Добавить в моё избранное
25 мин, 44 сек 14727
Очистить почву и воздух, поглотить радиоактивные материалы, убрать инородные химические соединения, вернуть равновесие…
Пожав плечами, я стал сворачивать карту.
— Стойте! — легла на бумагу рука Славы. — Минутку…
Он начал лихорадочно шарить по карте. Мы переглянулись и пожали плечами.
— Где-то здесь… где-то здесь… — пришёптывал Слава, водя пальцем по карте — … вот, нашёл!
Его лицо сияло, а рука указывала на какую-то деревню далеко на севере.
Мы довольно долго слушали объяснения молодого учёного. Это был шанс.
Я вопросительно посмотрел на остальных.
— Добро, — согласился за всех Семёныч.
Славу и Веру мы с собой не взяли. Иначе разговор превратился бы в какой-то приём «ходоков к Ленину».
— Чего вы хотите от меня? — командир колонны потер лицо.
Похоже, он не спал всю прошлую ночь.
— Думаете, я сам не знаю, что шансов мало? Вы ещё панику поднимаете. Никто никуда не уходит, будем прорываться — и точка.
— Павел, — вмешался Семёныч, — ты на броню-то особо не рассчитывай. Говорил я с ними. У БТРов и БМПэшек в прямом бою шансов мало. Их вскроют как консервные банки. Наш УАЗик дольше них продержится, хоть убежать можем.
— Не могу я вас отпустить, — хлопнул он по столу, вставая, — мне разведка нужна!
— На нас свет клином сошелся? — нахмурился Виктор. — У тебя четыре УАЗа и две Нивы.
Павел тяжело вздохнул.
— Да поймите вы — это дезертирство. Люди и так на пределе. Уйдёт кто-нибудь — и все поймут, что шансов никаких. Каждый начнёт трястись за свою шкуру. Будут прятать еду и патроны, разобьются на стаи, станут волком на других смотреть. А это смерть!
— Так мы и дадим надежду, — зашёл я с козыря, — если убивать Сеятелей, то чума замедляется.
Павел сдвинул брови, но промолчал, ожидая продолжения.
— Мы вернёмся назад и найдём главного Сеятеля… Супер-Сеятеля. Слава был в группе, до последнего изучающей чуму. Они определили его местоположение. Прорвёмся туда, и чума если не исчезнет, то остановится.
Командир колонны обмяк и опустился на стул.
— Да какая уже разница, — сказал он в пустоту, — делайте что хотите.
Мы собирались в путь. Взяли из запасов свою долю, обменяли излишки еды на горючку и патроны. Вокруг стояла суета, и на нас не обращали внимания. Но паре человек мы сказали, что уходим в дальнюю разведку, будто надо проверить ещё один кружной путь. Люди верили или им было всё равно. А может, и Павел успел приказать, чтобы нам не мешали.
Уезжали мы с рассветом. Кто-то бросал удивленные взгляды — наш путь вёл к тварям в пасть. Перед самой отправкой к нам подошёл полковник. Он пожелал удачи, будто знал нашу цель, и сунул мне в карман сверток. Я развернул его уже в нескольких километрах от лагеря. Внутри лежали старые командирские часы и записка: «Я прошёл с ними весь Афган». Потёртый ремешок как влитой сел на запястье.
Дорога на север казалась легче. Чёрт его знает почему: толи из-за знакомой местности, толи из-за отсутствия колонны в качестве балласта, толи из-за внутренней целеустремленности. Мы больше не бежали в неизвестность, не боялись опоздать. Спешить было некуда и, наверно, поэтому асфальтовое полотно текло под колёсами быстро и незаметно. Это были яркие и беззаботные дни, вспышка настоящей жизни после времени страха и неопределенности.
Но всё кончается — мы встретили тварей. Хотелось вспомнить пророчества об апокалипсисе и «саранче». Хотелось, но не получалось. Написанные в древности строчки — одно, а реальность — вот она.
Чума была многолика. Её воплощения принимали облик ночных кошмаров и монстров из фильмов ужасов. Больше всего оказалось «муравьёв» — мелких, размером с собаку, тварей. К нам они оставались равнодушны, но с большим энтузиазмом разбирали на запчасти всё, что плохо лежало.
Главной опасностью оказались, как мы их называли, «богомолы». Имя габариты с быка, даже одна тварь могла запросто пустить на фарш УАЗ вместе с нами внутри. Хорошо хоть «богомолы» уступали в скорости, не в силах одолеть порог в сорок километров в час. Хорошо лишь, что их было относительно немного — чуму интересовали больше города и армии. Мы были слишком ничтожноq добычей, по крайней мере пока. И это нас спасало.
Семёныч только чудом проскальзывал между тварями, когда они кидались на машину. В критичных случаях Виктор пускал в ход пулемёт, и тогда от нечисти летели гнойные клочья. Но всё равно УАЗ заработал несколько рубленых шрамов.
В небе роилась разнообразная летающая пакость. Похоже, мы их не интересовали, хотя несколько одиночных тварей пытались атаковать. Тут приходилось отстреливаться, безбожно тратя драгоценные боеприпасы.
Мир изменился. Конечно, мы не в абсолютной точности помнили места, где уже проезжали, но разница всё равно удручала. Прежняя природа таяла, как снег в апреле.
