Бегство в Эдем

Дети облепили танк и вертолет, севший на асфальтовой площадке перед заводоуправлением. В лучшие времена там стояли Волги партийных руководителей. После развала Союза завод явно прозябал.

Вчера неразбериха гудела долго. Приезжие хмурились на наших и не слезали с брони, хотя по лицам было видно — устали, хотят размяться. Наш начальник поздоровался с седым полковником, и вместе со свитой они заперлись в штабном фургоне.

А сегодня с утра пошли приказы. Военным — занять периметр, наших же кинули на разграбление заводского комплекса. Люди не должны сидеть без дела. Пусть руки заняты работой, а головы решением насущной проблемы. Тогда и бояться некогда будет.

Пошёл обмен грузами. Наши таскали к БТРам ящики с боеприпасами и едой, а оттуда несли калаши и вязанки противогазов. Ясно — союз заключен и подтверждён делом. Как случайные путники преломляют хлеб, так и мы побратались с вояками.

— Ты и я одной крови? — пробормотал я под нос.

Виктор непонимающе покосился на меня, но его лицо мгновенно разгладилось и он усмехнулся.

Семёныч, захватив булькающую канистру, ушёл к водилам военных. Чёрт его знает, что он там делал, но вернулся с новостями и увесистым свёртком в руках.

— Дело дрянь, — в глазах его светилась ясность мысли, по одной которой было видно, что всё серьёзно.

Положив свёрток к инструментам, он рассказал, что узнал от военных. Никакого наступления не было, но это и так все поняли. Их часть действовала сама по себе, почти год просидев вообще без связи с командованием и не имев представления, что творится в мире. А последние два месяца они вообще были на осадном положении. Забытая всеми воинская часть доблестно сражалась с неведомым противником. Когда боепитание стало подходить к концу, они ушли, ещё не зная, что бежать некуда. А теперь и нам пути отрезаны.

— И что дальше?

Вопрос Веры повис в воздухе. Уже пришла новость, что колонны объединяются и вместе двигаются к Каспию. Другим путем, в надежде проскользнуть между очагами чумы.

При свете «летучей мыши» — древней и надежной керосиновой лампы, мы разглядываем карту. Командир колонны выдал нам экземпляр, запретив передавать кому-либо ещё. Оно и понятно, почему он скрывал её раньше — боялся, что люди узнают положение дел и начнётся паника. Масштаб такой, что на бумаге умещался не только наш регион. Не ясно, откуда у него столько данных, но на карту нанесено много зараженных зон. Похоже, эти сведения он собирал от вливавшихся в колонну людей.

И стало понятно, почему мы не спускались к Каспию по Волге. Пусть вдоль берегов тянулась широкая и безопасная для людей полоса отчуждения, но города, плотины и шлюзы были жирно заштрихованы красным карандашом. Не прошли бы мы там. Никак.

Взгляд вернулся к нашему региону. Небольшая цепь метастаз чумы располагалась прямо на нашем прежнем пути. Видимо это от вояк, разведавших окружающую местность. Я слышал, что у них изначально было шесть вертушек.

— Колонна не пройдёт, — вынес вердикт Семёныч, — лёгковушки и броня без дорог обойдутся, а автобусы и тягачи — нет. Завязнут.

— Какие мысли? — обвёл я взглядом товарищей.

Над головой пищали. Это носились чёрные тени дурных летучих мышей. Меня всегда забавлял их полёт — рваный и пляшущий, будто каждой от души дали по голове.

— Бежать, — задумчиво протянула Вера, — опять бежать.

Я её понимал. Мы сдавались без боя, и чума безнаказанно пожирала наш мир. Но как с ней бороться, если даже армия оказалась бессильна? Выпущенные сгоряча ядерные ракеты, казалось, только подстегнули тварей. Танки, самолёты — всё пало под ордами голодных монстров. Они возникали сотнями тысяч, миллионами именно там, где были войска. И чем большие силы собирались для отпора, чем больше тварей убивалось — тем безрассуднее они пёрли вперёд. Пустели склады, кончались патроны и горючка, гибли люди. Лишь мелкие группы вроде нас могли сбежать прочь от чумы. Один человек или малый отряд мог просочиться сквозь поражённые области.

Даже до орбиты твари добрались, как я слышал, с помощью живых дирижаблей, очистив ближайший космос от военных, научных и навигационных спутников. И, заодно, от всего хлама и мусора. Всё человеческое — города, заводы, дороги, машины — таяли в объятьях чумы, как сахар в горячем чае.

— Только и остаётся, — согласился я, нежно поглаживая карту, — если никто не хочет подставиться под когти или спятить, наглотавшись газу.

Маршрут уже был проложен. Единственно возможный, дававший шанс на выживание всем нам.

— Возгневалась Земля-матушка, породила мстителей на нашу голову, — печально ударился в философию Семёныч, — сами загадили природу — сами теперь расхлёбываем. Что заслужили, то и получили. Вот сработала бы твоя, Славка, «Чистая земля», может, и задавили бы тварей.

— Ну, не знаю, — пристально смотрел парень на карту, — не для того она.