Змеиный царь (из цикла «Пропойские исторнии»)

Так что он был как бы и не причём — даже, наоборот, как бы помог властям. Да только слухи ходили нехорошие, да и незадачливые повстанцы сообщили на допросах с пристрастием, которые вёл Одинцов, тогда ещё не вышедший в отставку, кто снабдил их оружием, кто дал денег на снаряжение отряда.

Старжевский тогда, чтобы уцелеть, продал часть земель почти за бесценок тому же Одинцову. С тех пор его хозяйство, лишённое прежнего дохода, стало хиреть и приходить в упадок. Но многие шляхтичи и того хуже — попали в Сибирь. Одинцову тоже не было большого резона вспоминать прошлые дела — Старжевский бы попал под следствие, но и генералу бы не сказали спасибо за то, что он воспользовался ситуацией и корысти ради скрыл преступление.

Деньги были кстати. Но перед Старжевским вновь и вновь всплывал образ Алёнки. Наконец, он принял решение. Ближе к вечеру шляхтич вновь вызвал Алёнку к себе.

Алёнка, не зная, зачем её позвали, робко переступила порог шляхетского кабинета. Старжевский сидел за столом и пристально смотрел на вошедшую девушку. Его выдал взгляд — Алёна сразу почувствовала неладное.

— Решил я, что негоже тебе по полю с девками бегать. Будет тебе от меня милость, — наконец нарушил затянувшееся молчание Старжевский.

— Благодарствую! Свадьба скоро будет — мне то только в помощь, — кивнула Алёнка.

— Будешь играть в моём театре.

— Как же в театре?! Свадьба ведь. Вы нас Одинцову продаёте. Как же в театре?! — удивилась Алёнка.

— Я сам решаю, что мне делать. И не хлопам меня учить! — вспыхнул Старжевский. — Благодари за милость!

— А свадьба?

— Не будет моей воли на эту свадьбу и свадьбы не будет. Тут останешься. Сымона продам, а тебя в театр заберу. Одинцов его и одного заберёт.

— Как же так? Ведь вы же сами генералу сказали? При нас сказали? — на глазах у Алёнки появились слёзы.

— Про то не твоё хлопье дело — паны и сами договорятся!

— Генерал не согласится — он Сымону обещал, что обоих купит! — неожиданно твёрдо сказала Алёнка и посмотрела Старжевскому прямо в глаза.

— Ишь, как зыркнула! Ничего — я с тебя дурь выбью. На генерала надеешься?! Так зря надеешься — ему не ты, а Сымон нужен. А Сымона я ему продам. Вдвое дешевле продам, вот он и рад будет. Станет генерал из-за тебя, хлопки, со мной ссориться! Не дождёшься! Рассердила ты меня, хлопка! Ты теперь должна думать о том, как прощение моё заслужить, а не дерзости тут говорить.

Это было похоже на правду. Алёнка бросилась на колени перед столом Старжевского и принялась его молить:

— Отпустите нас! Простите за дерзость! Вы ещё больше попросите с Одинцова — он даст. Он Сымону обещал вольную дать. Он заплатит. Богом вас молю, отпустите. Любим мы друг друга. Зачем я вам?! Да и не знаю я театра — я только и умею, что в поле да дома работать. У вас полно актрис. Красивые все. Простите меня за мою дерзость! Отпустите, ради Христа! Отпустите!

— У меня останешься! — возразил Старжевский.

— Отпустите! — запричитала Алёнка, протянув в сторону Старжевского руки.

— Пошла вон, хлопка! Эй, сюда! — громко крикнул Старжевский.

В кабинет тут же вскочил дворовый здоровяк Хвёдор и вопросительно посмотрел на пана.

— Запрёшь её в чулане под крышей. Никого не пускать к ней, не кормить. Пусть образумиться. А если Сымон заявится — в шею его. А станет бузить — батогов ему на конюшне всыпать! — разошёлся Старжевский.

— Так ведь… Того… Свадьба у них. Вы сами…, — Хвёдор нерешительно замялся, поглядывая на распластанную на ковре, причитающую Алёнку.

— И ты захотел батогов? Или в солдаты сослать. И твоя свадьба не за горами — смотри, чтобы я не передумал. Тащи её в чулан — делай что говорю! — заорал Старжевский и замахнулся на Хвёдора нагайкой, но так и не рискнул ударить двухметрового здоровяка.

Хвёдор вздохнул, поднял за плечи с пола почти ничего не понимающую Алёнку и повёл наверх.

Поздно вечером Сымона разбудил один из братьев Алёнки — Степан:

— Пан запер Алёнку в башне! Сказал, что в театре у него будет играть. Сказал, что свадьбы вашей не будет. Иди утром к Старжевскому, проси. Только непременно сразу утром иди.

— Утром? Сейчас! Как это — свадьбы не будет?! Сам обещал! — изумлённо спросил Сымон.

— На то его панская воля, — вздохнул Степан. — А наша такая доля, — и, увидав, что Сымон схватил ружьё, испуганно отскочил в сторону: — Ты чего это надумал, а?!

— Не бойся — не на пана, — успокоил Сымон. — Может, ещё не спит, так попрошу меня выслушать — узнаю, что к чему.

— Он велел тебя не пускать, — покачал головой Степан.

— А не пустит, тут же отправлюсь к Одинцову — упаду в ноги, может, выручит. Обещал ведь ему Старжевский поженить меня с Алёнкой, да и продать тут же, — упрямо сказал Сымон и, крепко сжимая ружьё в руках, побежал к панской усадьбе.