Добавить в моё избранное
24 мин, 40 сек 19707
Пальцы становятся длиннее, ладони и стопы — больше. Уши заостряются, покрываются серой шерстью. Дикие вынуждены всегда скрывать их шевелюрой, как скрывают очками глаза с вертикальными зрачками.
Чем дольше дикий стрига не убивает, не жрет мертвецов и не пьет кровь, тем больше он превращается в страшную звероподобную тварь. Эта трансформация ужасна. Мне доводилось видеть подобное. Опасные, быстрые, с острым чутьем и стальными мышцами — стриги становятся обезумевшими машинами смерти.
Эта тварь жрала регулярно. Недостаточно сытно, чтобы оставаться очень похожей на человека, но вдоволь, чтобы ее облик поменялся не слишком круто.
Глядя на меня с сатанинской ненавистью, дикая втянула воздух приплюснутым носом, ноздри широко раздулись. В ее глазах сверкнуло, тварь облизнула ярко красным языком тонкие губы, прошипела:
— Клери-и-ик…
Я не ответил, мельком прислушиваясь к происходящему в салоне. Не доказано, что эти твари владеют телепатией, но каким-то образом общаться на расстоянии между собой умеют.
Тварь улыбнулась, демонстрируя крепкие белые зубы. Медленно, с нечеловеческой грацией села, расставила ноги. Распахнутый халат не скрывал тощую обвисшую грудь с длинными твердыми сосками.
— Иди ко мне… — прошелестел голос стриги. — Иди ко мне, шестерка Клира…
Пальцы ее левой руки скользнули под резинку черных трусиков, задвигались там с чавканьем.
Я отлепился от стены и шагнул навстречу.
— Иди ко мне… — хрипела стрига. — Иди, я покажу тебе другую сторону ночи… ты не представляешь, какая она на самом деле…
Я сделал еще один шаг. В глазах дикой полыхнул торжествующий огонек, она томно выдохнула:
— Возьми меня, клерик…
Так же молча, не выпуская изо рта сигарету, я поднял обрез и выстрелил.
Хлопок выстрела больно ударил по барабанным перепонкам. Тварь отбросило к стене, забрызгав темной, почти черной кровью полкомнаты. Дешевый китайский халат в лилиях изорвало в клочья, грудную клетку твари разворотило, обнажив желтые кости и внутренности.
Я шагнул сквозь сизые клубы дыма, выплюнул сигарету.
Тварь и не думала подыхать. Мельком взглянула на вывалившиеся внутренности, подняла взгляд, полный такой лютой злобы, что у меня свело зубы. Даже попыталась встать. И тогда я выстрелил повторно.
На этот раз целился в голову, как учили.
Башка стриги взорвалась, плеснуло густой кровью и осколками кости, обрисовав на стене шипастый полукруг.
Я крутанулся на каблуках, переломил обрез. На пол упали отработанные гильзы, я заткнул стволы новой парой патронов. И, бросив взгляд на дикую, сунулся в коридор.
Удивительно, но в распахнутой, как выпотрошенный шкаф, грудной клетке обезглавленной стриги продолжало биться чудом уцелевшее сердце.
«Херня, — пронеслось у меня в голове. — В ближайшую неделю она не оживет…»
Подумал и отвлекся. Слева что-то мелькнуло, я едва успел отшатнуться. Меня обдало густой смесью парфюма и тления.
Другая дикая кувыркнулась через голову, прыгнула вновь. Скорость была такой, что я даже прицелиться не успел. Пальнул в размазанный силуэт сразу из обоих стволов.
Мне повезло…
Тварь сбило налету, словно ударом кузнечного молота. Пышно брызнула кровь, стрига перевернулась, задрав голые ноги, рухнула на пол.
Эта дикая присоединилась к народу проклятых совсем недавно. Тело еще не полностью трансформировалось, кожа бледная, но еще не цвета дешевой туалетной бумаги. Пальцы только-только стали удлиняться, носик еще хранит человеческие формы, даже видны конопушки. А вот большего рассмотреть не удалось: сдвоенным зарядом дроби ей оторвало руку и снесло верхнюю часть черепа: от переносицы и выше.
Я переломил обрез, сунул пальцы в карман. И тут показалась третья тварь.
Это была та самая, явившаяся в салон первой. Густая шевелюра рыжих волос всколочена, глаза мечут молнии. В одних сетчатых чулках, вся перепачканная свежей кровью, тварь пронеслась как ураган.
От первого удара я уклонился, а вот вторым вышибло из рук бесполезный теперь дробовик. По пальцам больно ударило, словно железным прутом. Я вскрикнул, правая рука онемела.
Стрига била наотмашь, не давая ни секунды передышки. Резкая, сильная, быстрая. Я закрывал лицо руками, раз за разом отступая. По локтям словно дубинками било, боль просто невыносимая. Приходилось, чтобы не терять головы, рычать, заводить самого себя.
В спину ткнулось твердое, я сообразил, что меня зажали в угол.
Удары продолжали сыпаться с частотой отбойного молотка. Пытаться блокировать — все равно, что останавливать собственным лбом летящий на полных парах локомотив. Но и бездействовать нельзя. Еще немного и меня попросту сомнут…
В голове вдруг щелкнуло. Я почти наяву услышал сочащийся презрением голос Бертрезена:
«Ты окончательно спился, Олег.
