то убить. Кого-то по фамилии ДУТИН. На всякий случай, он решил отстреливать всех, кто попадется в поле его зрения, в надежде, что кто-нибудь из них обязательно окажется Дутиным.
Выпустив светошоковую ракету, я быстро отскочил в кусты и спрятался — чтобы не спугнуть лосей, которые обязательно должны были прийти на вспышку и грохот в силу врожденного любопытства. Мой друг же, Валокордин Валокординович, замешкался — возможно, потому, что не успел закрыть глаза и заткнуть уши в тот момент, когда я выстрелил — и оттого впал в шоковый ступор. «Совсем забыл его предупредить!» — весело рассмеялся я над своей забавной оплошностью. Вот сейчас Валокордин Валокординович выйдет из ступора, и мы с ним вдоволь похохочем вместе над этим несуразым приключением — поездки в лес именно тем и хороши, что с вами постоянно происходят какие-то совершенно необычайные, надолго запоминающиеся вещи. Например, в прошлый раз, когда мы поехали в лес с моим коллегой, писателем Фаустовским, его задрал медведь. Можете себе вообразить?
Из кроны дуба раздался негромкий хлопок — трехлинейка финского снайпера сработала без осечек. Мой друг Дутин замертво упал на землю, прямо посередине поляны.
* * *
— Стоп, стоп, стоп! — завопил товарищ Черкизов, махая руками. — Это еще что за мерзость? Убийство Президента Марксистской Федерации — это же надо было удумать! А где же светлый образ, где же положительные, оптимистические моменты, я вас спрашиваю?
— Ээээ… погодите же… Вы… не поняли, не дослушали, я… — бормотал, оправдываясь, Валгалий Пиявки, утирая обильно выступивший на лбу пот. — Вы же не дослушали, стало быть… финал, то есть, он же самый что ни на есть положительный! Там, разрешите уж своими, так сказать, словами, на поляне, где упал и умер товарищ Дутин, на следующий год уродилось видимо-невидимо брусники, и земляники, и черники, и….
— Пошел вон! — закричал Черкизов. — В Общество Анонимных Графоманов, мухоморы жрать! Вон из искусства!
В несчастного натуралиста полетели яйца, помидоры, и даже дохлые дятлы и белки, которыми аудитория всегда запасалась сполна, если должен был выступать Пиявки.
После столь сильного эмоционального потрясения, товарищ Черкизов вынужден попросить декоративных матросов еще раз произвести торжественный ритуал штыковтыкания.
— Следующий соискатель нашего гранта — писатель Сорочкин! — объявил ученый секретарь, чтобы заполнить неловкую паузу.
— За сегодняшний день уже произошло одно удивительное совпадение, — взволнованно сказал Сорочкин, пройдя на трибуну. — Верите или нет, но сейчас будет иметь место еще одно.
— У вас что, тоже Дутина отвезли в лес и застрелили?! — простонал товарищ Черкизов.
— Нет-нет, что вы! — поспешно возразил писатель. — Как раз наоборот. Сюжет моего рассказа начинается с того, что буквально за день до начала описанных событий нашего уважаемого Президента Марксистской Федерации отвезли в лес и застрелили на замечательной, солнечной полянке. А в ходе рассказа он восстает из пепла.
— Читайте! Читайте же скорее, не томите нас!
Тело Шофера
Сегодня с утра все газеты написали о том, что на следующий год, на одной поляне в ближайшем лесу ожидается небывалый урожай брусники, черники и земляники. Это была очень хорошая новость, но вот приписка мелким шрифтом, что в настоящее время поляна находится в тройном оцеплении и ведется прочесывание леса — наводила на какие-то иные, нежели плодово-ягодные, мысли. Иван Петрович Братский имел долгий и богатый опыт чтения между строк. Он хорошо понимал, что если в газетах написано: «В следующем году, по оценкам агрономов, следует ожидать небывалого урожая яблок-рекордсменов» — значит, опять поблизости рванул какой-то атомный реактор.
— И не надо подкрадываться ко мне сзади! — завизжал он, когда я попробовал зайти с другой стороны.
— Мы сюда приехали, чтобы посмотреть на лося, — сказал я. — Лоси похожи на разжиревших оленей с лопатообразными рогами. Сейчас я выстрелю вверх светошоковой ракетой, и они к нам сразу все сбегутся. Вы обязательно должны увидеть лося!
