Девятый зомби

Как двое давно не видевшихся старых приятелей, они мирно сидят на трибуне, толкуя о высоких материях, о колдовстве и, наверное, о спорте.

— Итак, Верхний Джон, давай-ка без рук, — отдышавшись, произносит Бладценгофер.

— Я-то охотно перестану, месье Бладценгофер. Но вы, ей-богу, первым цепляетесь. Не начинайте, — и будет вам…

— Так уж и быть, забыли, — перебивает Гиперджона некромант, угрожающе крутя перед его носом увесистым кулачищем. — Ладно, на этот раз прощаю. В память о твоем дедушке, Сэме Андерштейне, с которым, по правде сказать, я продолжаю поддерживать отношения, в отличие от его сыновей — Али-Алана, Петронаса, и его внуков — Верхнего Джона, Алабамы и крошки Гигрония.

— Опасайтесь Сэмюеля! — вскрикивает негритос, замахиваясь на Бладценгофера и тут же смущенно пряча руку в карман. — Простите за несдержанность, месье. Просто все нашенские избегают свихнувшегося Сэма. После того как дикий верстак отхватил ему хвост, дед стал сам не свой. То есть был. При жизни. А сейчас — и подавно.

— Ах, ты сильно преувеличиваешь, мой мальчик. Сбрендивший Сэмми — вполне вменяем. Я, верховный некромант Стюард Бладценгофер, сие авторитетно утверждаю. Верь мне, Верхний Джон Андерштейн. Повернись лицом к своему деду!

Приняв слова Бладценгофера буквально, Гиперджон начинает внимательно рассматривать людей на трибуне, очевидно, опасаясь, увидеть безумного Сэмюеля. Не обнаружив среди болельщиков своего деда, парень облегченно вздыхает, на секунду задумывается, а потом внезапно искажается в лице и испуганно вскрикивает.

— Кажись, это конец, месье Бладценгофер. Зря вы меня не послушали. Он уже здесь! Тот-Кто-Недосчитался-Душ.

— Разрази меня гром, — сокрушенно заявляет некромант, хватаясь за голову.

В это мгновение, словно по заказу, угрюмое небо разражается грохотом.

— Да поверьте же мне, месье Мортье! Куда вы снова побежали?

— Сам не знаю, Гиперджон. Мне это не нравится, вот и всё.

— Ясен пень, что эта новость вам не по душе. Не представляю, кто бы обрадовался.

— И ты, друг хороший, ставишь меня перед фактом, да ещё и накануне финала? Тогда бы… Лучше бы я вообще так высоко не забирался! Пошло оно всё на хрен, вот что скажу! Я так не играю… И какого дьявола ему нужно? Кого он недосчитался? Почему этот чёрт привалит именно завтра, как раз во время решающей партии?

— По идее он собирается предъявить Бладценгоферу счет за всех тех девятых зомби, коих наш некромант не удосужился вернуть обратно.

— То есть… Да-да, я понимаю. Все те несыгранные мертвецы в партиях, завершившихся за явным преимуществом одного из соперников.

— Не обязательно, месье. Есть мнение, что Стюард даже сыгранных девятых мертвецов использует по второму, третьему, а то и четвертому разу. Помните ли вы Гельмута Хромшпинеля?

— А то! Отменный был покойник… Земля ему пухом… Но отчего Стюард так поступает? Мало ли живой мертвечины? Только свистни, — со всего света набегут.

— Кто вам такое сказал, месье? От силы несколько десятков. Знакомые все лица, латанные-перелатанные.

— Не может этого быть! Чепуховину мелешь, Гиперджон! Просто отказываюсь тебе верить.

— Ну, вам-то каждый раз новеньких выставляют. Не старьём же чемпиону играть.

— А ведь очень может быть! Истинная правда. Не хочешь ли ты сказать?

— Вот именно, месье Мортье. За всех этих девятых не сносить Бладценгоферу головушки.

— Ну, а что он себе думает? И вообще… Почему бы тебе не сходить к Стюарду, Гиперджон? Всё ему расскажи, как полагается. Для убедительности припугни его — а не меня! — апокалипсисом. Я-то, собственно говоря, здесь не при чем. У меня роль махонькая. Даром на меня время переводишь.

— Не такая уж и маленькая, месье. Вы же этих мертвецов в лузы загоняете?

— К чему ты клонишь, Гиперджон? Что от меня требуется, скажи мне человеческим языком.

— Обязательно сыграть девятого зомби. Во что бы то ни стало положить его в могилу. Чтобы высокий гость, буде он снизойдет, — а похоже, что так оно и случится, — удостоверился, что Бладценгофер не мухлюет.

— Замечательно, Гиперджон, в общих чертах я тебя понял. А что, если это сделает Габилондо?

— Не сделает, месье Мортье. Ходят слухи, что ему ни за что не доиграть этой партии.

— Смотрите, мистер Бладценгофер. Тот-Кто-Недосчитался-Душ. Он там! Нет, не туда глядите. Прямо за кузенами Габилондо. Человек в скафандре! — кричит Гиперджон на ухо Бладценгоферу.

В отличие от разбежавшихся по всему кладбищу болельщиков, зрители в VIP-ложе продолжают оставаться на своих местах. А это и многочисленные родственники аргентинца, очевидно, считающие, что Густаво ломает комедию, и высокопоставленные, но крайне поникшие лица из ассоциации, и уныло понурившие головы коллеги-некроманты, и равнодушно взирающие на происходящее ветераны некропула, и, само собой, скучающие богачи с глупо улыбающимися красотками всех мастей и оттенков.