Чем дольше дикий стрига не убивает, не жрет мертвецов и не пьет кровь, тем больше он превращается в страшную звероподобную тварь. Эта трансформация ужасна. Мне доводилось видеть подобное. Опасные, быстрые, с острым чутьем и стальными мышцами — стриги становятся обезумевшими машинами смерти.
Эта тварь жрала регулярно. Недостаточно сытно, чтобы оставаться очень похожей на человека, но вдоволь, чтобы ее облик поменялся не слишком круто.
Глядя на меня с сатанинской ненавистью, дикая втянула воздух приплюснутым носом, ноздри широко раздулись. В ее глазах сверкнуло, тварь облизнула ярко красным языком тонкие губы, прошипела:
— Клери-и-ик…
Я не ответил, мельком прислушиваясь к происходящему в салоне. Не доказано, что эти твари владеют телепатией, но каким-то образом общаться на расстоянии между собой умеют.
Тварь улыбнулась, демонстрируя крепкие белые зубы. Медленно, с нечеловеческой грацией села, расставила ноги. Распахнутый халат не скрывал тощую обвисшую грудь с длинными твердыми сосками.
— Иди ко мне… — прошелестел голос стриги. — Иди ко мне, шестерка Клира…
Пальцы ее левой руки скользнули под резинку черных трусиков, задвигались там с чавканьем.
Я отлепился от стены и шагнул навстречу.
— Иди ко мне… — хрипела стрига. — Иди, я покажу тебе другую сторону ночи… ты не представляешь, какая она на самом деле…
Я сделал еще один шаг. В глазах дикой полыхнул торжествующий огонек, она томно выдохнула:
— Возьми меня, клерик…
Так же молча, не выпуская изо рта сигарету, я поднял обрез и выстрелил.
Хлопок выстрела больно ударил по барабанным перепонкам. Тварь отбросило к стене, забрызгав темной, почти черной кровью полкомнаты. Дешевый китайский халат в лилиях изорвало в клочья, грудную клетку твари разворотило, обнажив желтые кости и внутренности.
Я шагнул сквозь сизые клубы дыма, выплюнул сигарету.
Тварь и не думала подыхать. Мельком взглянула на вывалившиеся внутренности, подняла взгляд, полный такой лютой злобы, что у меня свело зубы. Даже попыталась встать. И тогда я выстрелил повторно.
На этот раз целился в голову, как учили.
Башка стриги взорвалась, плеснуло густой кровью и осколками кости, обрисовав на стене шипастый полукруг.
Я крутанулся на каблуках, переломил обрез. На пол упали отработанные гильзы, я заткнул стволы новой парой патронов. И, бросив взгляд на дикую, сунулся в коридор.
Удивительно, но в распахнутой, как выпотрошенный шкаф, грудной клетке обезглавленной стриги продолжало биться чудом уцелевшее сердце.
«Херня, — пронеслось у меня в голове. — В ближайшую неделю она не оживет…»
Подумал и отвлекся. Слева что-то мелькнуло, я едва успел отшатнуться. Меня обдало густой смесью парфюма и тления.
Другая дикая кувыркнулась через голову, прыгнула вновь. Скорость была такой, что я даже прицелиться не успел. Пальнул в размазанный силуэт сразу из обоих стволов.
Мне повезло…
Тварь сбило налету, словно ударом кузнечного молота. Пышно брызнула кровь, стрига перевернулась, задрав голые ноги, рухнула на пол.
Эта дикая присоединилась к народу проклятых совсем недавно. Тело еще не полностью трансформировалось, кожа бледная, но еще не цвета дешевой туалетной бумаги. Пальцы только-только стали удлиняться, носик еще хранит человеческие формы, даже видны конопушки. А вот большего рассмотреть не удалось: сдвоенным зарядом дроби ей оторвало руку и снесло верхнюю часть черепа: от переносицы и выше.
Я переломил обрез, сунул пальцы в карман. И тут показалась третья тварь.
Это была та самая, явившаяся в салон первой. Густая шевелюра рыжих волос всколочена, глаза мечут молнии. В одних сетчатых чулках, вся перепачканная свежей кровью, тварь пронеслась как ураган.
От первого удара я уклонился, а вот вторым вышибло из рук бесполезный теперь дробовик. По пальцам больно ударило, словно железным прутом. Я вскрикнул, правая рука онемела.
Стрига била наотмашь, не давая ни секунды передышки. Резкая, сильная, быстрая. Я закрывал лицо руками, раз за разом отступая. По локтям словно дубинками било, боль просто невыносимая. Приходилось, чтобы не терять головы, рычать, заводить самого себя.
В спину ткнулось твердое, я сообразил, что меня зажали в угол.
Удары продолжали сыпаться с частотой отбойного молотка. Пытаться блокировать — все равно, что останавливать собственным лбом летящий на полных парах локомотив. Но и бездействовать нельзя. Еще немного и меня попросту сомнут…
В голове вдруг щелкнуло. Я почти наяву услышал сочащийся презрением голос Бертрезена:
«Ты окончательно спился, Олег.
Страница
5 из 8
5 из 8