Я выстрелил из ракетницы. В ветвях близлежащего столетнего дуба проснулся девяностолетний финский снайпер. Он застрял в кроне дерева еще в русско-финскую войну, защемив себе яйца. О многом пришлось ему передумать за прошедшие годы. Пятьдесят лет назад он перестал бриться и отпустил бороду, десять лет назад с горя принял ислам, а год назад, пролетавший мимо почтовый голубь сбросил на него весточку, которая, растекшись по его грязной шинели витиеватой струйкой, сложилась в арабскую вязь. Буквы образовывали странное слово: ДУТИН.
Финский снайпер совершенно не понимал смысл послания, но смутно догадывался, что он должен кого-то убить. Кого-то по фамилии ДУТИН. На всякий случай, он решил отстреливать всех, кто попадется в поле его зрения, в надежде, что кто-нибудь из них обязательно окажется Дутиным.
Выпустив светошоковую ракету, я быстро отскочил в кусты и спрятался — чтобы не спугнуть лосей, которые обязательно должны были прийти на вспышку и грохот в силу врожденного любопытства. Мой друг же, Валокордин Валокординович, замешкался — возможно, потому, что не успел закрыть глаза и заткнуть уши в тот момент, когда я выстрелил — и оттого впал в шоковый ступор. «Совсем забыл его предупредить!» — весело рассмеялся я над своей забавной оплошностью. Вот сейчас Валокордин Валокординович выйдет из ступора, и мы с ним вдоволь похохочем вместе над этим несуразым приключением — поездки в лес именно тем и хороши, что с вами постоянно происходят какие-то совершенно необычайные, надолго запоминающиеся вещи. Например, в прошлый раз, когда мы поехали в лес с моим коллегой, писателем Фаустовским, его задрал медведь. Можете себе вообразить?
Из кроны дуба раздался негромкий хлопок — трехлинейка финского снайпера сработала без осечек. Мой друг Дутин замертво упал на землю, прямо посередине поляны.
* * *
— Стоп, стоп, стоп! — завопил товарищ Черкизов, махая руками. — Это еще что за мерзость? Убийство Президента Марксистской Федерации — это же надо было удумать! А где же светлый образ, где же положительные, оптимистические моменты, я вас спрашиваю?
— Ээээ… погодите же… Вы… не поняли, не дослушали, я… — бормотал, оправдываясь, Валгалий Пиявки, утирая обильно выступивший на лбу пот. — Вы же не дослушали, стало быть… финал, то есть, он же самый что ни на есть положительный! Там, разрешите уж своими, так сказать, словами, на поляне, где упал и умер товарищ Дутин, на следующий год уродилось видимо-невидимо брусники, и земляники, и черники, и….
— Пошел вон! — закричал Черкизов. — В Общество Анонимных Графоманов, мухоморы жрать! Вон из искусства!
В несчастного натуралиста полетели яйца, помидоры, и даже дохлые дятлы и белки, которыми аудитория всегда запасалась сполна, если должен был выступать Пиявки.
После столь сильного эмоционального потрясения, товарищ Черкизов вынужден попросить декоративных матросов еще раз произвести торжественный ритуал штыковтыкания.
— Следующий соискатель нашего гранта — писатель Сорочкин! — объявил ученый секретарь, чтобы заполнить неловкую паузу.
— За сегодняшний день уже произошло одно удивительное совпадение, — взволнованно сказал Сорочкин, пройдя на трибуну. — Верите или нет, но сейчас будет иметь место еще одно.
— У вас что, тоже Дутина отвезли в лес и застрелили?! — простонал товарищ Черкизов.
— Нет-нет, что вы! — поспешно возразил писатель. — Как раз наоборот. Сюжет моего рассказа начинается с того, что буквально за день до начала описанных событий нашего уважаемого Президента Марксистской Федерации отвезли в лес и застрелили на замечательной, солнечной полянке. А в ходе рассказа он восстает из пепла.
— Читайте! Читайте же скорее, не томите нас!
Тело Шофера
Сегодня с утра все газеты написали о том, что на следующий год, на одной поляне в ближайшем лесу ожидается небывалый урожай брусники, черники и земляники. Это была очень хорошая новость, но вот приписка мелким шрифтом, что в настоящее время поляна находится в тройном оцеплении и ведется прочесывание леса — наводила на какие-то иные, нежели плодово-ягодные, мысли. Иван Петрович Братский имел долгий и богатый опыт чтения между строк. Он хорошо понимал, что если в газетах написано: «В следующем году, по оценкам агрономов, следует ожидать небывалого урожая яблок-рекордсменов» — значит, опять поблизости рванул какой-то атомный реактор.
Страница
4 из 10
4 из 10