Пожав плечами, я стал сворачивать карту.
— Стойте! — легла на бумагу рука Славы. — Минутку…
Он начал лихорадочно шарить по карте. Мы переглянулись и пожали плечами.
— Где-то здесь… где-то здесь… — пришёптывал Слава, водя пальцем по карте — … вот, нашёл!
Его лицо сияло, а рука указывала на какую-то деревню далеко на севере.
Мы довольно долго слушали объяснения молодого учёного. Это был шанс.
Я вопросительно посмотрел на остальных.
— Добро, — согласился за всех Семёныч.
Славу и Веру мы с собой не взяли. Иначе разговор превратился бы в какой-то приём «ходоков к Ленину».
— Чего вы хотите от меня? — командир колонны потер лицо.
Похоже, он не спал всю прошлую ночь.
— Думаете, я сам не знаю, что шансов мало? Вы ещё панику поднимаете. Никто никуда не уходит, будем прорываться — и точка.
— Павел, — вмешался Семёныч, — ты на броню-то особо не рассчитывай. Говорил я с ними. У БТРов и БМПэшек в прямом бою шансов мало. Их вскроют как консервные банки. Наш УАЗик дольше них продержится, хоть убежать можем.
— Не могу я вас отпустить, — хлопнул он по столу, вставая, — мне разведка нужна!
— На нас свет клином сошелся? — нахмурился Виктор. — У тебя четыре УАЗа и две Нивы.
Павел тяжело вздохнул.
— Да поймите вы — это дезертирство. Люди и так на пределе. Уйдёт кто-нибудь — и все поймут, что шансов никаких. Каждый начнёт трястись за свою шкуру. Будут прятать еду и патроны, разобьются на стаи, станут волком на других смотреть. А это смерть!
— Так мы и дадим надежду, — зашёл я с козыря, — если убивать Сеятелей, то чума замедляется.
Павел сдвинул брови, но промолчал, ожидая продолжения.
— Мы вернёмся назад и найдём главного Сеятеля… Супер-Сеятеля. Слава был в группе, до последнего изучающей чуму. Они определили его местоположение. Прорвёмся туда, и чума если не исчезнет, то остановится.
Командир колонны обмяк и опустился на стул.
— Да какая уже разница, — сказал он в пустоту, — делайте что хотите.
Мы собирались в путь. Взяли из запасов свою долю, обменяли излишки еды на горючку и патроны. Вокруг стояла суета, и на нас не обращали внимания. Но паре человек мы сказали, что уходим в дальнюю разведку, будто надо проверить ещё один кружной путь. Люди верили или им было всё равно. А может, и Павел успел приказать, чтобы нам не мешали.
Уезжали мы с рассветом. Кто-то бросал удивленные взгляды — наш путь вёл к тварям в пасть. Перед самой отправкой к нам подошёл полковник. Он пожелал удачи, будто знал нашу цель, и сунул мне в карман сверток. Я развернул его уже в нескольких километрах от лагеря. Внутри лежали старые командирские часы и записка: «Я прошёл с ними весь Афган». Потёртый ремешок как влитой сел на запястье.
Дорога на север казалась легче. Чёрт его знает почему: толи из-за знакомой местности, толи из-за отсутствия колонны в качестве балласта, толи из-за внутренней целеустремленности. Мы больше не бежали в неизвестность, не боялись опоздать. Спешить было некуда и, наверно, поэтому асфальтовое полотно текло под колёсами быстро и незаметно. Это были яркие и беззаботные дни, вспышка настоящей жизни после времени страха и неопределенности.
Но всё кончается — мы встретили тварей. Хотелось вспомнить пророчества об апокалипсисе и «саранче». Хотелось, но не получалось. Написанные в древности строчки — одно, а реальность — вот она.
Чума была многолика. Её воплощения принимали облик ночных кошмаров и монстров из фильмов ужасов. Больше всего оказалось «муравьёв» — мелких, размером с собаку, тварей. К нам они оставались равнодушны, но с большим энтузиазмом разбирали на запчасти всё, что плохо лежало.
Главной опасностью оказались, как мы их называли, «богомолы». Имя габариты с быка, даже одна тварь могла запросто пустить на фарш УАЗ вместе с нами внутри. Хорошо хоть «богомолы» уступали в скорости, не в силах одолеть порог в сорок километров в час. Хорошо лишь, что их было относительно немного — чуму интересовали больше города и армии. Мы были слишком ничтожноq добычей, по крайней мере пока. И это нас спасало.
Семёныч только чудом проскальзывал между тварями, когда они кидались на машину. В критичных случаях Виктор пускал в ход пулемёт, и тогда от нечисти летели гнойные клочья. Но всё равно УАЗ заработал несколько рубленых шрамов.
В небе роилась разнообразная летающая пакость. Похоже, мы их не интересовали, хотя несколько одиночных тварей пытались атаковать. Тут приходилось отстреливаться, безбожно тратя драгоценные боеприпасы.
Мир изменился. Конечно, мы не в абсолютной точности помнили места, где уже проезжали, но разница всё равно удручала. Прежняя природа таяла, как снег в апреле.
Страница
6 из 8
6 из 8
